Часть 122. Взаимность. (когда нет другого места и времени выяснять отношения) (2/2)
—Я сказал, что по-настоящему искренне хотел с тобой…
Его монолог прервали покашливания Лань Сичэня:
—Кхм-кхм!
Лань Си Чэнь, который стоял рядом, сложил правую руку в кулак, поднес ко рту и со вздохом произнес:
--Молодой господин Вэй, вы выбрали самое подходящее время для разговора, и место тоже весьма подходящее.
Извинение Вэй У Сяня прозвучало без намека на искренность:
—Вы уж простите меня, Глава Ордена Лань, но я на самом деле не мог больше ждать.
Цзинь Гуан Яо, похоже, тоже не мог больше ждать. Он развернулся и крикнул:
—Все еще не откопали?!
В ответ раздался голос монаха:
—Глава Ордена, вы запрятали слишком глубоко…
Лицо Цзинь Гуан Яо то темнело, то бледнело, он прикрикнул:
—Поторапливайтесь!
Неожиданно сверкнула молния, грянул гром и начался дождь.
Лань Ванцзи так и стоял в полной прострации изображая столб. Вэй Усянь же, вцепился в его талию до боли. Но второй молодой господин Лань не чувствовал боли, он словно закаменел, не в силах полностью осознать происходящее. В голове все еще звенели невероятные слова его солнца. Он абсолютно никого не видел и не слышал. Только звенящий взволнованный голос Вэй Усяня. Только его прекрасные в своей отчаянной решимости глаза. Только его сильные руки на своей талии.
Цзинь Гуан Яо обратился к Лань Си Чэню:
—Цзэ У Цзюнь, начался дождь, нам лучше укрыться в храме.
Цзинь Гуан Яо первым переступил порог и вошел в главную залу, остальные последовали за ним.
Едва переступив порог, Вэй Усянь отпустил Лань Ванцзи и уставился на статую Гуань Инь. Он долго смотрел, что то думал.
В этот момент Лань Ванцзи почувствовал себя покинутым. Вот как он так мог? Тут же произносить такие вещи и тут же мог напрочь забыть о тебе? Отвлечься на что то другое! Но вот в этом то и был весь Вэй Усянь!
Лань Ванцзи, чтобы немного отойти от шока и прийти в себя, пошел искать на чем можно присесть. Это была уже привычка позаботиться о других, она была чисто на автомате. Он отыскал на полу в храме четыре подушки для сидения: две отдал Лань Си Чэню и Цзинь Лину, две оставил для себя и Вэй У Сяня.
Лань Ван Цзи подошел к Вэй Усяню:
—Присядь.
Он все еще переживал за его здоровье. Еще одна бессоная ночь и новые волнения могли добить его, если их не убьют раньше.
Вэй У Сянь немедленно пришел в чувство и сел на предложенную подушку. Цзинь Гуан Яо и остальные направились во внутренние чертоги залы, проверить, как продвигаются работы.
Лань Ванцзи продолжал стоять, пребывая в замутненных чувствах. Вэй Усянь дернул его за руку, Лань Ван Цзи от рывка покачнулся и лишь после этого сел.
Лань Си Чэнь, и Цзинь Лин устроились на своих подушках поодаль и не обращали на них никакого внимания.
Вэй Усянь посмотрел уже спокойным взглядом на Лань Ванцзи, тот опустил глаза, не зная что и думать. Через время в голове замелькали противоречивые мысли, одна интереснее другой.
«Что это он сейчас сказал? Хотел шокировать Цзинь Гуаньяо? Ему это удалось. Реакция того была бесценна. Эти слова спасли моему Солнцу жизнь! Можно ли верить? Такими словами как попало не разбрасываются! Как определить что серьезно, а что нет? Но если бы я ему был столь противен, стал бы он кидаться ко мне как к родному? Возможно я ему не противен все-таки? Или не так уж сильно противен?!»
Но мешало одно Но…
Он хорошо знал эту неповторимую манеру Вэй Усяня пользоваться словами, как Лань Ванцзи мечом. Он уже не раз наблюдал, как его слова действуют на других людей. Поэтому не питал иллюзий.
Но… Хотелось, чтобы это было правдой. Ой как хотелось! Безумно хотелось! Но страшно было опять обмануться!
Вэй Усянь по-прежнему внимательно изучал выражение на лице Лань Ванцзи. Спустя минуту он произнес:
—Лань Чжань, смотри… смотри на меня.
В его голосе слышалось напряжение. Лань Ван Цзи лишь смог ответить:
—Мгм.
Вэй Усянь сделал глубокий вдох и тихо заговорил:
—…У меня в самом деле очень плохая память. Очень многое из того, что случилось в прошлом, я совсем не помню. Произошедшее в Безночном городе и несколько дней спустя… я нисколько не запомнил.
Это значило… Что? А что это могло значить? Что ему кто то только что рассказал об этом. Кто еще мог это сделать? Брат. Он был очевидцем этих событий. Значит все-таки он не помнил. Состояние его было таким, что он даже не осознавал где и с кем он находится.
Лань Сичэнь хорошо понял тогда отношение своего брата к Вэй Усяню. Неужели он открыл этому солнцу его прекрасные глаза?
Вот почему на его лице было такое потрясение! Он сам пережил немалый шок от только что услышанного. Так что ни на какие поддразнивания это не походило. Не та ситуация. Да и состояние его не располагало к шуткам.
Как бы то ни было, подлый Цзинь Гуаньяо воспользовался этой ситуацией и смог подловить его. Да что его! Сам Лань Ванцзи не заметил когда он накинул ему на шею петлю!
«Вэй Ин! Солнце мое! Я не знал! Я догадывался, что ты скорее всего из-за своего состояния ничего не понял! Это оказалось правдой! Настолько обнаженной правдой, что в нее страшно поверить!»
Лань Ванцзи сам еще не мог никак оправиться от потрясения, как Вэй У Сянь внезапно схватил его за плечи и сразу продолжил:
—Но! Но с сегодняшнего дня я буду помнить все, что ты мне говорил, что ты для меня делал! Я не забуду ничего!
Лань Ванцзи смотрел на него во все глаза.
Вэй У Сянь продолжал:
—Ты замечательный. Ты нравишься мне.
«…Как? Что он говорит? Я даже не смел и мечтать о подобном…»
—Или лучше сказать по-другому. Сердце радуется при виде тебя, люблю тебя, хочу тебя, не могу без тебя, все-что-угодно тебя.
«…Небеса, это он мне говорит? Не может быть! Это точно мне?! Это он мне такие слова говорит?! Скучному зануде? …Вэй Ин! Ты не ошибся? Это точно мне?»
В голове был такой невероятный сумбур. Его бросало из огня да в полымя!
—Я хочу всю жизнь ходить с тобой на ночную охоту.
«Вэй Ин! Солнце!»
Язык прирос к небу. Лань Ванцзи боялся что нибудь сказать. Боялся поверить. Вообще…боялся! Отважный и бесстрашный Хангуан Цзюнь боялся как ребенок! Боялся, что он сейчас проснется и чудесный сон, похожий на сказку, закончится!
Вэй У Сянь сложил три пальца вместе, указал на небо, на землю, затем приложил к сердцу и произнес:
—И еще каждый день делить с тобой ложе. Я клянусь, это не какой-то спонтанный порыв и не глупые забавы, которыми я дразнил тебя раньше, и тем более благодарность здесь ни при чем. В общем говоря, никакой другой ерунды. Ты просто по-настоящему нравишься мне, нравишься так, что я хочу делить с тобой постель. Не хочу никого, кроме тебя, никто не сможет заменить тебя. Можешь делать со мной все, что хочешь, как хочешь, мне все нравится, лишь бы ты только пожелал со мной…
Его речь прервал внезапный порыв ветра, ворвавшегося в храм, который потушил все горящие внутри свечи, ряд за рядом.
Они даже не заметили, как мелкий дождик обернулся ливнем. Бумажные фонари, что со стуком покачивались снаружи храма Гуань Инь, давно промокли и погасли. Все вокруг погрузилось в непроглядную тьму.
Вэй У Сянь замолчал.
Лань Ванцзи никак не мог произнести ни слова. Во внезапном эмоциональном порыве он просто прижал его к себе и накрыл его губы поцелуем, больше он ничего не придумал, что можно ответить на подобное.
Вэй Усянь не сопротивлялся. Зануда нефрит, с трудом оторвавшись от него и едва переведя дыхание, охрипшим голосом произнес возле уха Вэй У Сяня:
—…Сердце радуется при виде тебя…
Вэй У Сянь прижался к нему крепче:
—Да!
Лань Ван Цзи с необычайным волнением в сердце повторял:
—…Люблю тебя, хочу тебя…
Вэй У Сянь повторил громче:
—Да!
Лань Ван Цзи опять повторил:
—Не могу без тебя… Не хочу никого, кроме тебя… никто не сможет заменить тебя!
Он раз за разом повторял слова, сказанные ему Вэй У Сянем, голос дрожал вместе с телом от рыданий, невозможно было сдержать себя. Все, что было выстрадано и выдумано за все эти долгие двадцать лет, теперь казалось сном, явь молниеносно оглушила и принесла сожаление, что столько времени пропало даром. Истрачено на сомнения и смятение, на страдания и самобичевание!
А сколько за это время сам же Лань Ванцзи себе напридумывал!
Сколько барьеров сам же себе понаставил!
Да что теперь говорить! Что?
А всего лишь нужно было научиться одному слушать, а другому говорить! Всего лишь!
Это так просто!
И вместе с тем так сложно!
С каждой фразой его руки на талии Вэй У Сяня сжимались крепче, до сдавливающей боли, но Вэй У Сянь смыкал руки за его спиной все сильнее и сильнее в ответ, будто готов был перестать дышать, но стерпеть, и даже пожалеть, что нельзя прижаться еще крепче.
Перед глазами стояла темнота.
Они прижимались друг к другу так тесно, что биение сердец скрыть было невозможно. Сердце Лань Ван Цзи бешено колотилось, он сам ощущал, как рвется из него невыносимый жар.
Слезы капали неистощимым потоком, не в силах сдержать рыдания, Лань Ванцзи только сильнее прижимал к себе свое Солнце, еще не в силах поверить в то, что его чувства взаимны.
Что теперь оставалось делать, когда им обоим в лицо дышит смерть?
Что?
Только обнять и плакать!
То ли от радости, что наконец-то все выяснилось? Что все оказалось взаимно! А он даже не смел и мечтать о таком! То ли от горя, что времени уже нет для них обоих? Что столько лет прошли вот так!
«Лань Чжань, какой тупица! Как не разглядел? Не разглядел за юношеской наивностью и неискушенностью настоящего сокровища!»
И правда! Сколько раз неопытность Вэй Усяня была истолкована как отвращение! Стыд принимался за ненависть.
Но откуда у него был опыт? Он погиб совсем молодым! А тут прошло всего лишь три месяца! И все эти месяцы они были неразлучны, они не на минуту не оставляли друг друга. Где и с кем Вэй Усянь мог набраться опыта? Откуда он знал, как надо вести себя? Знал ли он о чувствах нефрита? Как и думал Лань Ванцзи, после битвы в Безночном городе у него действительно было такое состояние, что случился провал в памяти.
Незнание и неопытность в таких делах осложнили и без того непростые отношения между ними. Конечно еще и каждый не верил, что у другого к нему могут быть чувства, потому и ошибались, и говорили не то, что надо! Часто не то, что думали! Не понимали друг друга, боялись обидеть! А боялись потому, что слишком дорожили друг другом? По крайней мере чувства Лань Ванцзи были настолько сильны, что он боялся напугать его!
Это только такой как Цзинь Гуаншань нашелся бы что сказать в подобной ситуации. Да и он никогда никого не любил. Он был как коллекционер. Нашел, полюбовался, попользовался, положил в шкатулку и забыл.
Но Вэй Усянь и Лань Ванцзи не он.
Потому что чувства Лань Ванцзи были самыми первыми и единственными, очень трепетными
и искренними, потому он и делал ошибки, потому и часто сомневался.
Тем временем послышались шаги. Цзинь Гуан Яо снова зажег красные свечи, чье тусклое желтоватое пламя стало единственным источником света в одиноком храме среди ночного дождя. Внезапно снаружи послышался отчетливый стук.
Кто-то стучал в ворота