Часть 69. Снова воспоминания (посвящается прекрасному Старейшине Илин) (2/2)
В таких случаях они жаловались Лань Ванцзи, тот старался сначала разобраться, потому что не всегда был прав учитель. Лань Ванцзи не собирался делать революцию. Уважение к старшим в любом случае должно строго соблюдаться.
Он учил их отстаивать свои взгляды с уважением и не переходить рамки приличий.
Если же были не правы дети, то нужно было поговорить и обьяснить в чем ученики были не правы. А лучше чтобы они поставили себя на место учителя и поразмышляли. Если же ребенок понимал и этого не повторялось, или повторялось не так часто, то он никого не наказывал. Но если же ученик не понимал и повторял раз за разом проступок, то только тогда переписывал раздел о надлежащем поведении, стоя на руках на веранде.
Это самый раздел был самым длинным из всего свода правил и переписывать его было весьма занудно. Не говоря уже о том, чтобы переписать вверх ногами.
Лань Ванцзи вспомнил как изнывал от тоски Вэй Усянь, когда переписывал этот раздел, сидя в библиотеке напротив него. Он сидел с ужасно недовольным видом и как балованный ребенок кривил сердито надутые губы. Эти губы. Они такие яркие, красиво очерченные.
Лань Ванцзи так часто видел в своих снах и фантазиях, что целует эти нежные губы.
Он так часто представлял это на протяжении 5 лет томительных сомнений, странных желаний и невозможных страданий, что в конце концов не выдержал, отчаянно сорвался и тайком все-таки украл всего один преступный поцелуй на горе Бэйфан во время охоты.
Губы оказались мягкими и нежными, как лепестки розы и опьяняюще сладкими на вкус. Тогда, дрожа как лист, с трудом оторвавшись от этого сумасшедшего занятия, в страхе что совсем потеряет голову и позволит что то большее по отношению к беспомощному человеку, так живописно и доверчиво раскинувшимся на ветке перед ним, он наконец то сообразил, что натворил!
Его словно молнией пронзило сознание того, что он только что сделал, он только что нарушил свои личные моральные принципы! Убежав подальше, он долго не мог прийти в себя.
И прежде чем к нему вернулось самообладание, он нарубил кучу дров, ругая себя на чем свет стоит всеми доступными ему бранными словами. Ему до сих пор было стыдно за свой спонтанный безумный поступок. А еще стыднее было то, что ему это понравилось! Он понял тогда, что готов целовать его хоть каждый день, хоть каждый час, хоть каждую минуту до конца своей жизни!
Вэй Усянь так и не узнал, кто это был. А самому Лань Ванцзи было стыдно в этом признаться.
«Вэй Ин! Рано или поздно ты узнаешь об этом. Ты, наверняка, будешь смеяться надо мной, возможно начнешь презирать. Да. Уже не важно. Хоть какая то определенность. Я готов к этому! Только вернись! Только окажись живым! Остальное уже не так важно! Я готов стерпеть от тебя всё! Насмешки, презрение, ненависть, равнодушие! Не важно! Только видеть тебя живым! Слышать твой смех! Даже если этот смех будет не для меня! Хоть изредка тебя видеть! Хоть издали! Даже просто знать, что ты жив, что ты есть! Да нет, ты не способен ненавидеть!»
Лань Ванцзи поднял медленно руку и осторожно коснулся своих губ кончиками пальцев, словно боялся, что воспоминания о том сумасшедшем тайном поцелуе сейчас расправят крылья, вспорхнут и улетят как яркие легкие бабочки.