Часть 52. Конец(когда наступило хуже, но и это не все, бывает еще хуже) (2/2)
Вэй У Сянь положил предмет на ладонь и поднял высоко над собой.
Лань Ванцзи застыл в ужасе.
Стигийская Тигриная Печать!
Что он делает?!
Теперь, сидя у себя в цзиньши с перебинтованной спиной, Лань Ванцзи вновь и вновь возвращался к этим страшным событиям.
Получается он сам попался в ловушку своего благородного порыва спасать людей. Он защищал тех, кто только что спровоцировал и оклеветал Вэй Ина, а сам элементарно не успел спасти самого важного для себя человека! А надо было вообще ни на шаг не отходить от него! И тогда не погибла бы дева Цзян, не сошел бы с ума от горя Вэй Усянь, не произошло тогда бы вообще этого кошмара!
А еще бесил просто шиди Вэй Усяня—Цзян Чэн. Какого черта он тогда сидел посреди битвы с Цзян Янли, когда надо было без промедления вытаскивать сестру оттуда? Тем более, перед его лицом был убийца, он видел его. Почему ничего не сделал? Почему молча смотрел? Конечно, легко обвинить другого, когда сам ничего не делаешь.
Этот удар прелназначался Вэй Усяню, может Цзян Чэн не ожидал, что она оттолкнет Вэй Ина и подставит себя под удар? Значит Цзян Чэн спокойно смотрел бы как убивают его брата? Одна пожертвовала жизнью ради него, а другой желал ему смерти? Отвращение по отношению шиди Вэй Усяня волной поднималось в его сердце.
” А что сделал я? Почему я оказался в другом месте? Кого я защищал? «—спрашивал себя Лань Ванцзи.
” Как велика её любовь! Смог бы я так? Зачем мне эта никчемная жизнь теперь без него? Вэй Ин— ты моя жизнь! Но что толку об этом говорить? Все! Конец! Людская злоба сделала свое подлое дело. Вэй Ин был совсем не в себе, смерть его шидзе, единственного человека, который мог остановить его отчаянное безумие, оказалась последней каплей. Теперь его обвиняют в смерти сестры. Но более всего виноват тут я! И это ничем не искупить! ”
Он помнил, как схватил тогда практически бессознательного Вэй Ина и, сам весь израненный, немедленно покинул побоище, больше не заботясь о тех, кто там остался.
Не обращая внимания на еле стоящих на ногах брата и дядю.
Вэй Усянь даже не сопротивлялся, настолько он тогда был уже совсем невменяем и физически ослаблен от нервного потрясения. Он был настолько убит горем, что даже не понимал, что они уже удалились от безночного города, не слышал как затихли звуки битвы. Лань Ванцзи успел утащить его на такое расстояние, на какое у него у самого хватило сил.
Сидя в пещере с Вэй Усянем на коленях, он понимал, что сейчас он спас самого страшного преступника, но нисколько не жалел об этом, он чувствовал что именно рядом с ним его место. И теперь он его сообщник, а значит их скорее всего поймают и сразу убьют без суда и следствия. Он не боялся смерти, он готов к этому, все равно без Вэй Ина это не жизнь, потому что это тот человек, которого он любит всем сердцем.
Глупо было бы надеяться, что их не найдут, но нужно было восстановить силы чтобы сбежать подальше.
Он много чего сказал ему тогда, сказал о своих чувствах, не ожидая ничего взамен.
«Ладно, пусть он сейчас не в том состоянии, чтобы воспринять мои слова, но я все равно буду рядом.»
А потом еще более страшные события.
Пришлось вернуться за наказанием, иначе началась бы междоусобная война внутри клана. И брат с дядей обещали, что не тронут тогда Вэй Усяня и не выдадут другим его укрытия. Лань Ванцзи сам тогда на особо вменяемый поверил и собрался вернуться к нему после наказания. Он не учел, что тот вернется в одиночку на Луанцзан. И совсем тогда не подумал, что другие кланы будут искать возможности исстребить остатки клана Вэнь и старейшины Илина. Он был сам тогда как в тумане.
«Вэй Ин! Жизнь моя! Боль моя! Прости меня! Теперь я мертв! Мне больше никто не нужен! Тебя отняли у меня! Но виноват в этом я сам! Это расплата за мою наивность! Всю свою юность я провел в клане праведников, отметая все мирское. Мне незнакомы были человеческие слабости. Я не учел что человеческая жадность и гордость могут сыграть большую роль, что тебе, тому кто открыто обличил лицемерие и показную праведность, просто не дадут существовать. Если бы они оставили тебя в покое, ты так и жил бы тихонько, никого не трогая, растил бы А-Юаня, изобретал бы новые артефакты, совершил бы множество открытий. Пусть ты не отвечал бы на мои чувства, но ты бы жил!»
Лань Ванцзи тогда понимал, что дошел уже до самого конца, до самого края. Что дальше? Дальше жуткая пустота и могильный холод, от которого содрогалась и мерзла его душа. И клановые одежды теперь были для него трауром. Настоящим трауром. Не зря Вэй Ин часто в шутку называл их так.
Да, теперь для Лань Ванцзи так оно и было, теперь уже в буквальном смысле.
Он будет носить их как траур.