Часть 31. Незнакомец. (1/2)

Лань Ванцзи был взволнован, вид Суйбяня всколыхнул самые яркие воспоминания в мозгу. Драка на крыше, бездонный омут, когда Вэй Ин поставил в тупик «чинного благородного» Лань Ванцзи, последний день в библиотеке. Каждый раз Лань Ванцзи настолько глупо себя вел, что до сих пор не мог забыть и ругал себя каждый раз. Но он тогда был подростком и был твердо уверен, что только строгое подчинение правилам—это самое главное в жизни и самое дорогое.

Но появился мальчишка, его ровесник, который жил абсолютно другими понятиями и при все при том он был счастлив. А еще он нес невероятную дикость, от которой у дяди Лань Цижэня совсем сдали нервы. Он всколыхнул всю размеренную жизнь в облачных глубинах, вокруг него сразу образовалась шайка-лейка из учеников других кланов, которые считали его невероятно крутым. Все наперебой восхищались его красотой, способностями и талантами, а там действительно было чем восхищаться.

А Лань Ванцзи боялись и сторонились, хотя они все были ровесниками.

В жизнь сторого и правильного второго нефрита Вэй Ин принес настоящий хаос. В голове Лань Ванцзи смешалось все, все его понятия о жизни, старательно привитые дядей ценности, буквально столкнулись лбами жизнерадостный красивый сверстник и строгие правила Гусу Лань. Кто победит?

Борьба была долгой и упорной. Сначала Лань Ванцзи сопротивлялся внезапно вспыхнувшим неуместным чувствам, потом решил что это гормоны, потом злился на себя, в конце концов с безнадежностью в душе покорно принял поражение.

И теперь по прошествии двух лет эти чувства не погасли, а переросли в новое, вплоть до самопожертвования и сейчас он понимал что никто ему больше не нужен, никакая девушка, а тем более никакой парень. Лань Вандзи не испытывал тяги ни к мужчинам, ни к женщинам, да вообще ни к кому.

Никто не сможет заменить его Вэй Ина.

Он не мог о нем не думать, хотел видеть его рядом, видеть его улыбку, его смех, но даже если и он не захочет быть рядом с Лань Ванцзи, то хотя бы пусть он будет жив! Пусть вернется! Не важно какой—косой, хромой, слепой—Лань Ванцзи примет его всякого. Пусть только живой!

Так размышлял он, глядя на меч на поясе молодого главы Цзян и не заметил, когда они с отрядами добрались до надзирательного пункта, где должен был скрываться Вэнь Чао.

Они еще не зашли в ворота, как Лань Ванцзи почувствовал неладное и начал внимательно всматриваться, тревога возникла неожиданно и породила странное предчувствие чего то ужасного и непоправимого.

Цзян Чэн тем временем уже вошел, оглядел всё внутри поста, а Лань Ванцзи все смотрел на ворота, к которым были прикреплены талисманы, которые как бы должны отгонять нечисть. Что то до боли знакомое было в размашисто намалеваных штрихах сверх иероглифов.

Цзян Чэн обнаружил что внутри не осталось живых людей из клана Вэнь. А Лань Ванцзи все стоял со смешанным чувством тревоги и недоверия. Как будто он что то долго искал, а потом почти нашел, вот оно рядом, только надо протянуть руки, но что то мешает это сделать.

Цзян Чэн подошел и проследив за его взглядом, тоже посмотрел туда же

Лань Ванцзи произнёс:

— Их больше.

Цзян Чэн сурово нахмурился:

— И в самом деле.

Способ написания талисманов, защищающих жилище от нечисти, они оба знали наизусть ещё с юных лет. Но именно на этом знаке, среди размашистых, выразительных штрихов, написанных в спешке, красовалось несколько лишних. И эти лишние штрихи меняли узор всего заклинания, изображённого на талисмане. Теперь рисунок на нём напоминал лицо, исказившееся в зловещей улыбке.

Трупы Вэнь Чао и Вэнь Чжулю в надзирательном пункте обнаружить не удалось.

Лань Ванцзи просто необходимо было сейчас вернуться в Гусу и кое что проверить. Срочно! Этого не может быть! Было тревожно от того, что его внезапная догадка подтвердится, но если Лань Ванцзи решил, то он идет до конца, несмотря на все сомнения!

Оставив Цзян Чэна преследовать противника, он вернулся в Гусу. У себя в цзиньши еще 2 года назад он устроил под полом тайник, где прятал книги, которые взял тогда в библиотеке и читал по ночам и кое какие рукописи, сделанные Вэй Усянем в пору их совместного заточения длинной в месяц. Поэтому они не пострадали во время пожара. С бьющимся сердцем он снял половицу, руки подрагивали от волнения. Вытащив эти рукописи, он сверил почерк. Лишние штрихи и мятые записки, которые Вэй Усянь шмякал тогда перед Лань Ванцзи, были написаны одним и тем же торопливым и размашистым почерком. Это писал один и тот же человек!

Исписанные листы выпали из дрожащих рук, Лань Ванцзи так и сел прямо на пол, ошарашенный жуткой догадкой. Он не знал, радоваться или рыдать от горя. Просидев так некоторое время и немного придя в себя, вспомнил что хотел испытать их.

Под утро он догнал Цзян Чэна.

Стараясь чтобы не дрожал голос, сказал монотонно:

— Этот талисман имеет противоположное действие.

Цзян Чэн переспросил:

— Противоположное? Что это значит?

Лань Ванцзи ответил:

— Обыкновенные талисманы изгоняют нечисть. Но этот создан, чтобы её привлекать.

Цзян Чэн застыл в непонимании.

— Талисманом можно привлечь нечисть? Никогда не слышал о подобном.

Лань Ванцзи согласился:

— Это и правда неслыханно. Но я испытал его множество раз, талисман действительно способен привлекать нечисть.

Цзян Чэн взял талисман из его рук и внимательно рассмотрел, затем произнёс:

— Всего несколько лишних штрихов способны в корне изменить назначение талисмана? Это дело рук человека?

Лань Ванцзи ответил:

— Всего добавлено четыре штриха, нарисованных человеческой кровью. Все талисманы в надзирательном пункте были изменены подобным образом, и на каждом лишние штрихи добавлены одним и тем же человеком.

Цзян Чэн произнёс:

— Но кто это мог быть? Среди кланов заклинателей никогда не слышали ни о ком, способном сотворить подобное, — помолчав, он добавил: — Однако это и не важно. Главное, что у него с нами одна цель — уничтожение псов из клана Вэнь.

«Кто бы это мог быть?!!! Вэй Ин, это же ты?!!! Я так хочу чтобы это был ты, это значит что ты жив! Я так боюсь что это ты, это значит что ты стал другим! ”

Испытывая одновременно чувство надежды и тревоги, он следовал с отрядом Цзян Чэна на север, куда по данным разведки бежал Вэнь Чао. Им попадались по пути населенные пункты, где не было ни одного живого человека из клана Вэнь.

Цзян Чэн обратился к Лань Ванцзи:

— Вам не кажется, что все эти люди также пали жертвами того человека?

Лань Ванцзи ответил:

— Все убийства совершены с крайней жестокостью. Это наверняка он.

Цзян Чэн лишь фыркнул в ответ:

— Жестокостью? На свете есть кто-то более жестокий, чем псы из клана Вэнь?