Глава 1. Без чешуи. (2/2)

«ещё чуть-чуть, ещё немного... больно…» но в тот момент юноша не уверен, какая боль пробирает его сильнее: ментальная или физическая, – поэтому он продолжает, сколько есть сил. вскоре руки обессиленно падают по швам, а парень откашливается, пытаясь отдышаться.

по кистям струится алая полоска, доходит до костяшек, где образует своеобразный мешочек. он летит вниз и разбивается об асфальт.

кап. за ним падают и остальные. кап-кап-кап.

следуя их примеру по щекам юноши сползают две прозрачные дорожки. в голове лишь белый шум. хоть проулок и безлюдный, это не гарантирует, что рядом не мог пройти человек. как только его посещает эта мысль, Лука приходит в себя, насколько это возможно, и направляется в единственное место, где сможет уединиться.

не обращая внимания на дорогу и взгляды прохожих, идя словно по хорошо прописанной программе, он добирается ”домой”. там спускается в ванную, в которой рукам достаётся обезболивающее в виде прохладной струи с-под крана. взгляд поднимается на зеркало. далеко не худший видок, но он-то знает, что в ближайшие пару дней исправит это.

промыв руки и обмотав наспех бинтами из аптечки, парень подошёл к холодильнику. выудил из него бутылку красного, которую только вчера прикупил. затем, зайдя в свою комнату, прикрыл дверь. Джулека сегодня с Роуз и, скорее всего, останется там на ночёвку, поэтому парень спокойно откорковал вино и плюхнулся на кровать прямо в одежде.

не хотелось ни думать, ни рассуждать о том, что произошло, ведь теперь, зная всю правду, он смог бы сопоставить все ахуительные факты и случаи исчезновение этой парочки с их странным поведением, тем самым складывая кусочки пазла воедино. но это не то, чего Лука Куффен желал прямо сейчас. сейчас ему хотелось лишь опустошить эту бутылку как можно скорее.

***</p>

с того момента прошло уже три дня. он повернул голову на тумбочку с часами — тридцать три минуты восьмого. учитывая, что лёг он около двух часов, выспаться ему снова не удалось. солнце яркими прожекторами лилось из иллюминаторов, оставляя круги света на стенах и полу.

хоть дел запланированных в такую рань у парня не было, досыпать он всё равно не собирался или правильнее сказать — не смог бы. взгляд потянулся к коллекции медиаторов на стене, а точнее к тому самому, от Маринетт.

тяжело вздохнув, юноша направил взгляд на сестру – «вроде как спит». благо он пока не скатился к тому, чтобы кричать во сне. парень с трудом поднялся, на что получил мгновенную головную боль и помутнение в глазах.

— Вот дерьмо...

Лука подошёл к шкафу и начал вяло перебирать гардероб: бежевая футболка со светло-голубым треугольником на груди, рассечённым жёлтой линией, рваные чёрные джинсы, тёмная синяя толстовка на застёжке, которую он практически не застёгивает, и, конечно же, любимые черно-белые конверсы с разноцветными пятнами.

лениво стянув пижаму и переодевшись во всё выше упомянутое, он подошёл к стеллаж и взял оттуда злосчастный подарок. затем перешёл в студию, где подобрал гитару, стараясь не шуметь, и вышел на палубу.

солнце больно ударило по уставшим глазам Куффена, которые моментально прикрылись щитом-ладонью. оглядевшись вокруг, тот продолжил путь.

сойдя на берег, он направился вдоль канала к ”своему месту”, при этом водя взглядом по отражениям в воде.

на самом деле быть ”его” оно перестало ровно в тот день, когда он привёл сюда Маринетт. когда попросил её сказать правду и когда акуматизировался после отказа, но искать что-то новое у парня не было ни сил, ни желания.

Лука вдохнул утренний воздух на полную грудь и тут же закашлял: всё же возле реки немного прохладно. он устало прислонился к холодной стенке моста и, спустив ноги в канал, стал перебирать струны с закрытыми глазами, в очередной раз, пытаясь, наиграть шум воды. в этот раз получалось особенно фальшиво, на что владелец инструмента лишь досадно улыбнулся.

отличное начало дня, который и так не предвещал ничего хорошего. вечером он идёт гулять с Мари и её друзьями в скейт-парк. для Луки, который последние дни еле мог держаться на ногах, это прозвучало как злая шутка.

но как же отказать, разве он мог? нет, в самом деле, умеет ли Лука Куффен говорить нет? пожалуй, только себе. натягивать маску и жить дальше – всё что он всегда мог и умел.

как тогда, когда узнал что является сыном своего кумира. до сих пор звучит бредово, словно сценарий для очень плохого подросткового сериала. грустного и душераздирающего сериала про бедного мальчика-гитариста, который искал свой путь. юноша не сдержал улыбки. но некоторые вещи не изменить апелляциями к здравому смыслу.

по правде говоря, он знал причину, по которой о нём вспомнили. Джулека, видимо, нашептала про плачевное состояние своего братца, на что Маринетт написала ему с расспросами. парень, как обычно, свёл всё в самые банальные отмазки, уверяя, что он в порядке. но Мари не успокоилась, более того, уговорила его пойти с ними в парк, заверив, мол,

тебе кататься необязательно. она становится чересчур догадливой, когда это меньше всего хочешь.

парню оставалось лишь согласиться, «нельзя рушить легенду, нужно просто прийти и сделать вид, что ты повеселел, поддерживать разговоры, вкидывать новости, задавать вопросы, помогать». ведь, как понял Лука, единственным кто умел кататься — являлся он. впрочем, сложнее было найти средство передвижения, за которым Куффен был бы впервые.

рука рефлекторно дёрнулась по струнам, выдав расстроенный звук. «как же это всё-таки утомляет», – подумал он про себя. парень положил гитару рядом, наслаждаясь естественной мелодией и позволяя журчанию воды успокоить его ни к чёрту сорванные нервы.