Часть 9 (2/2)

***

Беллатрикс сидела в библиотеке своей семьи и читала. В памяти ничего нового не возникало: только блеклые всполохи и искры красного, зеленого, бледно-голубого цветов. Приглушенные крики ни о чем не говорили, а вопросы она не задавала. Чтение книг открыло бы глаза на многие вещи, прогоняла про себя эту мысль женщина.

Главный страх не отступал ни на секунду — страх забыть все то, что было с ней после пробуждения. Гарри говорил, что такие случаи бывали, но такое происходило реже.

Имена на страницах книги незнакомые. Беллатрикс вчитывалась в закорючки, не ощущая себя частью этой семьи. Лица матери, отца, родственников — никого из них Беллатрикс смотрела на них, как на незнакомых людей.

Никого, кроме дамы Вальбурги Блэк, портрет которой висит в длинном темном коридоре.

И портрет молодого человека, под фотографией которого значилось «Сириус Блэк».

«Авада Кедавра!» — воспоминания кольнул властный женский голос, наполненным безумием, перемешивающейся со смехом и облегчением.

Беллатрикс вздрогнула — такое воспоминание промелькнуло впервые с момента ее пробуждения, и женщина колебалась: рассказывать Гарри или нет.

— Все хорошо? — в комнату вошел волшебник, рассматривая генеалогическое древо семьи Блэк. Он заметил, как пристально волшебница вглядывалась в черты лица его крестного.

Смерть Сириуса. Каждый раз на эту рану сыпали все больше соли, в Беллатрикс Гарри видел убийцу, но когда весь мир боялся и отвернулся от Беллатрикс, желал смерти, Гарри единственный осмелился выяснить обстоятельства. И по правде сказать, старые друзья остаются ими, но немногие из них способны понять его, анализировать поступки и принять их, как приняла Гермиона.

— Это Сириус Блэк — твой кузен, — пояснил Гарри.

— И какие у нас с ними были отношения? — склонила голову набок женщина.

— Сложные, — неоднозначно ответил Гарри. — У вас разные характеры, разное понимание мира. На этой почве вы постоянно конфликтовали. Ваша семья придерживалась древних традиций сохранения чистоты крови. Родители с детства внушали вам, что вы — часть великого рода.

— И это могло привести к тому, что я творила много плохого? — в глазах Беллатрикс Гарри увидел смятение.

— Есть такие вещи, которые воспринимаются так, что это выльется в не самые хорошие последствия.

— А этот Сириус, с которым мы постоянно враждовали, какая почва для ссор у нас была?

Гарри молчал несколько секунд, подбирая слова.

— Сириус отличался от остальных — очень сильно, — ответил Гарри. — Вальбурга и Орион — его родители — старались впихнуть все для их детей, чтобы они усвоили и приняли кодекс Чистой Крови. Но если Регулуса — младшего брата Сириуса — удалось прочистить мозги, чистота крови — весь смысл их рода, то Сириус поставил этот тезис под сомнение. Он первым осмелился высказать опасения родителям, из-за чего отношения портились. Винить кого-то во всем это нет смысла, но Сириус пошел по своему пути, внутри надеясь, что когда-нибудь его семья переосмыслит свои ценности и приоритеты.

Беллатрикс про себя кивала. О том, чего придерживались члены семьи Блэк, женщина вычитала в книге о родословной всех ее членов. И их философия, их мировоззрение пугало женщину.

— А если ко мне все же вернется память, и я захочу творить беспредел? — спросила пугливо Беллатрикс

— Поступки сами за себя скажут, — ответил Гарри. — Тут важно не то, захочешь ли ты, а то, важно ли тебе творить весь этот хаос? Каковы на это причины?

В памяти вырисовывались слова о чести и чистоте крови.

— Твой племянник Драко вынес из той магической войны один важный урок, — откашлялся Гарри. — Волшебники, полукровки, магглы какая разница? Всех нас объединяет магия и ее сущность в целом, все мы колдуем, просто кто-то больше эксперт в магических аспектах, кто-то шарит в технологиях магглов.

Беллатрикс посмотрела в потолок — черная поверхность гипнотизировала, манила; черный потолок — словно черная магия, тьма, в которой многие утопали от отчаянья, боли и неправильно выбранного пути. И из тьмы два выхода: остаться там навечно, либо выбраться, отыскав маленькое белое пятнышко посреди всего черного пространства.

Гарри прав — что Беллатрикс делать, когда воспоминания полностью восстановятся? В мире больше нет никакого злого темного волшебника, мечтающий о бессмертии. А мысль о жизни затворницей казалось неприятной, неправильной.

В окно постучали. Беллатрикс посмотрела в сторону окна, где за оконным стеклом сидел темно-серый филин, грудка которого нахохлилась. Брови филина изогнулись, будто испепеляя взглядом хозяйку дома.

— Это сова Рона, — пояснил Гарри, открывая окно, и филин влетел в кухню, приземляясь на стол. — Он прислал сообщение? Странно.

Гарри осторожно обхватил лапку почтальона, но филин несколько раз взмахнул крыльями и один раз клюнула в висок, из-за чего Поттер болезненно зашипел. Но письмо в конечном счете аврор отвязал. Он отдал филину корм для совы, и птица заклевала, громко стуча по столешнице. Пока птица обедала, Гарри нервно раскрывал конверт, дрожащими пальцами разворачивая сложенный в несколько слоев пергамент.

Беллатрикс подошла к Гарри, на цыпочках приподнимаясь, чтобы посмотреть написанное.

«Гарри! Нам нужно встретиться, если это возможно. Это насчет Беллатрикс Блэк. Рон.» — Гарри несколько раз прочитал короткую записку, переворачивал лист. Его сердце забилось, в голове волшебник прокручивал предполагаемый разговор с Роном, — какие вопросы он задаст, что из этого всего выйдет; даже Беллатрикс отреагировала на такое послание нервно — она покусывала нижнюю губу, мяла пальцы на руках, переминалась с ноги на ногу.

— Ты не против, если Рон придет к нам? — спросил Гарри Беллатрикс, на что волшебница пожала плечами.

— Если это надо именно ему, то не вижу смысла не идти навстречу, — заключила Беллатрикс. — Или у вас были разногласия… из-за меня?

— Верно подметила, — Гарри кивнул. — Ты убила одного их члена семьи. Из-за этого Рон и не может простить тебя. Но с другой стороны, это удивительно — Рон бы ни за что не переступил самого себя и продолжал настаивать на том, что он прав во всем и больше никого не желает слушать.

Он скрестил руки, обхватил правой рукой левый локоть и отвернулся. Воспоминаниями пронеслись ссоры в Норе при Молли и Джинни. Вторая выходила вперед, упираясь ладонями в широкие грудины волшебников и грозно испепелила их взглядом.

— Что вы, черт возьми творите? — шипела девушка, оскалившись. — Рон, немедленно прекрати вести себя как подлая крыса, обвиняя всех вокруг по каждому поводу. Гарри, — девушка ослабила хватку, выпрямилась и посмотрела на бывшего. — А от тебя я подобного никак не ждала.

— Предлагаешь мне просто молчать в тряпочку? — разводя руками и накручивая круги по комнате, ответил аврор. — Я не могу смириться с тем, что Рон вытворяет такое! Война многому меня научила, и поэтому я так реагирую.

И сейчас Гарри ходил по кухне, то ускоряя, то замедляя шаг. Часы отбивали каждую секунду, и Гарри посматривал на циферблат. Покачав головой, аврор внезапно встал в ступор, затем направился к столу, призвал лист пергамента с пером и чернильницей и набросал короткое:

«Жду завтра в пять вечера у меня на площади Гриммо! Гарри.»