Глава 21 (2/2)
- На чьей ты стороне? А? Ты защищаешь ее? Вместо того, чтобы быть на стороне лучшей подруги? Чокнутая ты. Вот ты кто. Тупица, у которой черт пойми что в голове происходит, - Алена взрывается, - Я вижу, что вы сошлись характерами. Но это не дает тебе права выливать на меня говно из-за нее. Ты ничерта не знаешь! Не знаешь!
Черт. Кажется, она не понимает истинной причины взрыва, произошедшего в Катином сердце. Может, оно и к лучшему.
- Девочки, - я откладываю конспекты и спешу вмешаться, но они вовсе меня не слышат.
- Потому что веди себя достойно, черт возьми! – орет Катя, - Ты ей очень нравишься, она смотрит на тебя как на богиню, а взамен получает твои дурацкие капризы. Очевидно, что ты остыла к ней. Так отпусти ее. Мне обидно за нее.
- А за меня тебе не обидно? – Алена вскакивает с места, и я уже начинаю серьезно опасаться, как бы это все не зашло слишком далеко, - Ты хочешь знать правду, идиотка? Да? Ты действительно хочешь знать всю правду? Я тебе расскажу!
Алена дрожащими руками срывает с себя легкий кардиган, который изначально вот уже пару дней вызывал у меня вопросы. На улице лето, в квартире невыносимая жара, я еле выдерживаю на себе маечку и минимальные шорты, а она сидит в этой кофте. Но я не придала этому особого значения, ведь Алена всегда была мерзлячкой.
По моему телу мгновенно пробегают мерзкие ледяные мурашки, когда моему взору открываются жуткие синяки, словно узор покрывающие ее руку почти полностью от запястья до плеча.
Катя замолкает, с ужасом глядя на ее руку. Алена шмыгает носом, пытаясь сдержаться, но у нее это не выходит, и она разражается слезами. Она опускается на диван, и я спешу ее обнять. Алена падает в мои объятья, безутешно рыдая. Поглаживая ее по спине, я перевожу взгляд на растерянно смотрящую на нас Катю.
Через несколько минут Алена успокаивается. Она отстраняется от меня, хватает бумажную салфетку со стола и принимается вытирать все еще льющиеся по раскрасневшимся щекам слезы.
- Довольна? Теперь ты довольна? Теперь ты понимаешь, - всхлипывая, произносит она, - почему я не хочу с ней разговаривать? А? Я тебя спрашиваю!
- Я…, - я вижу, что Катя пребывает в полнейшей растерянности.
- Так что иди и дальше защищай свою новую подружку, - нахмурившись, произносит она, - Она же такая белая и пушистая.
Я прихожу в себя и закипаю. Как этот пацан недоделанный посмел тронуть мою подругу? Сволочь. Настоящая сволочь. В бессильной злости я сжимаю кулаки. В голове проносятся тысячи проклятий. Я уже давно не была так зла. Я ненавижу рукоприкладство. Ненавижу. Никто не смеет трогать другого человека. Никто не имеет на это право. Слабачка долбаная, которая не умеет изъясняться словами. Только слабые люди способны нанести физический вред. Слабые и глупые.
Алена встает с места и вылетает на балкон, со всей силы захлопнув за собой дверь. Дрожащей рукой она закуривает сигарету. Мы с Катей пересекаемся взглядами. Она настолько потеряна, что едва дышит. С одной стороны, мне жаль ее. Она ведь испытывала к Диане искреннюю симпатию, а может, даже и больше. Теперь же выясняется, что она монстр, жалкое существо, которое подняло руку на кого-то, кто очевидно слабее. Я прекрасно знаю, что Алена иногда может быть настоящей язвой и занозой в заднице, но это все еще не повод распускать руки. И все же ужасно, когда идеальный образ, который ты выстроил в своих мыслях, в одночасье рушится.
С другой же стороны, я сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не выплеснуть свой гнев и на Катю. Ты только что увидела, насколько ужасно обошлись с твоей подругой, и ты молчишь? Не сказала ни слова, не сделала ничего, чтобы ее утешить. Она же твоя подруга.
- Ты так и будешь молчать? – максимально, насколько это возможно, спокойно спрашиваю я, - Так и будешь стоять на месте?
- Я…, - снова заикается Катя, - Я лучше пойду.
Она срывается с места, быстро надевает свои кеды, даже не зашнуровав их, распахивает входную дверь и вылетает из квартиры. Я не успеваю ее догнать. Когда я выскакиваю на площадку, она уже мелькает этажом ниже.
- Стой, - ору я, - Катя, не уходи! Ты не можешь так поступить с ней!
Но я понимаю, что она меня уже не слышит, когда откуда-то снизу раздается писк домофона.
Я захожу обратно в квартиру и понимаю, что внутри меня все настолько сильно клокочет от злости, что я уже не сдержусь. Я хватаю свой телефон и набираю номер этой морально больной уродины.
Она отвечает почти сразу, и я слышу на том конце ее встревоженный голос.
- Саш, привет. Я названиваю Алене уже черт знает сколько, но она не отвечает. Что случилось?
- Что случилось?! – рявкаю я, - Сволочь. Ты настоящая сволочь. Я надеюсь, что ты будешь гореть в аду.
- Что?
- Как ты посмела тронуть ее! Как ты посмела, - меня трясет, но я продолжаю, - Я заставлю ее пойти в полицию и снять побои. И ты близко к ней не подойдешь, уяснила?
- Саша, - выкрикивает она, - О чем ты говоришь?
- О чем я говорю? Никто не смеет трогать моих друзей. Никто. Возомнила себя пацаном, который может бить девушек. Так вот яйца у тебя все же никогда не отрастут. Еще раз ты появишься в нашей квартире, поговорим по-другому. А если строишь из себя мужика, то и разговоры будут мужские. С моим парнем. Поняла меня? – я ужасаюсь от собственных слов, но я уже не могу остановиться.
- Хватит мне угрожать, - взяв себя в руки, произносит она, - Просто скажи мне, что произошло. Я ничего не понимаю. Кто на кого поднял руку?
- Хватит тупить! Я уничтожу тебя. Я уничтожу тебя, мать твою, - шиплю я, - Можешь мне поверить.
Кажется, это был единственный раз, когда я, хоть и расплывчато, но все же попыталась козырять положением своего парня. Но мне было плевать.
- Саша! – Алена подлетает ко мне, и я тут же вижу леденящий душу ужас в ее глазах, - Не надо. Стой!
Она вырывает телефон из моих рук и нажимает на красную кнопку завершения вызова. Я со смесью изумления и все еще не прекращающейся злости смотрю на нее. Алена опускается на диван и закрывает лицо руками.
- Не говори с ней. Никогда больше не говори с ней, - произносит она, - Я прошу тебя.
- Ален, - я касаюсь ее плеча, - Не бойся. Она больше тебя не тронет. Я тебе обещаю.
- Что ты наделала? – Алена смотрит на меня полными новых слез глазами.
- Я? – я недоуменно гляжу на нее.
- Что ты наделала? Что я наделала? – исступленно произносит она, глядя куда-то вдаль.
- Алена, у тебя уже нервный срыв, кажется, - я сажусь рядом с ней и начинаю аккуратно поглаживать ее по плечу, пытаясь успокоить ее, - Все будет хорошо. Просто успокойся. Она больше к тебе не подойдет. Никогда. Слышишь? Я тебе обещаю. Если нужно, я поговорю с Андреем. И все будет хорошо. Я рядом.
- Саша, просто пообещай мне, - она обращает на меня пугающе отчаянный взгляд, который пробирает меня до дрожи, - Обещай, что больше не заговоришь с ней. Никогда. Никогда. Даже если она будет писать тебе, звонить, даже если вы встретитесь. Саша, умоляю тебя. Не говори с ней.
- Ладно, ладно, - поспешно отвечаю я, видя, что назревает новая истерика, - Я обещаю. Она для меня теперь пустое место. Никто. Пустое место. Я обещаю, Алена. Только успокойся.
- Саша, прости меня, - она все же снова утопает в слезах, а из ее груди вырываются рыдания, - Прости меня.
Я крепко обнимаю ее, содрогаясь вместе с ней от ее жутких рыданий. Черт возьми. Я дала обещание. Но прямо сейчас я хотела бы уничтожить ее. Уничтожить за то, что она сломала ту, что никогда не плачет. Никогда. Ни разу за все наше знакомство я не видела на лице Алены ни единой слезинки. И мне жутко от того, в каком состоянии она пребывает теперь.
Когда Алена успокаивается и засыпает тревожным сном, я беру телефон и без раздумий блокирую номер Дианы. Я открываю наш с ней диалог, в котором высвечиваются новые сообщения.
«Саша, дай мне все объяснить. Прошу тебя»
«Саша, пожалуйста»
«Возьми трубку»
«Умоляю»
«Саша, я никогда не трогала ее»
«Я не понимаю, что происходит»
«Возьми трубку»
Я не верю ее словам. Перед глазами снова встает жуткий узор из синяков, и я удаляю диалог и блокирую ее во всех соцсетях, представляя, как стираю этого человека из жизни Алены. Но такие вещи из памяти не стираются. Уж я то знаю.