Глава 14 (1/2)

Я так надеялась, что утром встану в прекраснейшем расположении духа, соберусь, позавтракаю и как птичка полечу встречать своих родителей на вокзале, но, видимо, моим надеждам суждено было рухнуть.

Начнем с того, что я всю ночь не спала. Я не скажу, что я уж очень впечатлительный человек, меня довольно сложно чем-то сильно удивить или шокировать (Юна не в счет), но, тем не менее, авария, в которую попал Андрей, видимо, стала исключением. Несмотря на то, что он тысячу раз заверил меня в том, что с ним все в полнейшем порядке, мне всю ночь напролет снились кровавые сцены ДТП – искореженные автомобили, кровь, крики пострадавших людей. Я вздрагивала и просыпалась каждые полчаса.

Конечно, в результате бессонной ночи я превратилась в полудохлую букашку, которая еле переставляет лапки. А это уже повлекло за собой то, что я прособиралась и выскочила из дома почти на полчаса позже положенного.

Пока я летела по лестничным пролетам, перескакивая по две ступеньки за раз, я подумала о том, что только чудо поможет мне оказаться на вокзале вовремя. Ведь все мои мысленные подсчеты времени сводились к тому, что я опоздаю, и родителям придется меня ждать. До метро еще ехать на автобусе, который обязательно встанет в пробке, в метро в такое время наверняка полно народу. Боже. Желудок болезненно скручивает от мыслей об адской поездке. Может быть, Алена отчасти права, я подпривыкла кататься на машине Андрея.

С грохотом распахнув дверь подъезда, я словно сумасшедшая выбегаю на улицу. Отлично. Дождь. Который, судя по всему, только набирает обороты. От досады я тихонько рычу себе под нос и уже делаю шаг в сторону остановки.

- Ни с места! – слышу я крик, от которого кровь мгновенно стынет в жилах, - Александра, медленно развернитесь и подойдите ко мне.

Пока организм отходит от шока, мозг ликует от звука знакомого и, к моему глубокому разочарованию, желанного бодрого голоска.

- Юна, - скорее утвердительно говорю я.

- Давай садись. Времени мало. Ты и так вышла на полчаса позже, чем надо, - недовольно говорит она и открывает дверь своей машины.

- Куда садись? – я пару раз быстро хлопаю наспех накрашенными ресницами.

- В машину, куда еще? Ну если хочешь, сядь ко мне на колени. Я не против, - Юна играет бровями, запуская во мне волну сладкого раздражения. Почему у меня отчетливое ощущение, что мне нравятся эти ее подколы? Фу. Нет.

- Зачем? Юна, отвали, - тараторю я, - Что бы ты там не задумала, мне некогда. Мне срочно нужно на вокзал, я должна встретить родителей. Они сегодня приезжают. Мне пора. Пока, - я порываюсь уйти, но Юна в два прыжка оказывается рядом со мной и аккуратным, но твердым движением придерживает меня за предплечье.

- Стой ты. Я здесь именно из-за этого. Я подвезу тебя. Андрей не сможет. Он раздолбал машину. Но ты это уже знаешь. Поэтому не трать свое время и садись в машину, - вкрадчиво объясняет она и, не дождавшись моего ответа, тянет меня к своей тачке.

- Это Андрей тебя попросил об этом? – недоверчиво спрашиваю я, все же усаживаясь на переднее сидение.

- Типа того, - задумчиво отвечает она, закрывает за мной дверь и спешит к водительскому сидению.

Как только она усаживается, мы быстро трогаемся с места. Это и есть чудо. Не иначе. Так я точно успею на вокзал. Надо же. Андрей такой заботливый. Я не сдерживаюсь и улыбаюсь от мысли о том, что он все-таки позаботился о том, чтобы помочь мне встретить родителей. Да что уж там. Он даже пересилил себя и попросил свою сестру, с которой у них отвратительные отношения, подвезти меня. Алена и здесь оказалась права, мне повезло с ним.

- Как сессия проходит? – заинтересованно спрашивает Юна, отвлекая меня от каскада комплиментов в адрес моего парня.

- Хорошо, конечно, - невозмутимо отвечаю я.

- Так и думала, - усмехается Юна.

- В каком смысле? – я перевожу взгляд на нее.

- Ну ты излучаешь ауру скучной отличницы-перфекционистки. Я сразу это поняла. Девчушка, у которой вся жизнь разложена по полочкам. Ни единой пылинки. Ни единого грешка. Хорошая девочка. Все по фэншую.

- И что в этом плохого? – возмущаюсь я.

- Ничего. Это лишь распаляет во мне желание испортить тебя, - с хищной улыбкой произносит Юна.

- Мечтай, - отмахиваюсь я и принимаюсь разглядывать дождливые городские улицы, пролетающие за окном.

- А ты знала, что мои мечты всегда сбываются? – не успокаивается она.

- Нет. Андрей же жив. А ты наверняка мечтаешь сгноить его.

- Детка, я не желаю ему смерти. Я вообще ничего ему не желаю. Бедолага сам загнал себя в самый отвратительный угол, который вообще может быть. Не завидую ему. Всю жизнь жить по чьей-то указке. Не самая лучшая судьба.

- Все изменится. Он все изменит ради меня, - парирую я, на что получаю взрыв смеха.

- Боже, не смеши. Андрей нюня. Для него на первом месте матушка, и так будет всегда и во всем. Но если тебя это устраивает, то совет да любовь вам, детишки.

- Не устраивает. Все будет по-другому, - отрезаю я.

- Глупая, - Юна вздыхает и замолкает.

- Лучше быть бунтаркой, как ты? – не удерживаюсь я.

- Да, лучше. Мне хоть и приходится постоянно терпеть их нападки. Но я свободна. Эта война длиною в жизнь. Сколько себя помню, я постоянно боролась со своей семьей за шанс быть собой. Мне паршиво от того, что меня не принимают самые близкие мне люди, но прогнуться и делать, как они скажут, я тоже не могу. Но откуда тебе знать, через что я прохожу. Ты ведь прилежная девочка.

Я молчу, во все глаза смотря на нее. Я искренне думала, что ей по приколу постоянно возражать, вступать в перепалки со своей семьей, но та горечь, с которой она почему-то сейчас все это мне говорила, заставила меня сменить ракурс, с которого я смотрю на ситуацию.

- Сказать нечего? – Юна кидает на меня воинственный взгляд, а затем возвращает его на дорогу.

- Нечего, - честно отвечаю я, чем, кажется, застаю ее врасплох.

- Поняла, - с горечью говорит она, - Жалеешь меня, да? Не смей. Я этого не приемлю. Мой выбор, мне за него и бороться.

- А твоя семья знает о твоей ориентации? – вдруг спрашиваю я, сама не понимая зачем.

- Знает, - тихо говорит она, - Всегда знали. Я поставила их перед фактом, когда мне было четырнадцать.

- И как отреагировали? – робко спрашиваю я.

- Мама отлупила меня в тот вечер. Папа бездействовал. Ну а Андрею было просто плевать.

Я чувствую, как одна из струн моей души вдруг издает пронзительный писк и лопается, задев при этом сердце, которое тут же сжимается от боли и сострадания.

- Я была напугана, - продолжает Юна, - Искренне. Все, чего я хотела, это помощи. Ведь я не понимала, что со мной. Почему девочки в моем окружении заставляют мое сердце биться чаще, и почему на уроках литературы я думаю не о Пушкине, Лермонтове и Чехове, а о сочных губах молоденькой учительницы.

Я впервые слышу, а уж тем более участвую в подобных разговорах, поэтому чувствую, как на моих щеках проступает румянец от ее пылких слов. Но я быстро возвращаю себе контроль, как только понимаю, что речь совсем не об этом, а о том, что четырнадцатилетнюю девочку, кричащую о помощи и поддержке, просто наказали за это. Да еще и самым гадким способом.

Мое сердце снова сжимается, а мозг начинает разогреваться в поисках подходящих слов и, прежде чем я успеваю понять, что я собираюсь брякнуть, я открываю рот.

- Так ты переспала с той учительницей?

Глаза Юны на миг расширяются, но уже в следующий момент она взрывается заливистым смехом. Она откидывает голову назад и безудержно хохочет. Ее смех настолько заразителен, что вместо того, чтобы умереть со стыда из-за озвученного мной вопроса, я принимаюсь смеяться вместе с ней.

- Боже, Саша, - Юна переводит дыхание, - Нет. Я подарила ей валентинку на четырнадцатое февраля. Она меня обняла, и я в тот момент была самой счастливой. Потом я решила дождаться ее после уроков. Тайком заглянула в дверь кабинета и увидела, как она выкидывает все валентинки в мусорное ведро. Так моя любовь и померла. Вместе с порванной валентинкой.

- Чокнутая, - бурчу я.

- Это точно. Я чокнутая, - поддакивает Юна.

- Нет! – возмущенно выкрикиваю я, - Она чокнутая! Как можно выкидывать в мусорку любовь своих учеников. Даже если это нездоровая лесбийская любовь.

Юна снова разражается смехом, но я настолько сердита, что не поддерживаю ее веселье.