Глава 6 (1/2)
Сквозь сон Элизабет услышала, как внизу пробили часы. Шесть ударов. Жутко не хотелось вставать в такую рань, но съеденный ужин вчера оказался на полу, и пустой желудок настойчиво давал о себе знать.
Элизабет села на кровати и спустила ноги на пол. В воздухе витал кисловатый запах, на ковре темнело пятно… Она поморщилась, вспомнив, как вчера вытирала полотенцами рвоту и замывала следы. Анну она не будила: и так наболтала ей лишнего, не хватало опозориться еще сильней.
Джеймс — грязный извращенец! Как у него только хватило ума сунуть ей в рот свой… Фу, какая мерзость! Нет, не стоит об этом думать, иначе ее снова стошнит…
Когда она вошла в столовую, пробило семь. Родственнички уже сидели за накрытым столом.
— Доброе утро! — буркнула Элизабет.
Миссис Фаулер смерила ее оценивающим взглядом и надменно кивнула.
— Доброе утро.
Джеймс растянул губы в глумливой усмешке.
— Добро утро, дорогая, как спалось? — слащаво осведомился он.
Внутри все кипело от злости, но Элизабет сдержалась.
— Прекрасно.
Сара почтительно отодвинула для нее стул, и она села за стол. После короткой молитвы семейство приступило к завтраку. Вафли, бисквиты и яйца показалась на голодный желудок такими вкусными, что Элизабет стала с жадностью Гаргантюа поглощать еду, и лишь, натолкнувшись на осуждающий взгляд свекрови, поубавила пыл.
После завтрака миссис Фаулер предложила показать Элизабет дом. В сопровождении девочки негритянки, которая таскала следом огромную связку ключей, они отправились бродить по этажам, заглядывая в каждый чулан.
Везде царила идеальная чистота. Навощеные полы так блестели, что хотелось прокатиться по ним, словно по льду. Фарфоровые тарелки, чашки, салатницы и блюдца выстроились в сервантах ровными рядами, как солдаты на плацу. Бесчисленные вазочки и статуэтки на каминных полках сверкали как новенькие, а сколько миссис Фаулер ни проводила платочком по шкафам — на белоснежном батисте не оставалось ни следа.
Столь безупречный порядок и восхищал, и пугал одновременно. Сама Элизабет не могла похвастаться такой аккуратностью. Бросить книжку там, где читала, или оставить на столике чашку недопитого чая было для нее в порядке вещей. Конечно, миссис Фаулер не самолично вытирала пыль и надраивала полы, но так вышколить прислугу тоже надо уметь.
— В этом доме просто идеальная чистота! — совершенно искренне сказала Элизабет, когда они очутились в гостиной.
Свекровь издала высокомерный смешок.
— Идеальная? Ошибаешься, милочка. Разве можно добиться совершенства от этих глупых рабов?
— Но я не заметила ни соринки.
— Сейчас увидишь, — заверила ее свекровь и позвала: — Роза, Сара! Живо сюда!
За дверью раздался торопливый топот, и в гостиной показались рабыни. Роза была ниже ростом и более темнокожей, а Сара — чуть повыше и посветлей, но в целом девушки — в белых тюрбанах, синих платьях и крахмальных передниках — смотрелись как сестры-близнецы.
— Да, мисс Дороти, — пролепетала Сара, не поднимая глаз.
— Ну-ка, отодвиньте этот комод, — велела свекровь.
Она ткнула костлявым пальцем в массивную тумбу с кучей резных дверок и ящичков.
— Да, мэм.
Негритянки подошли к комоду. Элизабет подумала, что они будут его толкать, но рабыни присели, подхватили его снизу и, с огромным усилием оторвав от пола, перенесли вбок.
«Боятся поцарапать паркет, — догадалась Элизабет. — Но ведь он такой тяжеленный!»
— Погляди-ка, дорогуша. — Миссис Фаулер с торжествующим видом указала на то место, откуда убрали комод. — Полюбуйся, какая грязь!
Элизабет взглянула на прямоугольник, который блестел чуть тусклее, чем остальной паркет.
— Хм… Может и есть немного пыли, но разве это грязь?
Свекровь трагично закатила глаза.
— «Разве это грязь?» — с надрывом в голосе передразнила она. — «Разве это грязь?» Боже, дай мне терпения! Да, милочка! Это грязь! Самая настоящая грязь!
Она повернулась к рабыням и ткнула в них обличающим перстом.
— Отвечайте, мерзавки, вы почему не вымыли пол?
Негритянки молчали, виновато понурив головы.
— Говорите, ленивые дуры!
— Мы мыли, миссис Дороти, — еле слышно пролепетала Роза.
— Что? Мыли? — свекровь подлетела к ней, схватила за локоть и подтащила к пятну. — А это что? А? Я спрашиваю, что это? Откуда здесь столько грязи, если вы, как утверждаете, мыли?
Роза не отвечала, ее губы дрожали, на глазах заблестели слезы. Элизабет не выдержала:
— Миссис Фаулер, наверняка они тут мыли, ведь пыли-то почти нет.
— «Почти», — скривилась свекровь. — Да они явно целую неделю не заглядывали под комод!
— А зачем мыть под ним каждый день? Там же не видно.
Тонкие брови миссис Фаулер полезли на лоб.
— Дорогуша, у нас на Юге не принято жить как свиньи в хлеву. — Ее голос звенел от негодования. — Мы — люди высокой культуры, и ценим чистоту. Как внешнюю, так и внутреннюю. И если грязи «не видно», то это не значит, что ее нет. Какая же из тебя леди, если под шкафами у тебя пыль? Эта грязь — она не только на полу, она — на твоей совести!
Каждое слово карающим мечом обрушивалось на Элизабет. Наверное, от стыда ей следовало бы провалиться под землю, но ее разобрал смех. Сколько пафоса и драмы из-за такой ерунды! Теперь понятно, зачем миссис Фаулер так рано встает. Нужна уйма времени, чтобы заниматься такой бессмысленной чепухой.
Элизабет поджала губы и опустила глаза, чтобы не выдать приступ веселья. Вот только жалко бедных рабынь, вынужденных исполнять прихоти взбалмошной старухи.
Нужно как-то задобрить свекровь, чтобы она перестала на них орать! Элизабет изобразила на лице глубочайшее раскаяние и скорбным голосом произнесла:
— Простите, мэм, я очень глупа, и несу полный вздор. Как бы мне хотелось стать такой прекрасной хозяйкой, как вы! Но, боюсь, мне никогда этого не достичь!
Брови миссис Фаулер вернулись на место, а взгляд немного смягчился.
— Ну что ты, милочка, всему можно научиться. Было бы желание…
— …и превосходный учитель, — подхватила Элизабет, веселясь от того, как легко старуха купилась на лесть. — Вы не покажете мне цветник? Я мельком видела его вчера на прогулке, но так и не успела как следует рассмотреть.
— Хорошо, идем. — Свекровь милостиво кивнула и повернулась к застывшим в страхе рабыням. — А вы, негодницы, чтобы все вымыли к моему возвращению. Тут все должно сверкать! Загляну под каждый шкаф. Найду хоть пылинку — вам не поздоровится!
— Да, мэм, — пролепетали негритянки, за все время так и не поднявшие глаз.
Миссис Фаулер величаво выплыла из гостиной. Элизабет ничего не оставалось, как последовать за ней.
Когда они вышли из дома, к ним торопливо направился Билл Браун.
— Миссис Фаулер, — позвал он.
— Что случилось? — проворчала свекровь.
— Ну, это… — Управляющий замялся, теребя в руках потертую шляпу. — Фанни… того… померла. Прикажете ее так закопать, или разрешите ниггерам ее похоронить?
Фанни? Женщина, истекающая кровью после выкидыша, которую Джеймс погнал на работу! Элизабет застыла в ошеломлении, а миссис Фаулер недоуменно наморщила лоб.
— Фанни? Кто это? — лениво обмахиваясь веером, спросила она. — Кто-то из прислуги?
— Нет, мэм, она работала на плантации.
— Так почему вы пристаете с этим ко мне? Спросите у моего сына. Полевые рабы — это его забота.
— Но мистер Фаулер уехал. — Браун поскреб всклокоченный затылок.
— Ну так дождитесь его! — Свекровь хотела было продолжить свой путь, но спохватилась: — Кстати, у меня для вас поручение.
— Слушаю, мэм. — Надзиратель подобострастно осклабился.
— Эти две дуры — Роза и Сара — плохо вымыли пол. Разберитесь с этим.
— Будет сделано, мэм, — отчеканил Браун.
Элизабет толком не поняла, чего именно хотела от него свекровь. Она была все еще оглушена страшной вестью. «Господи, бедная женщина! Ну почему я не настояла на том, чтобы к ней позвали врача?»
— Идем, милочка. — Миссис Фаулер взяла ее под руку и увлекла за собой.
Следующие часа полтора свекровь водила ее по саду, с гордостью показывая роскошные клумбы и покрикивая на негров-садовников, неосмотрительно попадавшихся ей на пути.
Цветник действительно поражал воображение. Чайные, белые и красные розы пестрели на фоне бархатной зеленой травы. Кусты желтого жасмина как расплавленное золото сверкали на солнце. Кремовые цветы виргинской магнолии красовались в оправе из глянцевитой листвы. В воздухе витал такой дурманящий аромат, что кружилась голова.
Прогуливаясь среди этого великолепия, Элизабет притворялась, что слушает хвастливую болтовню миссис Фаулер, но перед глазами стояла грязная лачуга и измученное черное лицо. И вот в сладком нектаре стали чудиться нотки тлена. Красные розы показались пятнами крови, а гул вьющихся вокруг шмелей и пчел до боли напомнил одуряющее жужжание мух.
Чувство бессильной вины жгло изнутри. Надо было настоять, чтобы к Фанни пригласили врача! Но теперь уже ничего не изменить.
Когда Элизабет и миссис Фаулер возвращались в дом, до ушей вдруг долетел женский вскрик.
Элизабет вздрогнула и повернулась к свекрови.
— Что это? — испугано спросила она.
Та и бровью не повела.
— Не обращай внимания, дорогуша. Эти идиотки не умеют держать себя в руках.
— Какие идиотки? Что вы имеете в виду?
Вскрик повторился, и Элизабет, охваченная тревогой, устремилась вперед.
— Стой! Куда ты? Не стоит принимать все так близко к сердцу! — летело ей в спину, но Элизабет припустила еще сильней.
Возле дома ей открылась картина происходящего. На подъездной площадке стояли Роза, Сара и Билл Браун. У Розы были по локти засучены рукава, и она протягивала к управляющему руки ладонями вверх, а тот поигрывал перед ней кнутом.
— Что здесь происхо…
Кончик кнута просвистел в воздухе и ударил негритянку по рукам. Та дернулась, пронзительно взвизгнув.
— Что вы делаете! — возмущенно завопила Элизабет.
Браун повернулся к ней и оскалил кривые зубы.
— Выполняю приказ хозяйки, мэм, — ответил он.
— Что? — Элизабет оглянулась на приближающуюся свекровь. — Миссис Фаулер, неужели это вы приказали…
— Конечно я, — царственно бросила та. — Эти лентяйки провинились, и нужно было их проучить.
Элизабет посмотрела на негритянок. Роза беззвучно рыдала, все так же продолжая протягивать руки. Их расчерчивали кровавые полосы, и казалось, будто предплечья обмотаны красной тесьмой. Рядом своей очереди дожидалась Сара, и было видно, как ее трясет.
— Это жестоко! — возмутилась Элизабет. — Вы же и так велели им перемыть все полы. Разве этого недостаточно?
— Разумеется, нет. Они не выполнили свои обязанности. Мой христианский долг предписывает преподать им урок.
— Христианский долг?
— Конечно. — Свекровь вздернула острый подбородок. — Господь вверил нам этих неразумных созданий для того, чтобы мы просвещали и наставляли их. Мы несем им свет, а они взамен должны нам служить.
«Боже, избавь меня от этого бреда!» — подумала Элизабет, а вслух возразила: — Но ведь жили же они как-то в Африке и без ваших наставлений.
— Жили? В дикости, грязи и безбожии! — с пафосом отчеканила миссис Фаулер и, повернувшись к Брауну, велела: — Продолжай!
— Не надо! Хватит! Посмотрите, что вы сделали с ее руками! — Элизабет указала на предплечья Розы, блестящие от струящейся по ним крови. — Она не сможет работать!
— Сможет, мэм, — заверил ее Браун. — На черномазых все заживает, как на собаках.
— Я уже слышала эту чушь от моего мужа! Вы угробили Фанни. Хотите и их покалечить?
— Элизабет! — свекровь схватила ее за руку. — Не лезь не в свое дело! Продолжайте, мистер Браун!
Тот повернулся к Розе.
— Что стоишь, дура? Ты уже получила свое. Или хочешь добавки?
— Нет, сэр, — пролепетала рабыня.
— Тогда пошла отсюда! — Он угрожающе взмахнул кнутом, и негритянка стремглав кинулась прочь. Браун взглянул на Сару. — Твоя очередь.