Часть 20 (1/2)

— На днях я думал о России.

Сэм бросил на Баки быстрый взгляд, прежде чем поставить чашку кофе на столик между ними. Это было первым, что произнес Баки, с тех пор как пришел в офис Сэма на дневной сеанс.

На нем были джинсы, ботинки и легкий свитер, а перчатку он принес с собой, но не надел. Он сидел, положив руки на колени, медленно двигая металлическими пальцами и разглядывая их. Воспоминания о подробностях, об ужасных вещах, которые он видел и которые перенес, отправляли Баки в, наверное, худшую паническую атаку из тех, что были у него после возвращения домой. Он задыхался, жестоко трясся, а сердце, казалось, могло остановиться в любой момент.

Но потом он вспомнил инструкции Сэма: думать о том, что его успокаивает и дышать. И с чернотой перед глазами и звоном в ушах Баки думал о Стиве и танцах, и кофе с Наташей, о том, как заставил ее улыбаться, о мастерской и рисовании. И все же среди всех этих успокаивающих образов у него все еще были длинные волосы и металлическая рука, и он словно смотрел на это — старое и новое — со стороны, он словно всегда был таким: контуженным и сломанным мужчиной, который отчаянно хотел быть счастливым.

В конце концов, он смог успокоиться, выровнять сердечный ритм и дыхание, даже сесть у стены. Со временем прошла и чернота перед глазами, а в ушах перестало звенеть, и он смог думать о более мелких, незначительных подробностях его пребывания в России: камере, попытках сохранять спокойствие и оставаться в живых так долго, как получится. Он отодвинул иные воспоминания подальше, чтобы не навредить себе еще сильнее.

— Да? Как ты с этим справился? — спросил Сэм, сложив руки на животе.

— Я испугался. Не мог видеть, не мог дышать, я хотел позвать на помощь, но что-то словно давило на грудь, и я не мог говорить. Я почти запаниковал, но вспомнил, что ты говорил — о поиске успокаивающих вещей. Так что я начал думать о вещах, которые делают меня счастливым.

— И что делает тебя счастливым?

Баки слабо улыбнулся, прослеживая пальцами стыки металла:

— Танцы. Возня в мастерской — хотя, я не… не делал этого годами, если подумать. И…

— «И» — что?

Баки улыбнулся немного шире, погруженный в свои мысли:

— Стив. Есть парень, с которым я познакомился, по имени Стив. Я счастлив быть рядом с ним.

Сэм тепло улыбнулся в ответ:

— Приятно слышать. Расскажи мне о Стиве. Что в нем заставляет тебя чувствовать себя лучше?

— Он просто… хороший. Как определение «хорошего», понимаешь? Иногда мы встречаемся выпить кофе, и я, — Баки усмехнулся, покачал головой, — я учу его танцевать. Мы пока пробовали только один раз, но это было мило. Пойти куда-то и двигаться под музыку — я не делал этого с колледжа, но было действительно хорошо.

— Что-то еще?

— Ну, в смысле, Стив просто… Я уже говорил, он хороший. Он добрый и честный, и он такой забавный в самые неожиданные моменты. Не знаю, встречал ли я вообще кого-то, кто так беззастенчиво верен себе, как Стив. Я не рассказывал ему о России или… или об этом, но я… я хочу. Я чувствую, что я должен, потому что он так относится ко мне. Вроде как он такой милый и хороший, и это плохо, что он не знает об этой моей части, потому что я чувствую, что могу рассчитывать на него, я знаю, что он поймет, когда надо помочь, а когда просто отступить. Но если он не знает об этом, как я могу ожидать, что он поймет?