Часть 16 (2/2)

Стив рассмеялся, и Баки засмеялся тоже. Из-за смеха и то пропадающего, то вновь появляющегося румянца, уже болели щёки, но он ни капли не возражал.

— Я знал, что это окажется слишком личным, — Стив тепло улыбнулся, глядя на Баки своими голубыми глазами цвета океана, и Баки тяжело сглотнул. — Но серьёзно, какой?

— Красный. И чёрный, но чёрный – это не цвет. Это тень.

Стив ухмыльнулся:

— Хорошо. Смотри, мы обсуждаем искусство.

— Умник. А твой?

— Синий.

— До или после того, как ты увидел свои глаза в зеркале?

Стив приподнял бровь и ухмыльнулся снова:

— Смотри-ка, солдатик! Ты потёр лампу и пожелал быть таким неотразимым?

— Ну, я бы не сказал, что это была лампа… — о мой Бог. Он покраснел. Я заставил его покраснеть. Ёбаный успех! — О, мистер Роджерс! Мне действительно кажется, что ты краснеешь!

— Иди на хуй, Баки, — Стив смеялся.

— Разве что к тебе, — он пытался пошутить.

Но взгляд, которым ответил ему Стив – не переставая хихикать и улыбаться – не был ни добрым, ни кокетливым. Он был первобытным. Он был однозначным в своём желании и разжигал у Баки огонь под кожей. В одну секунду его глаза потемнели, а зрачки расширились так, что стёрли все следы другого цвета.

Баки моргнул – и всё исчезло, а Стив легко и невесомо улыбался.

— Ладно, твоя очередь спрашивать.

Будто он мог, теперь, когда даже дышать не мог после того, как порнозвезда яростно трахнула его взглядом.

— Если бы ты мог изучать что-то ещё в колледже, что бы это было?

Стив молча размышлял над вопросом, долго глядя в сторону. Баки воспользовался возможностью рассмотреть его в мелочах – как длинные ресницы идеально подходили к миндалевидным глазам, ровный срез волос и выбритые виски, лёгкие тени, скользящие по горлу и челюсти. Баки смотрел, как Стив сглотнул, а кадык слегка дёрнулся. В глубине души он хотел наклониться и впиться зубами вдоль…

— Я не знаю, — сказал Стив, снова глядя на Баки. — Я не могу представить себя в чём-то, кроме искусства. Наброски карандашом или углём, или целые картины. Я не могу представить, как делаю что-то другое. У некоторых людей много увлечений в жизни, а у меня – только искусство. Не думаю, что стал бы изучать что-то ещё, но часть меня хочет, чтобы я нашёл время заняться музыкой. Я бы с радостью поучился играть на гитаре или пианино.

— Ещё не поздно. Ты молод. Да и у музыки нет возрастных ограничений.

Стив улыбнулся:

— Не знаю, учитывая мое расписание. Пытаться запихнуть в него уроки и время на практику…

— Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, — Стив поймал его взгляд, пристально всматриваясь в глаза, прежде чем кивнуть. Щёки Баки потеплели, а уголок рта почему-то приподнялся.

— Я подумаю об этом. Определённо. Ладно. Что бы ты делал, если бы не пошёл в армию?

— О, — сказал Баки, слегка улыбаясь, пока тянулся к кружке с кофе, — честно? — он посмотрел на Стива, и тот кивнул. — Я, возможно, занялся бы танцами.

— Танцы? — брови Стива взлетели в искреннем удивлении. Баки улыбнулся и кивнул.

— Ага. Когда я учился в старшей школе и колледже тоже, я любил танцевать. Свинг, танго, бальные – без разницы. Главным было чувствовать музыку. Мне нравилось смотреть балет, но он для меня был слишком строгим, даже если девушки были потрясающими. Но… да, я любил танцевать свинг. Я помню тот год в колледже, когда у нас был большой танцевальный фестиваль, и одна из недель была посвящена танцам тысяча девятисотых – тысяча девятьсот пятидесятых годов, так что там было много свинга. И там было это соревнование на лучшую пару. И я нашёл партнёра – удивительную женщину, Конни, – и мы практиковались, практиковались и практиковались. И для выступления мы нашли костюмы и всё такое: она завила волосы и надела платье в стиле пин-ап, а у меня был костюм-тройка и зализанные назад волосы. И мы были лучшими грёбаными танцорами там.

Стив зачарованно улыбался:

— Вы выиграли?

— Ага, — сказал Баки, смеясь над собой, совершенно потерявшимся в воспоминаниях. — Сфотографировались и вставили это фото в презентацию на выпуск, разделили приз в пятьсот долларов и эти милые дурацкие маленькие медали, на которых были отлиты туфли для чечётки и пуанты. Не знаю, что случилось после этого с Конни. Она перевелась через год, она была на год младше и ушла вместе с друзьями или что-то вроде того. Милая женщина.

— Может, ты сможешь меня научить.

— Чему, танцевать? — Баки недоумённо приподнял бровь.

— Да, почему бы и нет.

— Я бы смог научить тебя только обратному шагу. И, кто знает, я, возможно, уже на хрен всё забыл.

— Я сомневаюсь, что ты мог бы всё забыть, даже если бы пытался. Научи меня, и вести, и следовать. Мы можем меняться по очереди.

Баки усмехнулся.

— Стив Роджерс, ты страшный человек.

— Так ты меня научишь?

— Да, ты, настойчивый сопляк, — ухмыльнулся Баки. — Я, возможно, заржавел… это было давненько. Но я могу тебя научить.