Пролог (1/2)

Осень. Удивительное время, когда природа начинает потихоньку засыпать, когда звери готовятся к спячке, а птицы улетают в теплые края куда-то в солнечную и теплую Акуму. Для народа гарпий это еще и самое важное время в году, ведь именно осенью приходят самые волшебные и главные для них праздники. Как только падает первый листок на их землях, каждый город начинает подготовку ко Дню Сотворения Ветра — дню, когда великий Мурабат создал Сердце Ветра — а вслед за ним и в Фестиваль Тысяча Ветров в честь рождения их богини и хранительницы Сердца Ветра Лиахан. Днем, когда на землю гарпий падает первый желтый лист называют Днем Первого Листка, наступает он где-то в конце августа или начале сентября, тогда когда День Сотворения Ветра празднуют шестнадцатого сентября. Взволнованные гарпии всех видов с нетерпением ждут, когда листок упадет и на территории их города, чтобы скорее начать подготовку к этому прекрасному дню.

***</p>

Шварц — небольшой городок где-то под Дункелисом — столицей Мары, страны черных гарпий. Сегодняшнее оживление было невероятным. Везде носились и летали гарпии, перетаскивая вещи и открывая свои прилавки, из-за чего на главной площади городка было не протолкнуться. Человек средних лет, нахмурившись, тащил на спине несколько тяжелых сумок, сдавливавших его темные птичьи крылья. Он плотнее запахнул пальто, даже несмотря на теплую погоду начала сентября, из-за чего поймал несколько любопытных взглядов. Он был таким же, как и все черные гарпии: высокий и худощавый, с немного лохматыми угольными волосами. Серо-зеленые глаза недовольно сверкали, выделяясь на бледном лице. Он был таким, как все, но так сильно отличался от них своей хмуростью и глубоким замыслом. Общее счастье сводило его с ума, заставляя нижнее веко невольно подергиваться.

— «Нелепые дураки…» — сказал про себя мужчина, — «Сколько у них радости и пустоты… Эта… Лиахан…» — он небрежно харкнул на землю, под ноги спешащей ему навстречу оживленной толпы. Он поправил сумку и направился дальше по торговой улице, к своему небольшому овощному магазину в центре города. Пестрые украшения, белые улыбки гарпий и их громкие радостные обсуждения были на каждом шагу. Он с трудом сдерживал себя в руках, все сильнее сжимая худыми пальцами лямку своей сумки.

— «К титанам все! Закон баланса… Нет ничего хуже этого. Глупые, слепые и безумцы…» — зеленые глаза судорожно бегали из стороны в сторону. Он будто готов был сейчас наброситься на кого-то в припадке дикого отчаяния. — «Вокруг только притеснение и дискриминация — вот ваш закон баланса, вот ваша Лиахан и вот ваш Мурабат! А вы радуетесь этому, радуетесь тому, что слабые существа не имеют права вершить свои судьбы, уступая сильным!» — он плотно сжал зубы. — «Мурабат и Герая с их детьми были неправы… Божественные дети — вот вершина всего отвратительного, что есть в мире. Бог и Богиня, родившие только горе и хаос, а вы поклоняетесь им. Я докажу всем, кто на самом деле, кем они должны быть для вас…» — он ускорил шаг.

Казалось, он пытается скрыться отсюда. Убежать подальше, но как только он достиг своей лавки и сбросил тяжелые сумки на землю, сразу изменился до неузнаваемости. Дикие глаза, горевшие ненавистью секунду назад, погасли, бледное лицо выражало лишь безразличие. Он дернул пальто и поправил воротник. Это был Ханаб Кёниг. Такой же, как и все черные гарпии. Но так сильно отличался от них своим мышлением. Своей душой, гниющей внутри и изнуряющей вонючую ненависть ко всему, что вокруг него считали святым. Никто не знал откуда у него такая ненависть к их богам, но одно всем известно точно — он умел прекрасно прикрывать все внешней апатией, для того чтобы его планы не разгадали раньше, чем придет время.

— Эй, Кениг! — крикнул Ханабу владелец пекарни напротив его овощного прилавка.

— Ты принес пшеницу, как и договаривались?

— Нет, запасов пока недостаточно, надо подождать, пока соберу, — спокойно ответил Ханаб.

— Но она мне нужна уже завтра, чем я буду кормить посетителей? — стоял на своем мужчина.

— Я могу тебе принести все, что есть, но не думаю, что тебе этого хватит, — тоже спокойно ответил он.

— Принеси хоть что-нибудь, это лучше ничего.

Ханаб вздохнул:

— Как скажешь, зайдешь вечером за ней, а пока мне нужно работать.

Пекарь что-то пробубнил и ушел.

***</p>

Последние лучи заката медленно исчезали за горизонтом. Звезды уже всыпали верхушку темного неба, но сегодня Шварц не будет спать. Счастливые гарпии с шумом праздновали День Первого Листка, готовясь ко дню рождения их достопочтенной богини. Вокруг маленькой фанерной сцены собралась пернатая толпа всех возрастов. Маленький уличный театр рассказывал о сотворении мира.

— …и взял великий Мурабат свое могучее копье, созданное из чистого Хуоханского золота, и пронзил сердце последнего Титана, превратив Титанию в Мурабатию! — напевая читал ведущий в необъяснимом пестром наряде. На сцене красовался бородатый мужчина, очень высокий и облаченный в длинную белую мантию, скрывающую его ноги и небрежно разбросанную по полу. Дети тихо смеялись, догадываясь, что он стоит на табуретке.

— И после этого явилась его жена, Герая, и в честь победы создала мужу золотую нить, надев на нее все семь элементов и повесив их ему на шею! — продолжал ведущий.

Гарпии с любопытством смотрели на спектакль. Толпа разрасталась на глазах, а ведущий кричал все громче:

— И родились их семь великих божественных детей, прекрасных творцов всех семи народов Мурабатии, и подарил им Мурабат каждому по сердцу, велел хранить их во что бы то ни стало, чтобы сохранить баланс Семи Сердец!

На сцене стали появляться переодетые в цветные наряды гарпии.

— Старшая его дочь — Элая — получила Сердце Огня!

Артист, играющий Мурабата, сбросил гарпии в красном платье стеклянный полупрозрачный красный кристалл. Она схватила его и подняла руки к небу.