Учитель (2/2)

— Но… — хотела возразить Гермиона.

— Довольно, — Амбридж отошла и повернулась лицом к классу от веселости ее не осталось и следа. — Мисс Грейнджер, я снимаю с Гриффипдора пять очков.

По классу пробежал шумок.

— За что? — сердито спросил Гарри.

— Только не задирайся, — шепотом взмолилась Гермиона и сразу взяла его за руку.

— За неоправданное нарушение хода занятий, — спокойно произнесла профессор Амбридж. — Я здесь для того, чтобы внедрить одобренную Министерством методику, не поощряющую учеников высказывать свое мнение о предметах, в которых они мало смыслят. Ваши прошлые преподаватели этой дисциплины, по-видимому, давали вам больше воли, но ни один из них — за исключением, возможно, профессора Квиррелла, который хотя бы ограничивался темами, проверенными на протяжении веков, — не удовлетворил бы министерскую инспекцию.

— Да, Квиррелл был чудесный учитель, — громко сказал Гарри, — только с одним маленьким недостатком: у него Волан-де-Морт торчал из затылка.

Оглушительная тишина, какой никогда еще не слышал Гарри. Затем:

— Я думаю, еще одна неделя дополнительных занятий принесет вам пользу, мистер Поттер, — вкрадчиво проговорила Амбридж.

Порезы на руке Гарри, только-только зажившие, наутро снова кровоточили. Отбывая вечером наказание у Амбридж, он не жаловался — решил, что не доставит ей такого удовольствия. Снова и снова писал он: «Я не должен лгать», но ни звука не слетало с его губ, хотя порезы с каждой буквой углублялись.

***</p>

Гарри вышел из кабинета Амбридж около полуночи; рука кровоточила так, что пропитался шарф, которым он ее обвязал. Он думал, что в гостиной уже никого не будет, но его ждала там Гермиона. Он обрадовался, тем более что Гермиона была настроена не критически, а сочувственно.

— На, — взволнованно сказала она, подвинув к нему мисочку с желтой жидкостью. — Это процеженная настойка маринованных щупальцев растопырника, должна помочь.

Гарри опустил окровавленную руку в миску и ощутил чудесное облегчение: боль прошла. Живоглот с громким мурлыканьем вился вокруг его ног, потом вспрыгнул на колени и улегся.

— Спасибо, — с чувством сказал Гарри, почесывая левой рукой кота между ушей.

— Все-таки ты должен пожаловаться на это, — тихо сказала Гермиона.

— Нет, — отрезал Гарри.

— МакГонагалл, взбесилась бы, если б узнала.

— Да, наверное, — согласился Гарри. — И сколько, ты думаешь, времени понадобится Амбридж, чтобы издать еще один декрет: кто пожалуется на генерального инспектора, будет немедленно исключен?

— Страшная женщина, — пискнула Гермиона.

— Она никудышный преподаватель и мы не научимся у нее защите.

— Знаешь… — нерешительно начала Гермиона, — я сегодня подумала… — она с опаской взглянула на Гарри, — я подумала, что, может быть, пора нам самим… самим этим заняться.

— Чем заняться? — подозрительно спросил Гарри, продолжая купать руку в настойке растопырника.

— Самим учиться защите от Темных искусств. Гарри, ты правильно сказал на первом уроке у Амбридж: мы должны подготовиться к тому, что нас ждет за стенами школы. Мы должны уметь защитить себя. Если мы ничему не научимся за год… мы уже прошли ту стадию, когда можно учиться только по книгам, — сказала Гермиона. — Нам нужен учитель, настоящий, чтобы показал нам, как пользоваться заклинаниями, и поправил, если будем ошибаться.

— Если ты о Люпине… — начал Гарри.

— Нет, нет, не о Люпине, — сказала Гермиона. — Он занят в Ордене, да и часто встречаться с ним мы не сможем — только в Хогсмиде по выходным.

— Тогда кто же? — нахмурясь, сказал Гарри. Гермиона глубоко вздохнула:

— Разве не ясно? Ты, Гарри.

— Что — я?

— Ты будешь учить нас защите от Темных искусств.

— Я же не учитель. Я не могу…

— Гарри, в этом году ты лучший по защите от Темных искусств, — сказала Гермиона.

— Я? — Улыбка на его лице стала еще шире. — Ты же обошла меня на всех испытаниях…

— На самом деле нет, — спокойно возразила Гермиона. — На третьем курсе ты был лучшим — это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни что ты сделал!

— Что я сделал?

— Давай подумаем, в первый год ты спас от Сам-Знаешь-Кого философский камень.

— Просто повезло, — сказал Гарри, — не от умения…

— Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла.

— Да, но если бы не явился Фоукс…

— В третий год, ты отразил сотню дементоров…

— Ты же знаешь — по чистой случайности, если бы не маховик времени…

— В прошлом году, ты снова схватился с Сам-Знаешь-Кем.

— Да послушай же. Все это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. Ты не знаешь, что это такое! Ты никогда с ним не сталкивалась! Думаешь, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты все время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, — когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду — конец или пытка… Или друзья умирают у тебя на глазах… Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть, а вы тут сидите с таким видом, как будто перед вами умненький мальчик, а Диггори был глуп, все не так сделал… Ты просто не понимаешь, это вполне мог быть я, и так и было бы, если бы не нужен был Волан-де-Морту.

— Ничего такого я не говорила. И Диггори никто не винил, ты все неправильно… Гарри, — робко сказала она, — неужели ты не понимаешь? Ведь именно поэтому я и прошу тебя… Я хочу знать, каково это — очутиться лицом к лицу с Во… Волан-де-Мортом. Подумай об этом, — тихо сказала Гермиона. — Ладно?

Гарри не знал, что сказать. Ему уже было стыдно за свою вспышку. Он кивнул, хотя и плохо понимал, на что соглашается.

Гермиона поднялась и, стараясь, чтобы это прозвучало как можно естественнее, сказала:

— Ну, я пошла спать.

Гарри взял ее за руку и потянул к себе на кресло, она резко села ему на коленны. Они молча смотрели один одному в глаза.

— Гарри, нам не стоить здесь где кто-то может еще и увидеть.

— Можешь возле меня посидеть немного?

— Конечно, — Гермиона хотела встать, но Гарри обнял ее и прижал к себе.

— Посиди возле меня именно так, — он положил свое лицо на ее волосы и проводил носом по плечу.

— Нам не нужно, — тихо сказала Гермиона.

— Я знаю… извини что не могу себя контролировать и слишком нервным стал.

— Тебя можно понять, столько всего произошло за этот год.

— Гермиона…

Не успел Гарри договорить как Гермиона обвила руки вокруг его шеи и поцеловала в губы. Этот поцелуй для двоих был нужным и желанным. Они двои не хотели его прерывать пока не услышали шум возле лестнице. Гермиона резко встала и начала смотреть в сторону лестнице.

— Живоглот, ты нас напугал, — по лестнице ходил кот Гермионы. Пока она смотрела на кота, Гарри встал и подошел к ней. Обнявши за талию он поцеловал шею Гермионы.

— Гарри, что ты делаешь, — Гермиона обернулась и смотрела в глаза Гарри.

— А то что было на кресле тебе не мешало? — он улыбнулся ей.

— Давай идем спать у нас трудная неделя будет.

Перед тем как уйти Гермиона еще раз поцеловала Гарри в губы и пошла в свою комнату.

***</p>

Две недели Гермиона не заводила разговора о том, чтобы Гарри учил их защите от Темных искусств. Еще больше не хотела она говорить о поцелуи ее и Гарри. Ведь они двои до конца не могли пойти против себя и быть вместе. Наказания у Амбридж для Гарри закончились. Рон побывал еще на четырех тренировках. Так же Гермиона рассказала Рону о ее мыслях чтобы Гарри научил их всему нужному в защите. Все трое сумели добиться исчезновения мышей на трансфигурации. Но бурным ветреным вечером в конце сентября, когда они втроем сидели в библиотеке, подбирая ингредиенты для зелья у Снегга, тема эта всплыла снова.

— Слушай, Гарри, — вдруг сказала Гермиона, — ты больше не думал о защите от Темных искусств?

— Думал, конечно, — сварливо отозвался Гарри. — Как тут не думать, когда нас учит эта карга.

— Нет, насчет того, о чем я тебе просила.

— Да, немного думал.

— И что?

— Не знаю, — сказал Гарри.

— Мне эта мысль с самого начала понравилась, — охотно вступил в разговор Рон, убедившись, что Гарри не намерен ругаться.

— Вы же слышали: во многом это было везение, правильно?

— Да, Гарри, — мягко сказала Гермиона, — но все равно, нет смысла отрицать, что ты владеешь защитой от Темных искусств. В прошлом году ты был единственным, кто мог полностью осуществить заклятие Империус, мог вызвать Патронуса и сделать то, чего не могут взрослые волшебники. Виктор всегда говорил…

Гарри поднял одну бровь и смотрел на Гермиону как будто хотел попасть ей в голову.

— Да? Что сказал Вики? — Рон отреагировал быстрее чем Гарри.

— Он сказал: Гарри делает то, чего он не умеет. А он был на последнем курсе Дурмстранга.

— Ты что, до сих пор поддерживаешь с ним связь?

— Ну и что из того? Можно ведь дружить по переписке.

— Он не только по переписке хотел дружить.

Гермиона раздраженно тряхнула головой и, не обращая внимания на Рона, который продолжал есть ее взглядом, сказала Гарри:

— Ну, что? Будешь нас учить?

— Только тебя и Рона, да?

— Ну… — Гермиона как будто опять заробела. — Только ты не бесись. Гарри, я правда думаю, ты должен научить всех, кто захочет учиться. Мы же хотим защититься от В… Волан-де-Морта. Рон, не будь смешным. Будет нечестно, если мы не дадим такой возможности остальным.

— Хорошо, но сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме вас, захочет у меня учиться. Я же чокнутый, помнишь?

— Думаю, ты удивишься, когда узнаешь, сколько ребят хотят тебя послушать. — Она наклонилась к Гарри, и Рон, все еще хмурившийся, тоже придвинулся поближе. — А что, если скажем: все, кто хочет, встретимся в первый октябрьский выходной в Хогсмиде и обсудим это дело?

— Почему там, а не в школе? — спросил Рон.

— Потому что, — сказала Гермиона, снова взявшись за рисунок Китайской жующей капусты, который копировала из книги, — потому что Амбридж вряд ли обрадуется, если узнает, что мы задумали.