Орден (1/2)

Штаб-квартира Ордена Феникса находится по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12.

Между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Гарри смотрел на него с открытым ртом. Стереосистема в доме 11 работала как ни в чем не бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали.

— Давай же, скорей! — проворчал Грюм, толкая Гарри в спину.

Гарри стал подниматься на крыльцо по истертым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Черная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было.

Люпин один раз стукнул в дверь волшебной палочкой. Гарри услышал много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась.

— Входи быстро, Гарри, — прошептал Люпин, — но там не иди далеко и ничего не трогай.

Переступив порог, Гарри попал в почти полную тьму прихожей. Пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания. Оглянувшись, он увидел, как следом за ним входят другие.

Приглушенные голоса звучали тревожно, рождая у Гарри смутные дурные предчувствия. Он словно бы вошел в дом, где лежит умирающий.

Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Гарри заметил, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела.

— Ах, Гарри, как я рада тебя видеть, — прошептала она, стиснув его так, что ребра затрещали. — У тебя нездоровый вид. Тебя надо подкормить хорошенько, но ужина придется немножко подождать. — Возбужденным шепотом она обратилась к стоявшим за ним волшебникам: — Он только что явился, собрание началось.

С возгласами, выражающими интерес и волнение, волшебники стали один за другим протискиваться мимо Гарри к двери, через которую только что прошла миссис Уизли. Гарри двинулся было за Люпином, но миссис Уизли его придержала.

— Нет, Гарри, собрание — только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты подожди с ними, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говори в коридоре потише, — добавила она все тем же возбужденным шепотом.

— Почему?

— А то что-нибудь разбудишь.

— Я не по…

— Потом, потом, я тороплюсь. Мне надо быть на собрании. Только покажу, где ты будешь спать.

С каждым шагом смятение Гарри росло. Что у него может быть общего с этим домом, который выглядит так, словно принадлежит Темнейшему из волшебников?

— Миссис Уизли, почему…

— Дорогой мой, тебе все объяснят Рон и Гермиона, а мне правда надо бежать, — встревоженно прошептала миссис Уизли. — Вот, — они добрались до третьего этажа, — твоя дверь правая. Я позову, когда кончится. — И она торопливо пошла вниз.

Гарри пересек грязную лестничную площадку, повернул дверную ручку спальни, сделанную в виде змеиной головы, и открыл дверь.

На мгновение он увидел мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями. Потом раздалось громкое птичье верещание, а следом еще более громкий возглас, и все его поле зрения заполнила пышная масса густейших волос. Гермиона, кинувшись к нему с объятиями, чуть не сбила его с ног, а Сычик, маленькая сова Рона, стал бешено кружить у них над головами.

— ГАРРИ! Рон, он здесь, Гарри здесь! А мы и не слышали, как ты вошел в дом! Ну, как ты, как ты? Ничего? Жутко злой на нас, наверно! Наверняка злой, я же понимаю, что от наших писем радости было мало, но мы не могли тебе ничего написать. Дамблдор строго-настрого запретил, а у нас так много всякого, что надо тебе рассказать! Да и ты нам массу всего расскажешь! Про дементоров! Когда мы о них узнали и про слушание в Министерстве — это просто возмутительно, я посмотрела в книгах, они не могут тебя исключить, не имеют права, в Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних есть пункт об использовании волшебства при угрозе для жизни…

— Дай ему хоть вздохнуть, Гермиона, — сказал Рон, улыбаясь и закрывая за Гарри дверь.

Гермиона, по-прежнему сияя, отпустила Гарри, но не успел он открыть рот, как в воздухе раздался мягкий шорох и что-то белое, слетев с темного шкафа, нежно опустилось ему на плечо.

— Букля!

Белоснежная сова, которую Гарри тут же принялся гладить, пощелкала клювом и ласково ущипнула его за ухо.

— Что тут с ней было! — сказал Рон. — Чуть до смерти нас не заклевала, когда в последний раз принесла твои письма. Вот, смотри…

— Да, понимаю, — откликнулся Гарри. — Мне очень жаль, но я хотел получить ответы…

— А мы-то что, разве не хотели ответить? — стал оправдываться Рон. — Гермиона вся извелась, твердила, что ты какую-нибудь глупость вытворишь, если будешь сидеть там один без новостей, но Дамблдор…

— … строго-настрого вам запретил, — подхватил Гарри. — Да, Гермиона мне сказала.

Теплое сияние, вспыхнувшее в нем при виде Гермионы, погасло, и в живот хлынуло изнутри что-то ледяное. Целый месяц протосковав по Гермионе, он теперь вдруг почувствовал, что не прочь остаться один. За целое лето он питался не вспоминать о ней и это удавалось, тем более они не писали один одному.

— Он считал, что так будет лучше, — произнесла Гермиона упавшим голосом. — Дамблдор.

— Ясно, — сказал Гарри.

— Он, наверно, думал, что у маглов тебе будет не так опасно… — начал Рон.

— Да? — поднял брови Гарри. — На кого-нибудь из вас этим летом нападали дементоры?

— Нет, но… он же поручил людям из Ордена Феникса за тобой смотреть…

— Плоховато что-то они смотрели. — Гарри изо всех сил старался говорить ровным голосом. — Так смотрели, что пришлось самому выкручиваться.

— Он страшно рассердился, — сказала Гермиона чуть ли не с благоговейным ужасом. — Дамблдор. Мы его видели, когда он узнал, что Наземникус самовольно ушел с дежурства. Он рвал и метал.

— А я рад, что Наземникус ушел, — произнес Гарри холодно. — Иначе я не совершил бы волшебства и Дамблдор, чего доброго, оставил бы меня на Тисовой улице на все лето.

— А тебя… тебя не беспокоит разбирательство в Министерстве магии? — тихо спросила Гермиона.

— Нет… Зачем все-таки Дамблдору было скрывать от меня, что происходит? Вы… м-м… не догадались задать ему этот вопрос? — Рон и Гермиона переглянулись.

— Мы сказали Дамблдору, что обо всем хотим тебе сообщить, — заверил его Рон. — Сказали, Гарри, не сомневайся. Но он сейчас страшно занят, мы, как сюда приехали, видели его только два раза, и у него очень мало времени. В общем, он заставил нас пообещать, что мы ничего важного тебе писать не будем. Сказал, сову могут перехватить.

— Если бы он хотел, он все равно мог бы держать меня в курсе, — сухо возразил Гарри. — Вы прекрасно знаете, что можно посылать сообщения без всяких сов.

Гермиона посмотрела на Рона:

— Я тоже об этом подумала. Но он решил, что ты ничего не должен знать.

— Может, он считает, что мне нельзя доверять? — предположил Гарри, глядя на их лица.

— Слушай, не будь идиотом, — сказал Рон с расстроенным и смущенным видом.

— Или что я не могу о себе позаботиться.

— Разумеется, он ничего такого не думает! — с волнением воскликнула Гермиона.

— Ну, и почему же тогда вы участвуете во всем, что тут делается, а я торчу у Дурслей? — спросил Гарри. — Почему вам позволено все знать, а мне нет?

— Нам тоже нет! — перебил его Рон. — Мама не пускает нас на собрания, говорит, малы еще…

Тут Гарри, не помня себя, закричал:

— Надо же, вас не пускали на собрания! Бедненькие! Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, и Дамблдор это знает! Кто защитил философский камень? Кто одолел Реддла? Кто спас вас обоих от дементоров?.. Кого в том году испытывали драконами, сфинксами и прочей нечистью? Кто увидел, как он возродился? Кто должен был от него спасаться? Я!

Ошеломленный Рон стоял с разинутым ртом и не знал, что сказать. Гермиона, казалось, вот-вот разревется.

— Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчет того, чтобы я был в курсе дела?

— Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… — начала Гермиона.

— Хотели, да не слишком! Иначе послали бы мне сову! Дамблдор, видите ли, заставил их пообещать…

— Он правда заставил…

— Целый месяц я сидел как идиот на Тисовой улице, целый месяц таскал из мусорных баков газеты, надеялся хоть что-нибудь узнать…

— Мы хотели…

— Я думаю, вы от души надо мной посмеялись в этом уютном гнездышке…

— Да нет же, честно…

— Гарри, нам действительно очень-очень жаль! — в отчаянии воскликнула Гермиона. В глазах у нее блестели слезы. — Гарри, ты абсолютно прав! Я на твоем месте тоже была бы в бешенстве!

— Где я, что это за место? — внезапно выпалил он.

— Штаб-квартира Ордена Феникса, — мгновенно ответил Рон.

— Может, кто-нибудь скажет мне наконец, что это за Орден такой?

— Это тайное общество, — быстро сказала Гермиона. — Его основал Дамблдор, он же и возглавляет. Участвуют главным образом те, кто боролся против Сам-Знаешь-Кого еще в прошлое его появление.

— Кто входит в общество? — спросил Гарри, резко остановившись и держа руки в карманах.

— Совсем немного народу.

— Мы знаем человек двадцать, — сказал Рон, — но думаем, что есть и другие.

— Ну? — требовательно спросил он, глядя то на Рона, то на Гермиону.

— Э… — смешался Рон. — Что — ну?

— Волан-де-Морт, вот что, — яростно крикнул Гарри, и его друзья одновременно вздрогнули. — Какие новости? Что он затеял? Где он? Как мы будем с ним сражаться?

— Ты уже слышал — нас не пускают на собрания Ордена, — нервно сказала Гермиона. — Поэтому подробностей мы не знаем, только общую идею смогли уловить, — торопливо добавила она, увидев выражение лица Гарри.

— Мы так и думали, что ты рассердишься, мы на тебя ни капельки не в обиде, но и ты нас пойми: мы действительно старались уговорить Дамблдора…

— Да, я знаю, — перебил ее Гарри.