часть 7. что-то здесь не так. (1/2)
***По пути к первому вагону, где следовало сидеть водителю, Вальт успел захватить с собой запечатанный шоколадный кекс, который он кинул в рюкзак по пути в аэропорт. Несмотря на явное осознание того, что на данный момент подростки просто пребывают во сне, желудок успел отличиться. Вальт правда почувствовал себя голодным, и если для него это было абсолютно нормально, то Ширасаги напрягся.Слишком подозрительные вещи стали происходить здесь. Если они спят, то всё явно должно быть иначе.
Живое чувство реальности всего вокруг по-прежнему оставалось при Луи. Парень старался не напрягать мозг лишний раз и не думать о многом, потому что сейчас это не имеет (и не должно иметь) никакого смысла, но спорить с собой было сложно. Ширасаги не собирался тратить время впустую. Он поставил себе цель просто дойти до водителя как можно быстрее и распрощаться с этими странностями, поэтому сразу сказал Аою, что отвлекаться на остановки не собирается. В какой-то момент он был готов и пробежаться.
В вагонах становилось холоднее. С тех пор, как подростки только оказались в этой чёртовой пустыне, окна буквально везде были раскрыты. Было непонятно, в чём именно причина. Но это успокаивало. Успокаивала мысль о том, что они снова натыкаются на странности — это был явный признак того, что они спят. Ширасаги даже не стал тратить время на то, чтобы по пути закрыть окна и хоть немного согреться. В майке было не слишком тепло. Даже, наверное, совсем не слишком, но Луи, как настоящему мужчине, было на это плевать. К тому же, это казалось бессмысленным: если совсем скоро они отсюда свалят, напрягаться ради мелочей не казалось большой необходимостью.
— Тебе совсем не холодно? — спрашивает Вальт, разжёвывая кекс. — Мы можем вернуться и взять кофту, чтобы согреться.— Не спрашивай и иди, — говорит Ширасаги. — Зачем ты тратишь силы на эти глупые мысли?— Я просто подумал...— Умоляю тебя, — коротко смеётся голубоволосый и двигает плечами. От этой нервотрёпки уже затекают конечности. — Думай о себе.— Может, ты не знаешь, но волноваться о других — хороший и добрый поступок. А если ты простудишься, что будешь делать?— Простужусь во сне? Потрясно, — смешно фыркает Ширасаги. — Будет интересно на это посмотреть.
— А если это знак, и окно открыто у нас в реальной жизни? Тогда ты точно заболеешь. Может, если ты согреешься здесь, то в жизни накроешь себя одеялом?На какое-то мгновение наивное волнение Вальта кажется парню материнским. Луи далеко не всегда вспоминал о своей семье, не говоря об упоминании, но сейчас чувство детского уюта ?схватило за пятку?.В своих ранних годах Луи хорошо запомнил эту заботу. Когда волнение это кажется до смешного глупым с твоей стороны. Когда ты не видишь в этом смысла, но всё равно слушаешься, потому что родителям нельзя противиться. Когда твоя уверенность в том, что тебе это не нужно, растёт до раздражения и злобы, негодования, а потом рассыпается противной обидой едва не до слёз и чувством вины, стоит предупреждениям старшего оказаться правдой. Почему-то сейчас эта несносная и легкомысленная заноза в заднице действительно навеивала домашнюю, детскую атмосферу.Даже запах на мгновение оказался тут. Запах жареного риса и любимого соуса отца, который он активно ожидал после тяжёлой работы.Ширасаги уже у двери, ведущей к другому вагону, избавляет себя от этих мыслей. Вместе с возвращением в реальность пропадает и этот завораживающий запах домашнего соуса... Подросток останавливается всего на время, заставляя Аоя позади вовремя притормозить следом. Принюхавшись пару раз, он задумчиво хмурится, но дёргает уголком губ и проходит дальше.
— И как ты вообще так можешь, — вдруг говорит Вальт, и Луи оборачивается. Парень легко и непринуждённо выпячивает губы, подобно утке из мультфильма про животных, и с самым спокойным видом смотрит точно Ширасаги в глаза. — Ты настоящий злюка.Ширасаги на какое-то время просто зависает, прокручивая это ?злюка? в голове, щурится и усмехается, но ничего так и не может сказать.— Вот поэтому у тебя и нет друзей. Ты даже в разговоре со всеми соревнуешься, и все тебя боятся! Если бы ты был чуточку добрее, то и друзей, и знакомых у тебя было бы больше, — уверенно и легко говорит Вальт и проходит вперёд.— С чего ты начал обо мне беспокоиться? — спрашивает Луи и догоняет. — Что с твоей головой, как она работает?— О-очень просто. И моя голова говорит мне, что ты злюка. Вот так, понял? Я даже кексом с тобой не поделюсь, ты этого не заслуживаешь.
— Сдался мне твой кекс... — начинает Ширасаги, но замирает. У приоткрытых дверей купе, которые Аой благополучно пропустил, парень улавливает совсем недавний запах любимого соуса. На какое-то время ему приходится остановиться.
Спустя пару шагов Вальт замечает отсутствие шагов соседа и оборачивается к нему. Луи выглядит немного встревоженным, задумчивым, а рука так и тянется к ручке двери. Без промедлений голубоволосый заходит внутрь купе, игнорируя заинтересованное мычание Аоя. Вальту недолго приходится стоять и думать. Буквально сразу он идёт к парню и заглядывает внутрь, прижимаясь грудью к холодной стене.А ощущения такие невероятно реальные, совсем не подсознательные.
— А? Злю-лю-лю? Ты что-то нашёл?Ширасаги неконтролируемо морщится от прозвища и оглядывает всё купе взглядом. В какой-то момент он хорошо ловит себя на том, что раздражён и взвинчен. То ли сводящий с ума Аой пробуждает в нём такие эмоции, то ли они появляются сами собой из-за более резких воспоминаний. Запах буквально застрявает в лёгких — кажется, ещё немного, и им можно будет обходиться без кислорода. Луи бы поспорил с собой, напомнил им обоим о сне, но чёрт возьми, как же это близко и реально. Будто он вместе с этим поездом переместился в свой старый дом, где мама крутится у плиты. Чувства смешиваются друг с другом. Ему далеко не сразу удаётся осмотреть всё и понять, что ничего толкового в купе нет.
Буквально с таким же успехом запах стал рассеиваться и смешиваться с кислородом, с прохладой, которая гуляет по поезду. Луи пытается осознать, что только что произошло, но в который раз по счёту напоминает себе о странности и нереальности этого места.Оттолкнув лицо Аоя ладонью в сторону, он щурится и оказывается буквально впритык. На секунду кажется, что своим взглядом он готов бы был раздавить арбуз или дыню (если бы здесь правда были арбуз и дыня) — такой он был пронзительный.
— Ещё раз назовёшь меня своими дибильными прозвищами, Вальт, и я выкину тебя в окно, — говорит он и идёт вперёд. В этот момент Луи кажется действительно устрашающим.
— Страшила... Это мы ещё посмотрим, — мрачно бурчит себе под нос Вальт, когда с неким злорадством вспоминает, что прочёл концовку книги подростка, и неспеша плетётся за ним.В конце концов, оставаться здесь одному всё ещё не хочется.
***— Интересно, а наши беи спят точно также, как и мы, или они всегда бодрые и сон им не нужен? — видно, не уловив в словах Ширасаги ?только не доставай меня своей болтавнёй? должного смысла, Вальт продолжает наполнять вагоны бессмысленными размышлениями вслух. Минуты чудесного молчания после угрозы Луи прошли, и Аой снова начал диалог с самим собой.
Наверное, длинный язык Вальта и бесконечные разговоры обо всём на свете — диагноз, и что-то сделать с ним было невозможно. Потому что Луи так и не понял, как именно его заткнуть и насколько ещё нужно быть устрашающим. Впервые с этим парнем он решил просто потерпеть. Быть может, своими размышлениями парень просто пытался занять себя. Далеко не часто оказываешься в осознанном сне и в пустом поезде с одним только парнем, которого терпеть не можешь. Луи же обходится своим сознанием и мыслями, и ему так легче.
— Надо будет спросить у Вальтриека... Кстати, а наши напарники оказались с нами в этом сне? Если да, мы могли бы взять их с собой. Им правда скучно вдвоём в сумках, если они здесь, кто знает, может, они и здесь по нам скучают...— Скажи мне: ты идиот или просто притворяешься? Ради бога, зачем нам беи во сне? — спрашивает Ширасаги. — Ещё три купе. Три купе до водителя, улавливаешь суть?
— Я не знаю... — честно признаётся Вальт и касается бея в кармане. На секунду кажется, что он его колет, словно мороз в разгар зимы, и подросток задумчиво хмурится. — Мне скучно, Луи, я серьёзно! Мы идём уже так много, а этот сон не прекращается. Я хочу кушать.— Ты недавно ел.— Хочу маминого хлеба и булочек. Наверное, ты не пробовал, но они очень вкусные, — Вальт облизывает губы. — Просто объедение! Если бы я сейчас оказался дома, на кухне... М-м-м...— Тебе никто не мешал оставаться дома. Если бы ты сидел и ел свой хлеб, со мной бы не происходило всего этого...
Ширасаги слышит, как вдруг пропадают шаги сзади него, вздыхает и оборачивается назад.
От Вальта словно и след простыл.
Примерно в эту секунду резкая пропажа почему-то напрягает Луи. Он недоверчиво щурится и расправляет плечи из-за дискомфорта в груди. Атмосфера становится не такой необычной; то ли мрачнеет, то ли нервирует, и Ширасаги не верит, что это всё из-за пропажи Аоя, которого до этого он обещал выкинуть в окно.— Луи, что я нашёл! — слышится из одного купе, и голубоволосый, вмиг потеряв то лёгкое напряжение, поджимает нижнюю губу к верхней в негодовании и идёт на голос.В пустом купе на железном столике мило разложена еда: здесь и булочки, и хлеб, о котором, наверное, Вальт и говорил. Просто Аой почувствовал любимый запах ещё до Ширасаги, когда проходил мимо двери. Наверняка выпечка появилась внезапно, иначе бы Луи, он уверен, почуял бы её точно также, как соус матери.Вид у Вальта был как никогда счастливый. Казалось, словно всё это время он отчаянно голодал, худел, потому что сейчас реагирует на булочки, как на звезду с неба. Парню определённо становится плевать, каким образом всё это здесь появилось: только осмотрев все вкусности от края до края, он облизывает губы, присаживается на кожаную полку и принимается счастливо пихать всё в рот. Его глаза даже искрятся, настолько он оказывается в восторге.
— Ты руки никогда перед едой не моешь? — лениво спрашивает Ширасаги и наблюдает за почти агрессивным поеданием. —Не думаешь, что это иллюзия, и ты ешь отраву? Не то чтобы я сильно от этого расстроился...
— Я не сомневался, — кривится Вальт, попутно разжёвывая любимую выпечку. — Не стоит за меня волноваться. Мама один раз сказала: всё полезно, что в рот полезло.Луи фыркает и смеётся, присаживаясь на ту же полку, что и Вальт. Он расслабленно ложится и опирается спиной об стену, связывающей тяжёлую раскрытую дверь, и медленно затихает.В какой-то момент он так и сидит, с расслабленной усмешкой наблюдая за жующим Аоем. Он впервые думает, что, наверное, с обществом синеволосого ему куда веселее и... приятнее обычного? Сложно в это поверить. Как бы Ширасаги ни доставал его, как бы ни поливал кучей грязи, как бы ни устрашал, этот парень всё равно продолжает чудить. За всё время, что он мог психануть, навалиться на старшего с кулаками или усыпать трёхэтажным матом, Вальт продолжает с ним контактировать.