47. А вы любите котиков? (2/2)
Будь рядом кто-то из ребят, Казуо нашел бы силы на пару глупых шуток, но он был один, а рисоваться перед командиром… Да какой смысл?
— Когда врачи закончат, — спокойно ответил командир. И вдруг чуть-чуть прищурился. — Скажите, курсант Казуо. А вы любите котиков?
— Что?! — вопрос настолько выбил из размышлений, что Казуо даже сумел взять себя в руки. — А. Котиков… Ну, это. Их поймать труднее, мы чаще жрали собак и голубей, так что о котиках судить сложно…
— Понятно, — неизвестно каким своим мыслям ухмыльнулся Гурен, но вышло слегка зловеще. — Ладно, курсант. Слушайте команду: сидеть на полу запрещено. У нас нет финансирования на пересадку почек. Сейчас идите и возьмите в столовой лёгкий ужин для своего старшего, меню номер пять специально для раненых, они знают. Пока ходите, Сатоши закончит свои процедуры и его переведут в палату. Вот туда к нему и пойдёте, я распоряжусь, чтобы пустили.
— Есть, сэр, — как же невовремя отказала природная болтливость!
Звучал приказ неплохо. Ну, ладно, звучал он как забота, но испытывать к Гурену благодарность после того, что случилось с Сатоши, ожидаемо не хотелось. И причём тут котики?!
— Решения старших не обсуждают, курсант, — вот к чему он это сказал? — И если Сатоши его принял — ваше дело — выполнять. А теперь идите.
Решения старших. Чудесно. Мало ему загадок!
Отдав честь так криво, как постыдился бы и парализованный ленивец, Казуо развернулся и поспешил убраться с глаз подполковника прежде, чем язык станет врагом и поведёт вслед за Сатоши.
Заставить себя не спешить было трудно. Будь его воля, Казуо бегом ворвался бы в столовую и бегом помчался обратно. Но Гурен вряд ли для красного словца намекнул, что Сатоши не нужны свидетели во время лечения.
Потому пришлось заставлять тело двигаться с нормальной скоростью, хотя на последнем лестничном переходе по пути обратно шаг всё же чуть не перешёл в бег. Да и перешёл бы, если бы не поднос.
Гурен не соврал — в лазарет его пустили.
Сатоши лежал ничком, устроив голову на сплетении рук. Ниже пояса он был укрыт простынёй, так что оценить ущерб возможности не представлялось. Но, по-правде, куда больше напрягало то, что на скрипнувшую дверь друг даже не обернулся.