Глава 1. Яблоко в сахарном сиропе (1/2)

В почти пустой магазин одежды мимо так вовремя отвернувшегося охранника вошла миниатюрная девушка в серой куртке и зелёной вязаной шапке с торчащими из-под неё крупными кудрями. Такого же цвета шарф скрывал её тонкие губы и шею, оставляя лишь большие, обрамленные пушистыми ресницами сине-зелёные глаза и аккуратный носик. Её походка была слегка скована, а пальцы нервно крутили вязаные хвостики тёплого аксессуара.

В целом, она была обычной, ничем не примечательной, такой же как и другие скромные особы её нежного, едва переступившего границу двадцати лет возраста. Такой, которая легко потеряется в толпе, и о ней не вспомнят, потому что похожих каждый день проходит мимо очень и очень много.

И все же, эта была бы откровенная ложь, если бы она действительно для всех была серой, непримечательной мышкой, ведь пара мутных голубых глаз уже пристально наблюдали за тем, как девушка взяла вешалку с какой-то кофточкой и тихо пошла в сторону примерочной.

Сладкий запах печеного яблока в сахарном сиропе, что шлейфом тянулся за невинной омегой, сводил Рэндалла с ума, заставляя желать разодрать когтями хрупкую шейку и сожрать явно свободное, неомраченное привязанностью сердце. Но сначала…

Прихватив первые попавшиеся в руки брюки, мужчина уверенной походкой двинулся к общим раздевалкам, где никогда не было ни консультантов, ни охранников. Всегда так на руку, всегда так неосторожно.

Единственная занятая кабинка была задернута плотной синей шторой, за которой слышалось копошение. Здесь сводящий с ума запах достигал максимальной концентрации, поощряя мужчину действовать быстро.

Не прошло и секунды, как он без приглашения вошёл в искомую кабинку, бросив штаны на пуфик и сходу припечатывая милое личико к огромному зеркалу. Широкая ладонь грубо заткнула небольшой рот, не давая возможности вскрикнуть.

Сердце девушки пропустило удар, а после заколотилось заполошной птицей в быстро вздымающейся грудной клетке.

— Только пикни, и я сверну тебе шею быстрее, чем кто-либо успеет прийти на помощь, — голубые глаза заволокло дымкой липкой похоти и жажды. Ноздри широко раздувались, пропуская в лёгкие запах личного безумия, что буквально отравлял кровь и убивал весь разум. Собственные штаны вздыбились от тесноты, отчего хотелось реветь словно дикий медведь. — Я возьму тебя прямо здесь, и если ты будешь хорошей девочкой, то останешься в живых и никому не расскажешь о нашем маленьком секрете, тебе ясно?

Омега от этих слов затряслась, как осиновый лист на ветру. В слишком ярком свете большие глаза потемнели, как хвоя в лесной чаще, и наполнились прозрачными слезами.

— Тебе ясно? — лицо ещё сильнее вжали в зеркало, и стало страшно, что гладкая поверхность вот-вот лопнет и вопьется в нежную кожу острыми осколками. Как бы она не пыталась отодвинуться — её сил было недостаточно.

Ощущение беспомощности холодно сковало горло, отрубая все пути отхода. Тихо всхлипнув, девушка обречённо кивнула и захлюпала носом.

— Хорошая девочка, — Рэндалл погладил густые каштановые кудри и притянул за них к себе, вжимая хрупкое тельце в свое, не убирая руку ото рта. — Было бы жаль убивать такую красоту только лишь потому, что она не умеет держать свой маленький язычок за зубами. Я ведь везде смогу тебя найти, в любое время. Помни об этом.

Девушка приглушенно захныкала, зажмуриваясь от страха и отрицательно мотая головой, желая не видеть сейчас в зеркале всего, что с ней хотят сделать.

— Вот и хорошо, — вторая рука опустилась вниз под резинку чёрных лосин и нижнего белья, оглаживая шершавыми пальцами нежные складочки половых губ и проникая внутрь под испуганное дерганье и мычание жертвы. — Тшш, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно, верно? Тогда ты позволишь мне войти и будешь паинькой.

Крупные слезы скатились по щекам и затекли под ладонь прямо в рот, отдаваясь солёной обреченностью. Даже вцепившись в руку, что вторглось в её лоно, девушка не могла остановить то дикое желание, что овладело мужчиной. Он словно не замечал её бесполезных трепыханий, начиная грубо проникать все глубже, желая как можно быстрее ощутить сладкую влагу. Собственный член болезненно ныл, яйца поджались от предвкушения, а на штанах расплылось темное пятно предэякулята.

Движения ускорились, постепенно меняясь с неприятных, царапающих и сухих на влажные, что заставляли клитор возбужденно сжиматься, а щеки — постыдно краснеть.

— Какая отзывчивая, — мужчина дразняще вынул руку с тянущейся прозрачной секрецией и поднёс к носу, жадно принюхиваясь. — Никогда не слышал более вкусного запаха, чем твой. А теперь расстегни мне брюки и вытащи мой член.