Глава двадцать третья (1/2)

Нори вряд ли смог бы назвать себя прям уж хорошим гномом.

Конечно, порождением зла он себя также не считал, но, чего уж кривить душой, за свою жизнь он успел прилично напортачить. О чем-то он не жалел, поскольку твердо знал, что делал это из лучших побуждений. Вот, скажем, воровство ради выживания своих родных он зазорным совершенно не считал, а всем несогласным от всей души желал попробовать походить голодными пару-тройку дней, и только потом высказывать свое мерзкое мнение. И то же самое с убийствами. Разумеется, он никогда к этому не стремился — он же не какой-нибудь орк или, там, человек — но и не колебался, когда это было необходимо для собственной защиты. Он правда старался не доводить до такого, но в пылу борьбы могло случиться всякое.

Но были в его жизни и поступки, которыми он отнюдь не гордился.

Воровать еду для маленького братишки - это одно, это можно оправдать. Но обманом вытягивать деньги из честных трудяг? Продавать краденый товар на темных улицах и убирать дерьмо за завравшимися лордами? Будь он проклят, если бы стал отрицать, что облажался. Нори прекрасно знал, что о его грехах и преступлениях можно сложить целую историю. Возможно, ему следовало бы так и поступить, сделать из нее книгу и разбогатеть на продажах. В конце концов, не может же быть такого, чтобы из всей семьи дар писателя достался лишь Ори? Вот только ему это доставляло удовольствие.

Нори не отрицал, что некоторые его поступки были откровенно безнравственны. Хоть Дори и не сумел стать ему заменой настоящих родителей — и Нори не винил его, пусть тот и был уверен в обратном, но ведь ребенок не может воспитать ребенка — но сумел привить моральные принципы. Он научил его отличать плохое от хорошего и жить по законам чести несмотря ни на что. Так что у Нори не было отговорки, будто бы он никогда не знал другого пути. Нет, он знал.

К несчастью для Дори, мир не был черно-белым. Иногда он был грязно-серым и правильного выбора попросту не существовало. Нори изо всех сил старался поступать по совести, но ничего из этого не вышло. Временами приходилось выбирать простой пусть вместо праведного, ведь честь и достоинство ничего не стоят, когда ты уже мертв.

Нори знал обо всех своих грехах и признавал их все до последнего. Он давно смирился с тем, что однажды Дори уже не мог смотреть на него так же, как когда они были детьми, но оно того стоило. Тысячу раз стоило, ведь это благодаря ему у них на столе оказывалась еда всякий раз, когда Дори терял работу. Благодаря всей грязи на его руках Ори пошел учиться, а Дори выкупил их дом. Именно он сумел оплатить услуги целителя, когда мать умирала у них на глазах, и он сделал все, для того, чтобы та же участь не постигла младшего брата.

Нори точно знал, что и на смертном одре не стал бы раскаиваться, потому что все было не зря. Все было ради братьев.

Дори никогда бы не понял — не смог бы понять — ход его мыслей, а вот Бильбо сумел. Хоббит так же легко готов был рискнуть всем ради спасения остальных. Сначала этот бестолковый котенок — а Бильбо навсегда останется для него именно котёнком, ведь только ему могло бы прийти в голову шипеть и кидаться на противника, троекратно превосходящего в размерах — забавлял Нори, как и его беспардонные выходки. Но где-то среди туманов Мглистых гор и теней Лихолесья Нори вдруг понял, что привязался к нему. Суетливое беспокойство этого крохотного существа его умиляло, а простодушность очаровывала. Котенок сумел своими коготками пробраться под загрубелую кожу и добраться до сердца.

Примерно в тот момент, когда он осознал, что привязался к хоббиту, он также понял, что у этого самого полурослика напрочь отсутствует чувство самосохранения. Бильбо был, наверное, самым бестолковым идиотом из всех, что ему когда-либо встречались. Он раз за разом сломя голову бросался навстречу опасности, совершенно забывая о том, что далеко не бессмертен. Подобное поведение было бы разумным для какого-нибудь тролля, а не этакой кочерыжки, и Нори диву давался, как этот дурак вообще дотянул до пятидесяти. Как бы там ни было, кому-то нужно было присматривать за полуросликом, и Нори решил взять эту обязанность на себя во что бы то ему ни стало.

В конце концов, ему же удавалось приглядывать за братьями, нравилось им это или нет.

***</p>

К немалому удивлению Бильбо, два дня спустя в лагерь наведался еще один неожиданный гость. Беорн явился, чтобы принять участие в грядущем сражении.

— Эти ублюдки отовсюду сползаются к Лихолесью, — мрачно поведал оборотень, возвышавшийся над Бардом и Трандуилом косматой громадой. — Вот я и подумал, что вам пригодится помощь. И потому я здесь.

— Разумеется, мы будем рады новым союзникам, — с вежливой благодарностью кивнул Бард. — Предстоящая нам битва обещает быть тяжелой.

Беорн невозмутимо пожал массивными плечами:

— Просто я поразмыслил и понял, что, расправившись с вами, эти мерзкие твари обратят свои ненасытные пасти в сторону моих земель. Лучше остановить их здесь, чем потом остаться с ними один на один.

— Весьма предусмотрительно, — одобрил Трандуил, даже не пытаясь скрыть едкость в голосе. — Можешь присоединиться к нам, если таково твое желание. Тауриэль найдет тебе место в лагере.

Глава королевской стражи шагнула вперед, приложив руку к груди в приветственном жесте:

— Добро пожаловать, Мастер Беорн. Мое имя Тауриэль, я буду рада помочь вам.

Беорн неспешно оглядел эльфийку сверху донизу и расплылся в клыкастой улыбке:

— Милая, а уж как я буду этому рад.

Тауриэль изогнула дугой тонкую бровь и хмыкнула. Бильбо испустил обреченный стон и поспешно отвесил стоявшему перед ним Барду отрезвляющий подзатыльник. Тот содрогался всем телом и так судорожно хватал ртом воздух, словно с ним случился припадок. Не знай Бильбо, что мужчина смеется, испугался бы за его жизнь. Но хоббит уже понял, что этот человек и на смертном одре нашел бы, с чего посмеяться.

Улыбка Беорна стала еще шире, явив миру ямочки на покрытых темно-бурой щетиной щеках. Беззастенчиво растолкав Трандуила и Барда, он отыскал затерявшегося за ними полурослика.

— Зайчонок! — Взревел оборотень. — А ты здесь какими судьбами? Разве ты не таскался повсюду за своими гномами? Что, променял их на эльфов? Не могу тебя винить, когда вокруг такие девочки! Сам бы не устоял.

— Видал? Вот что бывает, когда из друзей у тебя одни животные, — пожаловался хоббит Барду, кивком указав на сиявшего счастьем здоровяка. В следующий миг он пискнул, оторванный от земли огромными лапищами.

— А ну, поставь меня на место! Беорн, пусти сейчас же! Мне не нравится высота!..

— Какой ты тощий! — Воскликнул оборотень, одной рукой держа полурослика, другой уверенно задирая на нем рубашку и тыча пальцем во впалый живот. — Кожа да кости! Да как так вышло? Я же дал тебе в дорогу столько еды!

— Ага, мне и еще тринадцати гномам, с которыми мне приходилось делиться, пока мы шли через все Лихолесье, — огрызнулся хоббит, отбиваясь от излишне навязчивых тычков. — Прекрати ты! У меня и так отбиты все ребра, тебя только не хватало!

— Когда успел? — Удивился Бард, хмурясь.

— Когда повздорил со Смаугом, — отозвался Бильбо.

— Ты говорил со Смаугом? — Уточнил эльф, на мгновение забывший о непроницаемой маске на лице и удивленно распахнувший серые глаза.

— Что?! Зачем ты полез к дракону? Так вот, почему ты ушел от тех гномов, да? Скажи честно, это они тебя заставили? — Возмущенно забормотал оборотень, прижимая хоббита к себе.

Бильбо глухо застонал, придавленный к едва прикрытой потной груди до хруста в костях:

— Как я до такого докатился?

— Мастер Беорн, будьте любезны, поставьте полурослика на землю, пока вы ненароком не сломали его пополам, — ненавязчиво предложила Тауриэль, единственная из присутствующих обладавшая даром мыслить здраво.

Беорн громко засопел, но все же осторожно опустил Бильбо. Вновь оказавшись на земле, хоббит с видом оскорбленного достоинства одернул помятую рубашку и шустро отступил в сторону так, чтобы глава стражи оказалась между ним и оборотнем. Отчетливое фырканье Барда он решил проигнорировать, поскольку в осторожности не было ничего зазорного.

Трандуил испустил тихий вздох и на Синдарине обратился к Тауриэль с коротким указанием отвести нового союзника к открытому шатру, после чего грациозно удалился. Бард, чуть поколебавшись, двинулся следом, обещав вскоре к ним присоединиться. Когда предводители двух армий скрылись из виду, Тауриэль повернулась к оборотню.

— Идите за мной, Мастер Беорн. Я покажу вам, где вы сможете отдохнуть, — проговорила она, поманив его за собой легким взмахом двух тонких пальцев. — Вы можете составить нам компанию, Мастер Бэггинс. Похоже, вы двое неплохо ладите.

Бильбо хотел было вежливо отказаться, сославшись на неотложные дела, но Беорн оказался проворнее. Гигант подхватил его и одним взмахом усадил себе на плечо. Хоббит вскрикнул и изо всех сил вцепился в гриву спутанных жестких волос:

— Беорн!

— Чего? Сиди спокойно, тут ты в полной безопасности, — отмахнулся оборотень, придерживая друга одной рукой. — Веди нас, моя прекрасная леди.

Тауриэль успела поймать взгляд Бильбо и весело усмехнуться, легко повернувшись на каблуках и плавно сорвавшись с места.

— Нам сюда.

— Ты так и не сказал, куда подевались те гномы, — напомнил Беорн, пробираясь через лагерь следом за эльфийкой.

Бильбо поморщился, стараясь не смотреть вниз, на проносящуюся далеко-далеко внизу утоптанную землю:

— Они под своей горой, где же еще им быть.

— А ты почему не с ними? — Надавил оборотень.

— Потому что их король изгнал меня, — сухо ответил хоббит, вцепившись в густые волосы, чтобы не сползти.

Беорн хмыкнул и подвинул хоббита выше:

— Напомни, король — это который?

Сердце полурослика пропустило удар, но он ответил как можно спокойнее, молясь про себя, чтобы здоровяк ничего не заподозрил:

— Вечно хмурый.

— А, этот! И какая муха его укусила? — Продолжил допытываться оборотень.

— Долгая история. Лучше спроси у Гэндальфа при встрече, — уклончиво ответил хоббит. Ему вовсе не хотелось бередить еще не затянувшиеся раны.

Беорн поежился и чуть сильнее сжал лодыжку, за которую он придерживал друга на своем плече:

— Так и сделаю.

Тауриэль остановилась лишь оказались у большого открытого шатра в дальней части лагеря:

— Вас это устроит, Мастер Беорн?

— То, что надо, — заверил ее оборотень, осторожно опуская полурослика на землю. — Примите мою искреннюю благодарность за то, что показали нам дорогу и позволили насладиться столь приятной компанией.

Эльфийка снова усмехнулась, оставшись неподвластной очарованию лучившегося любезностью оборотня.

— Всегда рада помочь, — кивнула она и перевела взгляд на хоббита. — Скажите, Мастер Бэггинс, планируете ли вы принимать участие в сражении?

— Разумеется. Ты же не думаешь, что я пришел сюда ради того, чтобы восторгаться твоим прекрасным королем? — Отозвался он, закатывая глаза. — Я бы предпочел ему компанию Смауга, если уж на то пошло.

Эльфийка растерянно моргнула раз, другой, и вдруг откинула голову назад и звонко рассмеялась. Этот звук напомнил ему о бабушкиных ловцах ветра, которые также переливчато звенели от легчайших дуновений. Бильбо застыл, завороженный красотой блестевших на солнце рыжих волос и ярких зеленых бликов в веселых глазах.

Кажется, теперь я понял, чем она пленила Кили, подумал он и резко посерьезнел. Только теперь до него дошло, что он даже не успел попрощаться с молодыми принцами. Он ни с кем не успел проститься.

— У тебя смелый язык, — заметила Тауриэль, скрещивая на груди тонкие руки. — Мне нравится.

— Ты еще не знаешь, каким смелым бывает мой язык, — тут же оживился Беорн, поведя темными бровями и беззастенчиво улыбнувшись.

— Помилуй мои уши! Неужели ты со всеми девушками себя так ведешь? — Вспыхнул Бильбо, бросая на здоровяка укоризненный взгляд.

Беорн невозмутимо ответил:

— Ага.

— Что ж, тогда понятно, почему ты живешь один, — заметила эльфийка. — Но давайте не будем отвлекаться. Мастер Бэггинс, если вы намерены участвовать в бою, то вам нужно подготовиться получше. Рубашка не защитит вас от стрел или меча.

— Даже если она будет из мифрила? — Уточнил он.

Тауриэль удивленно взметнула брови:

— Из мифрила? Что ж, уже лучше. Но я бы советовала вам подумать о чем-нибудь еще, чтобы прикрыть ноги и все остальное.

— О чем, например? Вряд ли у вас найдется что-то подходящего размера, — с сомнением ответил он.

— Я что-нибудь придумаю, — спокойно проговорила глава стражи.

— Ты? — Фыркнул оборотень. — Что может такая сладкая ягодка знать о доспехах?

— Уж точно побольше, чем ты о девушках, — отрезала эльфийка, опасно прищурив глаза. — Среди эльфов не так много воительниц, так что мне пришлось учиться перекраивать все под себя. Я смогу сделать то же для полурослика.

Бильбо мигнул, ошарашенный столь неожиданной благосклонностью:

— Спасибо. Это очень щедро с твоей стороны.

Тауриэль повела плечом:

— Мы пойдем вместе в бой, так что не дать тебя убить — моя прямая обязанность. Жди меня здесь около полудня, нужно будет снять с тебя мерки. Что ж, теперь мне пора. Вам нужно что-нибудь еще?

— Нет, дальше мы сами, — выпалил хоббит, всем весом наступив на огромную ступню, когда оборотень раскрыл рот. — Спасибо тебе.

Тауриэль одарила его едва уловимой теплой улыбкой и слегка кивнула Беорну, после чего вихрем развернулась и ушла. Двое друзей провожали глазами ее грациозную фигуру, пока та не затерялась в толпе. Беорн испустил громкий томный вздох:

— Все бы отдал, чтобы такая красотка ждала меня дома, — поделился оборотень, рассеянно запуская грязные пальцы в спутанную темную бороду.

Бильбо фыркнул:

— Госпожа Тауриэль вряд ли стала бы сидеть дома и штопать тебе штаны. Она бы скорее носилась ветром, кромсая орков и гоблинов.

Глаза Беорна оживленно заблестели:

— Так даже лучше. Люблю женщин с огоньком!

Бильбо не удержался и рассмеялся над загоревшимся энтузиазмом другом:

— Удачи. Только боюсь, тебе придется встать в очередь.

— А смысл? Богини, подобные ей, не ведутся на горных медведей, — грустно проговорил мгновенно сникший оборотень. — Но мечтать же не вредно, правда?

Бильбо мягко похлопал гиганта по руке:

— Не говори так. Ты ничуть не хуже нее и твоей избраннице очень повезет.