Глава 12: Шесть, пять, четыре (2/2)

Кларк вздохнула, прежде чем повернуться к младшей Блейк с понимающим выражением на лице. Она знала, что эта девушка была с ним искренняя всем сердцем.

«Как я уже сказала, я знаю, что у тебя были добрые намерения, я знаю, что ты беспокоишься о нем и просто хочешь помочь, но Джаспер травмирован тем, что с ним случилось. И на то была очень веская причина. Его проткнули копьем, а затем живьем вздернули как приманку. И заставлять его насильно бороться с этим, пока он не готов, принесет ему больше вреда, чем пользы».

«Ты так думаешь?» — обеспокоенно посмотрела на девушку Октавия.

Кларк кивнула, повернувшись к ней лицом: «Если бы Мбеге сделал то, что он намеревался сделать и напугал его, притворившись атакующим землянином, это усилило бы его страх и сделало его в десять раз хуже, чем есть сейчас. Единственный способ для него быть готовым пройти через все, что попадется ему на пути, — это быть готовым сделать это. Это полностью зависит от него, он сам решит, когда придет время».

«Откуда ты так много знаешь об этом?»

С виду вопрос был безобидным и относительно простым, однако ответ был каким угодно, только не таким.

Вся правда о познаниях Кларк заключалась в том, что находясь в Долине, девушка изучала ПТСР<span class="footnote" id="fn_33108623_0"></span>, потому что ей было совсем нетрудно признать, что она страдала от этого, когда Лекса умерла на ее руках, а в совокупности со всем пережитым, через что она прошла, это только усугубило ситуацию. Если бы она закрыла глаза и позволила своему разуму вернуться в то время, она могла бы услышать выстрел, ощутить, как ее сердце сначала ускорило свой бег и остановилось при виде Лексы, схватившейся за живот там, где прошла пуля. Она могла услышать звук падения тела ее возлюбленной, когда ноги подвели ее. Но хуже всего то, что Кларк могла чувствовать как кровь женщины, которую она любит больше всего на свете, покрывает ее руки, тепло дыхания Лексы на своих губах, и девушка знала, что это в последний раз.

Блондинка хорошо знала, что так же, как и Джасперу, в какой-то момент ей снова придется столкнуться с опасностью гибели Лексы, потому что, учитывая положение ее девушки, враги всегда будут пытаться убрать ее, и будут предпринимать новые покушения на ее жизнь, но на данный момент Кларк к этому не готова, мысли об этом только вызовут у нее приступ паники, гораздо более сильный, чем тот, который она перенесла, думая об Уэллсе. Только проговорив об этом с Мерфи в течение нескольких часов в последующие дни, она почувствовала себя немного лучше и смогла избавиться от чувства вины, которое испытывала из-за того, как все пошло не так между ней и ее лучшим другом.

Теперь она думала, что справилась бы лучше, если бы с ним что-то случилось, хотя некоторую вину она несомненно почувствовала бы из-за того, что не позаботилась о его безопасности, но это не шло бы ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала раньше. Что бы ни случилось с этого момента, все это находится вне ее контроля, когда дело доходит до его выбора в жизни, а она может сделать для людей лишь совсем немногое, что и доказал своей смертью Атом. И теперь она знала, что на этот раз она смогла предложить Уэллсу гораздо больше, нежели он получил в прошлый раз. Не только свою дружбу, которая стала намного крепче, но и друзей, признание, даже девушку, которая, кажется, действительно заботилась о нем так, как он того заслуживает. Но Лекса по-прежнему была ей не по зубам и Кларк не была готова даже думать об этом.

Не имея возможности ответить честно, Кларк предпочла сказать полуправду: «Я много читала об этом. А теперь, как насчет того, чтобы вернуться в лагерь? Нам тоже нужно работать. Если мы не работаем, мы не едим».

«Даже ты?» — спросила Октавия с ноткой удивления в голосе.

«Только потому, что я возглавляю эту группу, не означает, что я выше правил».

«Джаспер был прав, нам действительно повезло, что у нас есть ты», — Октавия прошла мимо Кларк, возвращаясь внутрь.

Блондинка наблюдала, как уходит девушка, прежде чем пробормотать себе под нос: «Я надеюсь, что ты всегда будешь так думать». После она тоже вернулась за стены.

После этого небольшого спокойного, но тяжелого разговора, остаток дня прошел в мирном настроении по всему лагерю. Джаспер приступил к работе по просьбе Кларк, чувствуя себя намного лучше и расслабленнее, чем с того дня, когда он очнулся от лихорадки в окружении своих друзей. Желая компенсировать то, что почти разрушила его прогресс и заставила его сделать то, к чему он не был готов, Октавия присоединилась к нему, чтобы помочь с тем, в чем он нуждался, так как Монти все еще был внутри шаттла, работая над установкой связи с Ковчегом.

Несмотря на первоначальное недопонимание и ссору между Мерфи и Коннором, все продолжалось гладко и больше подобных проблем не возникало. Что касается Кларк, то она работала, не спуская глаз с Шарлотты и Мерфи, которые работали вместе, и с того места, где стояла Кларк, казалось, что они отлично проводят время, весело поддразнивая друг друга. Шутки и смех свободно доносились с их стороны, поэтому она оставила их заниматься своей работой и снова сосредоточилась на своей. Уэллс работал с Джессикой на стене, как и Беллами. Финн находился на крыше, помогая Монти чинить систему связи, сломанную во время приземления.

Она была рада видеть, что все вносят свой вклад в то, чтобы сделать лагерь как можно более безопасным, работая вместе, единым фронтом. Закончив с делами, Кларк была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила, как кто-то подошел к ней, пока не почувствовала, как его рука обхватила ее за плечо, прижимая к себе. Поняв, кто это, девушка не теряла времени даром обхватив человека рукой за талию.

«Тебе тоже кажется странным то, как проходит этот день по сравнению с прошлым разом?» — спросил Мерфи.

Она вздохнула: «Чрезвычайно странно, особенно та часть, где тебя не вешают за преступление, которого ты не совершал, благодаря мне, моей самоуверенности, злобности Коннора, а так-же трусости Беллами и страхов Шарлотты».

К счастью для них, рядом с ними никого не было, так что они могли говорить свободно; тем не менее, они делали это с осторожностью, всегда проверяя, кто может подслушивать. Никому было не нужно, чтобы кто-то узнал об их планах и тем более о том, что происходило на самом деле.

«Спасибо за то, что было раньше. Я действительно думаю, что я вот-вот проиграю этому парню. Он мне никогда не нравился», — натянуто сказал Мерфи.

«Да, и мы оба знаем, как ты ему отплатил».

«Тогда я был зол на всех и вся, и после того, что он сделал со мной, я не мог не отомстить и не выпустить весь этот гнев, который копился у меня внутри с тех пор, как умер мой отец», — Кларк посмотрела на него, а он продолжал смотреть вперед, игнорируя ее пристальный взгляд. — «Мой отец был для меня всем. Моя мама всегда была немного грустной. Она никогда не была очень радостным человеком, даже когда не была в депрессии, или в запое, но он всегда был рядом, чтобы поиграть со мной, подбодрить меня, когда мне это было нужно.

Потерять его было ужасно, потому что она винила в этом меня, да и я тоже винил себя. Я начал думать, что если бы я был сильнее, если бы я не был таким слабым, ему не пришлось бы красть лекарство и он не попался бы, понимаешь? Она тоже говорила мне это много раз. Особенно когда была пьяная в стельку, тогда ее слова становились особенно злобными».

Кларк прижала его к себе, пытаясь показать, что она рядом с ним, прежде чем тихо произнесла: «Это не твоя вина, Джонни. У тебя был грипп и ты был всего лишь ребенком. Твой отец тоже в этом не виноват. Он просто делал все, что мог, чтобы позаботиться о своем сыне. Любой родитель сделал бы то, что сделал он. Мои родители сделали бы это для меня. Это показало, как сильно он любил тебя». Услышав это, мальчик слегка опустил голову. — «Я ненавижу твою мать за то, что она заставила тебя так думать о себе», — сердито призналась девушка.

Мерфи небрежно пожал плечами: «Ей было больно и она скорбела о нем. Она действительно любила его».

«Как и ты, а ты был ребенком. Она не должна была заставлять тебя чувствовать себя так. Она должна была позаботиться о тебе, когда у тебя была только она. И даже если она не могла, то могла бы держать рот на замке. Ты не заслуживал слышать такие подлые вещи, особенно эту ужасную ложь, которая только навредила тебе», — страстно защищала она его.

«Теперь я в порядке. Когда мы были в Долине и у меня было время обдумать свою жизнь и то, во что я ее превратил. Я понял, что ты была права. Меня нельзя винить в смерти отца. Я ничего не мог сделать, чтобы изменить то, что произошло. И что, как бы сильно она ни причинила мне боль, я могу простить ее. Ей было плохо после его смерти, Кларк. Я думаю, она немного сошла с ума, но, несмотря на это, она все еще была моей мамой. Часть меня любила ее, независимо от того, что она делала, даже если я не мог признаться в этом даже самому себе.

Когда она умерла, я просто потерял самообладание. Я чувствовал себя таким одиноким и никчемным, что сделал то, что сделал, и попал под арест. Мне было все равно и всем остальным тоже было все равно». — казалось, Мерфи погрузился в свои мысли. — «В любом случае, здесь, внизу, я просто продолжал быть идиотом, которым я уже привык быть и я заплатил за это. Думаю, со временем, с помощью Эмори и с большим количеством боли мне становилось лучше. Но потом у нас больше не было времени и я снова оказался в той ситуации, собираясь принимать те же решения, быть тем же человеком, пока ты не постучала в мою дверь и не предложила быть моим другом, практически заставив меня дружить с Уэллсом, Рейвен и Шарлоттой».

Джон слегка повернул голову, чтобы посмотреть на девушку сверху вниз: «Ты понятия не имеешь, что это значило для меня. Я не из тех, кто поддается чувствам, ты же знаешь. Я предпочитаю стиль «Мерфи» в решении таких банальных вопросов, но только на этот раз я хочу, чтобы ты знала, что я очень рад, что мы стали друзьями и что я всегда буду благодарен за то, как ты изменила мою жизнь, даже когда я не осознавал, насколько сильно. Так что, спасибо тебе, Кларк. От всего моего гнилого тараканьего сердца, спасибо тебе. Ты спасла меня таким образом, что даже представить себе не можешь», — искренне сказал он.

Она обняла его, уткнувшись ему в грудь, а он обнял ее так же крепко и она ответила на слова, которые он не сказал прямо, даже если она слышала их громко и ясно: «Я тоже люблю тебя, Джонни».

Мерфи улыбнулся, зная, что, несмотря на его неспособность выразить свои чувства, она, казалось, точно знала, что он хотел сказать своей речью, поэтому он просто радовался тому факту, что у него был еще один человек, о котором он безоговорочно заботился, его собственная сестра. Казалось, он больше не был один в этом мире и он не мог быть счастливее. Блондинка знала его с худшей стороны и если она думала, что он достоин ее любви, то кто он такой, чтобы идти против нее?

Прошло несколько секунд, когда у Мерфи появилось неприятное ощущение, что за ними наблюдают, и когда он начал осматриваться в поисках источника прожигающего его взгляда, он буквально сразу увидел прикованный к ним взгляд Финна. И, судя по выражению его лица, Космическому Придурку это ни капельки не понравилось, что только заставило Мерфи ухмыльнуться парню, что, казалось, разозлило его еще больше.

«Блондиночка, ты ведь знаешь, что Финн снова влюбился в тебя, не так ли?» — тихо сказал он, только для ее ушей, когда она отстранилась, глядя на него и вытирая слезы с лица.

«Почему ты так говоришь?»

«Потому что то, как он смотрит на меня, словно хочет сжечь меня заживо за то, что я обнимаю тебя, довольно красноречиво, тебе не кажется?»

Кларк вздохнула, потому что да, она заметила, что, несмотря на все ее усилия установить между ними уважительную дистанцию, Финн привязался к ней, хотя она и не знала, любовь ли это. Она надеялась, что это не так, потому что, если это так, то его сердце будет разбито, поскольку на этот раз она не испытывает к нему таких же чувств.

«Я знаю. Я пыталась относиться к нему только как к другу, даже не как к близкому, думая, что это поможет, но, видимо, это не сработало. Слишком плохо для него, потому что между нами ничего не будет, не только из-за Лексы, но и из-за Рейвен. Я никогда больше не смогла бы так ее предать».

Мерфи кивнул, уже зная о ее решимости и не мог не злиться, что парень так легко забыл, что у него была такая потрясающая и преданная девушка, как Рейвен, и пошел искать кого-то другого. И вдобавок ко всему, он хотел начать что-то с той самой девушкой, с которой, как он знает, его девушка — лучшие подруги. Парень был не достоин ни одной из них, поэтому ему не удастся поиграть с девочками Мерфи. Он будет защищать их обеих, как и Шарлотту, ценой своей жизни.

* * * *</p>

Ковчег.

Предоставив Рейвен самой себе, Эбби вернулась в Медицинский отсек, чтобы проверить своих пациентов, число которых неуклонно росло из-за снижения уровня кислорода на некоторых станциях. Тем не менее, для нее было шоком, когда она увидела очередь людей, ожидающих осмотра и почувствовала себя виноватой за то, что так долго возвращалась к тем, кто отчаянно нуждался в ее помощи.

Шок был вызван тем фактом, что, по-видимому, ситуация становилась все хуже, а у них все еще не было конкретного и обнадеживающего ответа, который они могли бы дать своему народу, пригодна Земля для жизни, или нет и есть ли у них шанс выбраться из роковой ситуации. Вот почему работа Рейвен была так важна, не только для того, чтобы у нее была возможность проверить свою дочь и убедиться, что с ней все в порядке, но и потому, что им нужен окончательный положительный ответ, чтобы дать людям хоть какую-то надежду на будущее.

Пытаясь отбросить эти мысли и сосредоточиться на настоящем, Эбби увидела, что Мэри с кем-то разговаривает, поэтому она направилась к пожилой женщине, окликая ее.

Услышав свое имя, Мэри подняла глаза, удивившись, когда увидела, кто ее звал. «Эбби!» — воскликнула она.

«Могу я поговорить с тобой секунду?» — Эбби указала в сторону смотровой и Мэри кивнула, прежде чем извиниться перед пациентами, с которыми она разговаривала, и последовала за своим боссом внутрь. Повернувшись, чтобы посмотреть на нее, как только они остались одни, Эбби спросила: «Как давно все стало настолько плохо?»

Вздохнув, женщина призналась: «Три дня назад. Сначала это было всего несколько человек, но потом стало приходить все больше. Мы с Питером распределили работу между этими и другими нашими пациентами, насколько это было возможно, в то время как Джексон занимается самыми тяжелыми случаями».

Эбби в шоке посмотрела на нее: «Почему меня не уведомили об этом?»

Мэри, с мягкостью в голосе и добротой, светящейся в ее глазах, заговорила: «Джексон и мы с Питером знаем, как тебе было тяжело с тех пор, как Кларк отправилась на тот шаттл. Мы знали, что ваша задача сейчас — это проверка жизненных показателей и проверка состояния вашей дочери. Все не так уж плохо, так что мы трое можем обойтись без тебя какое-то время.

Услышав эти слова, Эбби не смогла удержаться и сделав несколько шагов назад, села, когда ее ноги коснулись дивана. Сделав глубокий вдох, она сказала пожилой женщине: «Сигнал Кларк пропал несколько часов назад».

Подавив вздох, который сорвался с ее губ при этих словах, Мэри двинулась вперед, чтобы сесть рядом со своим боссом и другом: «О, Эбби. Мне так жаль».

«Мы подозреваем, что некоторые дети добровольно снимают браслеты в знак неповиновения. А Кларк, возможно, пытается связаться с нами, используя свой», — Эбби глубоко вздохнула. — «Дело в том, что я не знаю, жива ли моя дочь, я не знаю, ранена ли она, или нуждается в помощи. И я ничего не могу сделать для нее отсюда. Но я могу позаботиться о своих людях. Итак, я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем, что происходит и помогла мне сделать что-нибудь продуктивное, чтобы отвлечься от обдумывания возможных вариантов, потому что я не могу продолжать представлять, что может происходить с моей маленькой девочкой там, внизу. Ты можешь сделать это для меня, Мэри?»

Молчание затянулось на несколько секунд, после чего Мэри ответила, просто передав своему боссу карточку пациента и начав рассказывать ей все, что она знала о нем: «Логан Честер, 31 год, Станция Ферма. Он жаловался на затрудненное дыхание и его зрение ухудшается с каждым днем».

Эбби одарила ее легкой улыбкой, прежде чем она сосредоточилась на этом пациенте. Обе женщины встали, прежде чем вернуться туда и позаботиться о пациентах. Присутствие Мэри успокаивало, так как это помогало не зацикливаться на том, что могло происходить с Кларк. Кроме того, она должна была помочь им всем, чем могла, это была ее работа, как врача и тем более как Главного врача Ковчега. Как бы сильно она ни нуждалась в своей дочери, эти люди нуждаются в ней еще больше. Итак, ей оставалось верить, что Кларк в безопасности, что Рэйвен достанет деталь, которая ей нужна для запуска и что завтра к этому времени все эти заботы будут забыты перед лицом замечательной новости о том, что все было и будет хорошо. Она должна была жить надеждой на это.

Примерно полтора часа спустя Эбби все еще осматривала поступающих пациентов. Она проверяла состояние отца и его дочери, когда ее прервала Рейвен, подошедшая с озабоченным выражением лица, притворившись, что кашляет. Старшая женщина подошла к ней и притворилась, что проверяет ее, прежде чем проводить внутрь, следуя сразу за ней.

«Все эти люди?» — медленно спросила ее Рейвен, как только они оказались уединении.

Вздохнув, Эбби ответила: «Кислородное голодание. Это только начало».

«А Джейк?»

«Все еще работает. Ферма сейчас страдает больше всего. Большинство этих людей оттуда. Но ты здесь не для этого, не так ли? Что случилось?»

«Я все испортила. Я не могу получить эту деталь. Найджел хочет, чтобы я…»

«Ты ходила к Найджел?»

Рейвен вздохнула, морщась от собственной глупости: «Да».

«Кейн пытался подобраться к ней в течение многих лет. Тебя кто-нибудь видел?» — обеспокоенно спросила ее Эбби.

Если бы кто-то застукал девушку, ее могли бы казнить, так как ей было больше восемнадцати лет. Это действительно был неумный ход, но он был отчаянным и Эбби, конечно, могла понять, поступок девушки, поскольку она тоже была достаточно отчаянной, чтобы сделать что-то подобное.

«Я не знаю. Нет, Эбби. Я пытаюсь сказать тебе, что мы не можем стартовать сегодня», — в голосе Рэйвен звучало отчаяние и хотя идти к Найджел было не самым умным шагом, Эбби понимала, почему она сделала это.

«Ты уверена, что Найджел достанет деталь?»

«Она может достать одну, да».

«Хорошо, тогда я позабочусь об этом», — Эбби прошла мимо молодого механика.

«Что ты собираешься делать?» — спросила ее Рейвен.

Эбби повернулась, чтобы посмотреть на одну из лучших подруг своей дочери и бросила ей в ответ то, что девушка сказала ей раньше: «Чем меньше ты знаешь, тем лучше».

Эбби коротко переговорила с Мэри о том, что ей нужно уладить кое-что срочное и что она скоро вернется, если конечно ее не арестуют за незаконную контрабанду, хотя об этой части она умолчала, и попросила женщину, подстраховать ее на какое-то время. Получив утвердительный ответ от своей подруги, доктор Гриффин пошла в туда, где, как она знала, находилась женщина, с которой ей нужно было поговорить.

Она провела беседу с женщиной, дав ей морфий в обмен на регулятор давления. Никто их не заметил, но Кейн видел все, что происходило между Эбби и Найджел, зная, что время приближается, и его план сработал именно так, как он хотел. В конце концов, Кларк предупредила его, что Рейвен должна была отправиться точно в то же время, что и раньше, что означало, что он не мог позволить, чтобы капсула была исправлена раньше. Именно поэтому он был тем, кто испортил регуляторы, которые девушка получила от Джейка и Синклера. Теперь все, что ему нужно было сделать, это дождаться, когда брошенный мяч вернется на его площадку, и тогда он сможет закончить оставшуюся часть плана.

Сегодня у него был определенно хороший день.