10 (2/2)

— Идём в комнату Эрела.

— Что? — Эрел заметно заволновался. — Почему в мою?

— Потому что из-за тебя я пролил на свой ковёр какао. Теперь там огромное коричневое пятно. А у тебя ковёр чистый.

— Подождите, мне нужно кое-что убрать. Не заходите. Дайте мне пять секунд.

Эрел схватил напитки и пулей залетел в свою комнату.

— Теперь он напуганный. — Приметил Жак, краем глаз зацепившись за профиль Тео.

— Я знаю. — В его голосе слышалась усмешка, и Жак снова посмотрел на дверь. Что могла видеть горничная, но не могли видеть они?

— Эрел, мы входим. Ты будто девушку в гости пригласил. — Тео резко открыл дверь в его комнату как раз в тот момент, когда Эрел что-то запихнул в небольшой шкафчик. Оно норовило вывалиться, поэтому Эрел старался запихнуть это так, дабы никто не увидел. — Всё в порядке. Проходите. — Эрел улыбнулся и поставил руки по бокам, улыбаясь.

Чтобы Эрел тут не прятал, Жаку все равно. Если он это спрятал, значит, так нужно. Лишнее любопытство тут будет лишним. Пройдя внутрь, он ожидал, что эта комната будет ещё больше обставлена всякими компьютерами, различными фигурками персонажей из игр, но всего этого здесь не было. Это была обычная просторная комната в молочно-кофейных — тонах.

Стоило зайти в комнату, как по левую руку был большой шкаф купе, у которого как раз сейчас стоит Эрел. В двух метрах располагалась огромная и, наверняка, мягкая двуспальная кровать. В правом дальнем углу стоял рабочий стол, который был скрыт за книжными полками. На которых была бы выставлена коллекция манги и других книг. Там же, у панорамного окна с выходом на балкон, занавешенного тёмными шторами, располагались кресло-мешки и одно подвесное кресло.

Такую не сильную наполненность Жак обосновывает тем, что Эрел все свое добро содержит в их комнате, в Цитадели. Тео закрывает за Жаком дверь и проходит в комнату, аккуратно сняв тапочки, прежде чем усесться на такой же, как у него в комнате ковёр. Эрел притащил два кресло-мешка для себя и Жака. Стоило им усесться по обе стороны от Тео, как к ним постучались. Одна из домработниц приоткрыла дверь и, не заглядывая, объявила, что их матушка попросила Эрела спуститься вниз.

Эрел поднялся, подходя к двери, он остановился, оборачиваясь на них.

— Не начинайте без меня. Если вы начнёте без меня, я…

— Иди уже. — Перебил его Тео.

Эрел послал воздушный поцелуй брату, тот в свою очередь сделал вид, что уклонился. Эрел посмеялся и удалился из комнаты. Тео сразу же стал рыскать в ноутбуке нужное видео и открыл вкладку, ставя видео на паузу в самом начале, чтобы дождаться Эрела. Жак же вновь провел взгляд по комнате, останавливаясь на одной единственной фотографии в комнате, подходя ближе к комоду, на которой стоит фотография.

— Это ваш старший брат? Амато?

Жак не смел брать фотографию в руки, поэтому лишь обвёл её внимательным взглядом. На ней были все трое братьев. Эрел приобнимал старшего брата и показывал свой фирменный жест, улыбаясь во все тридцать два зуба. Его тёмные, некрашеные волосы на фотографии имели точно такой же яркий контраст с голубыми глазами, как и у Тео. Сам Тео по другую сторону имел привычное расслабленное лицо, но Жак мог отчётливо видеть, как уголки губ слегка приподняты в улыбке. По сей день даже такой улыбки он не видел на лице младшего из братьев.

Самый старший стоял посерёдке, закинув руки на плечи младших. Из всех троих он был одним-единственным кто так сильно походил на их отца. Светлые блондинистые волосы в растрёпанной прическе длиной чуть ниже подбородка развивались на ветру. Его карие глаза напоминали материнские, но нежность в его глазах и улыбка все также напоминала старшего Винса. Его уши и бровь были проколоты в пирсинге, а на левой руке, обнимающей Тео от кисти до локтя была выбита тату Феникса в цвете.

Жак услышал лёгкое шуршание ног по полу позади себя и не дёрнулся, когда Тео остановился рядом с ним, глядя на фотографию. Он взял её в руку, долго и задумчиво рассматривая.

— Да, это он.

— Он не выглядит как тот, кто хотел бы просто сбежать. Что ты думаешь на этот счёт? — Его глаза метнулись к его профилю. — Эрел думает, что он пропал не просто так и пытается найти. А ты?

Тео поставил фотографию на место и перевёл взгляд на Жака, видя как тот измотан.

— Он тоже плохо спал в последние дни перед исчезновением.

Жак выгнул бровь, ожидая продолжения.

— Он в целом был сам не свой. Отец замечал это и пытался с ним поговорить, но Амато отмахивался с улыбкой на лице… Он ничего нам не рассказывал и тащил эту тяжёлую ношу на себе... В его исчезновении, дело было не в нас и даже не в Цитадели, а в защите всего города.

Парень присел, открывая последний ящик комода, доставая оттуда альбом. Пролистав пару страничек, он достаёт одну из фотографий, показывая Жаку. На ней был изображён Амато и высокий синеволосый парень с кучей татуировок под майкой. Он стоял лишь полубоком к камере и насквозь пронизывал её серьёзным взором, в то время как Амато, облокотившись спиной об друга, скорчил смешную рожицу.

—Кто это?

— Марко уже упоминал его. Это Эйдан Рид. Бывший замкапитан Фениксов. — Тео убрал фотографию обратно. — Несмотря на то, что сейчас сильно развит закон и полиция действует мгновенно, именно Орландо это каким-то образом не коснулось. На различные университеты совершались вандальные нападки, сколько бы их не ловили. Их количество было будто безграничным… Ахероном заправляет Ходж Тристан и его заместитель Камила. Есть там ещё один тип, но никто не знает, кто он и откуда взялся. Он то меня и настораживает… — Тео захлопывается альбом, убирая его на место, и подымается. — Амато сотворил Фениксов в противостояние Ахерону. Именно Амато был тем, кто собрал и повёл за собой людей. Парней или девушек — не важно. Нужны были бойцы, готовые отбить Цитадель и сделать её и все ближайшие районы безопасными для остальных людей… Но спустя два года Фениксы теряют своего капитана и его заместителя. Люди не могут действовать без чёткого лидера. Повсюду, даже в простой компании друзей, всегда есть тот, чьё мнение спрашивают и учитывают в первую очередь. — Тео остановился, делая небольшую паузу. — Когда я встретил тебя тогда, на парковке… Я, наконец, понял волю Амато. Волю Феникса… — Тео повернулся к нему и заглянул в зелёные глаза. — Тогда же я и понял мотив Амато уйти. Я знаю, почему он это сделал. Именно поэтому я за ним не гоняюсь.

Взгляд его был полон серьёзности, но в них так же проскальзывала та толика чего-то знакомого. Тео ему рассказал обо всём, что чувствует и знает. Тео ему доверял.

— Я верю, что у него был какой-то план, и его исчезновение — лишь вынужденная мера его выполнения. И пока он не вернётся. Я буду защищать Цитадель до самого конца. Я защищу всех, кто здесь живёт. И этому, — Он указал сначала на плечи, напоминая про Джанетт, а затем на шею Жака. — я больше не позволю случиться снова.

Жак стоял, глядя в холодные голубые глаза напротив.

— У меня похожая цель, — Начал Жак, и Тео стал ещё более внимательным. — Я положу конец Эморри Нойманну. Без его поддержки Ахерон ослабнет, и тогда их будет легче всего засадить за решётку, даже особо не утруждаясь. Когда Ахерона не станет, весь город сможет вздохнуть с облегчением.

Они оба безмолвно глядели друг на друга. Наконец весь пазл сложился в голове Жака, и тогда он впервые взглянул на Тео с нескрываемым восхищением. В комнату влетел Эрел, неся в руках тарелки с наггетсами. Он прошёл к столику, с подозрением смотря на этих двоих.

— Вы чего там стоите? Секретики обсуждаете? Не нагружай его лишней информацией, Тео. Он ещё не до конца выздоровел.

Эрел поставил тарелки на столик. Тео цыкнул на его слова, прежде чем в этот момент двинуться в сторону стола и плюхнулся на крайний кресло мешок, оставляя Жаку место посередине.

— Врубай. — Сделав глубокий вдох, сказал Жак.

Тео справа от него зашевелился, хватая себе тарелку с наггетсами. Эрел хлопнул разок в ладоши, и свет отключился. Тогда Тео нажал на пробел, запускающий видео. Жак молча смотрит на заставку интервью и закрывает глаза на пару секунд. Эрел обеспокоено его оглядел.

— Точно, хочешь это смотреть? Мы бы могли посмотреть без тебя и…

— Нет, не могли бы. — Перебил его Тео.

Эрел пожал плечами и отвлёкся на пачку чипсов. После незамысловатой заставки телевизионного канала на экране первым делом появилась ведущая, ведя вступительную речь.

— Интервью же вышло вчера? Ты не знаешь, где его снимали?

— На рождественском банкете в честь завершения первого этапа. Естественно, только для тех, кто прошёл в четвертьфинал.

— Так ты же прошёл. Тебя не пригласили?

Эрел наблюдал за Жаком, что жевал наггетс, пока девушка на экране продолжала болтать.

— Пригласили. — Фыркнул парень. — Но как ты знаешь, я в это время был занят выпиской, после наркотического отравления. — Жак нахмурился, когда камера наконец, перевелась на Эморри Нойманна.

На экране был всё тот же Эморри, всё те же глубоко чёрные глаза и пронизывающий змеиный взгляд. Благо Эморри не смотрит сейчас в камеру, обращая все свое внимание на репортёра. Парень был одет в свой смокинг, а такие же чёрные волосы аккуратно зализаны назад, придавая ему солидный вид. Они уже о чем то говорили, но Жак только сейчас стал слышать, что происходит вокруг него. Репортёр задала самый глупые вопрос, на который Нойманн ответил с притарной улыбкой.

Жак знал, что она была наигранной. Слыша его голос, у Жака невольно подрагивают пальцы. Последний раз, когда он его слышал, это был тот момент перед своей отключкой. Когда он орал на кого-то из своих людей, отдавая им оружие, при этом смотря на труп Наны, стоя своими туфлями в её крови. Было возмутительно глядеть на то, как Нойманн ни в чем ни бывало улыбался другим людям, которые даже не подозревали, что находятся рядом с жёстким убийцей.

— Жак...

Он слышит голос Эрела и вздрагивает, когда его рука ложится ему на спину. Он и сам не заметил, как замер и практически не дышал. Жак сделал глубокий вздох, вновь обращая внимание на экран.

— В то время как ваши будущие соперники в штате Флориды усердно трудились, чтобы пройти во второй тур, вы были свободны. Что вы делали все это время?

— Что по вашему делает стрелок номер один? Тренировался. Я не выхожу из тира сутками, чтобы поднять свой навык. Я хочу победить, а для этого мне придётся жертвовать собой.

Репортёр довольно улыбнулась и кивнула. Дальше они разговаривали в основном о неважной информации, которая могла бы понравится только его фанатам, что хотели бы знать всё. Даже то, в каких трусах он ходит чаще всего. Девушка посмотрела в блокнот на вопросы и, кажется, в её глазах засверкали звёзды.

— Итак, вы, вероятно, подозреваете, что больше всего волнует ваших фанатов?

— Кажется, я знаю.

— Это связанно с известным стрелком среди юниоров. Жак Дубачелло и ваше с ним соперничество. — Девушка посмотрела в камеру. — Вы же уже знаете, что господин Дубачелло блестяще вернулся в мир спорта, пройдя весь первый тур на золото. Его воля не сломилась даже после гибели его тренера Наны Оукли. — Она перевела глаза на Нойманна. — На своём интервью на вопрос: господин Дубачелло дал ответ касательно декабрьского дуэля, обратившись лично к Вам. Цитирую: «Незаслуженная победа. Если бы не мой уход, всё было бы по другому. Ты проиграл, это факт.» Фанаты в Твиттере стали шутить про то, что Дантес промахнулся и Пушкин вернулся для реванша. Как вы это прокомментируйте?

Жак застыл, отслеживая за тем, как на лице Нойманна расплывается хищная улыбка, и взгляд его чёрных глаз, наконец, смотрят чётко в объектив камеры. Наверно, у Жака должны были пойти мурашки, но всё, что он чувствует — это злость.

— Я бы поспорил с тобой, Жак.

Его голос звучал бархатно, и говорил он не громко, чем очаровал бы любого, но не его. Парень нахмурился от прямого обращения по имени.

— Я считаю, что удостоен награды точно так же, как и ты. Твоя отставка в тот момент лишь дала мне толчок и мотивацию к усовершенствованию себя. Теперь я уже не тот, кем был раньше. Ты хочешь реванш? Я не против. Давай встретимся с глазу на глаз во втором туре. Если ты, конечно, не струсишь. — Парень слегка наклонил голову в бок, и взгляд его стал ещё более пугающим. На его лице появилась лёгкая ухмылка. — Помни, что большее преимущество получает тот, кто достаточно рано совершил ошибки, на которых можно учиться. — Добавил он напоследок и отвёл чёрные глаза от камеры.

Репортёр поблагодарила его и завершила интервью заключающей речью, после чего видео закончилось. Жак продолжал пялиться на чёрный экран. Он знал, что Тео и Эрел о чем то говорят, но он никак не мог сконцентрироваться на том, чтобы слушать их. Жак запустил в свои волосы руку и до боли сжал её, откидываясь всем телом назад, ложась на ковёр.

— Рано или поздно я точно грохну его.— Прошипел он на французском, проводя ладонью по лицу.

Он чувствует, как его дёргают за руку, заставляя убрать её от своего лица. Он так и сделал. Однако вместо того, чтобы посмотреть на кого то из братьев, он пододвинулся к ноутбуку и стал листать комментарии. Тео также листал их через свой телефон.

— В комментариях многие люди недовольны. Они согласны, что Нойманн прошёл незаслуженно. Поддержка аудитории на твоей стороне.

— Что мне это даёт? Они будут смотреть за всем, сидя у себя дома. Будут готовить себе вкусный кофе, пока я буду гнить в канаве.

— Не правда. Мнение аудитории тоже важно. По сути, люди и есть те, кто в случае чего могут встать на твою защиту. Мнение массовой аудитории ценится. Взять даже случай с Джонни Деппом и Эмбер Херд.

Они сидят ещё какое-то время, обсуждая каждое слово Нойманна. В конце Жак кивает и закрывает крышку ноутбука.

— Давайте лучше отвлечемся на что-то другое? — Предложил Эрел устало вздыхая. — Посмотрим что-нибудь?

— Уже поздно. Я спать. — Тео встаёт позади них, оставляя ноутбук на столе.

Тео выходит с комнаты, а Эрел двумя хлопками включает свет в комнате, наконец, рассматривая бледное лицо парня напротив.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, всё нормально. Нужно таблетки выпить от бессонницы. Повезёт, если я сегодня быстро усну.

— Пойдём на кухню, возьмём воды. С газировкой их пить нельзя.

Жак кивнул, и они направились по тёмным коридорам вниз. В столовой уже не было взрослых, и в целом в доме был уже выключен свет, но Эрел шаркает тапочками и, не включая света, наливает Жаку стакан воды. Всё освещение на кухне идёт с фонарей на заднем дворе. Сероволосый смотрит, как Жак закидывает в рот пилюлю и запивает её. В этот момент внутри парня бушевали различные эмоции.

Эрел не любил жестокость, но, видя то, до чего Нойманн довёл Жака, заставляло его переживать и злиться, и даже желать, чтобы обидчик исчез с лица земли. Он чувствовал, насколько сильно хотел, чтобы Жак чувствовал себя хорошо. Чтобы он не болел, не терзал себя плохими мыслями, улыбался и перестал жить на различных таблетках.

Как только Жак допивает весь стакан с водой и убирает на место уже помытую кружку, Эрел подходит к нему ближе. Жак поворачивается к нему, как только слышит, и замирает на месте, глядя в глаза. Эрел прикасается осторожно и совсем медленно, чтобы если что, Жак мог увернуться. Однако парень не двигается. Заинтересованный в том, что будет дальше.

Эрел, не увидев сопротивления, медленно обвивает его тело руками и притягивает к себе, сжимая того в объятиях. Жак на удивление не вздрагивает и не пытается отстранить. Винс сжимает губы в тонкую линию и мягко водит руками по спине Жака. Для него Жак был непредсказуемым океаном, в один момент спокойный и трепетный, как в солнечные дни, а в другой непредсказуемый и устрашающий, как в бурю.

— Я не такой крутой, как Тео, или не такой мозговитый, как Марко, но я тоже буду стараться… Буду стараться для того, чтобы ты вновь смог улыбаться... Я буду рядом до тех пор, пока тебе это необходимо. И несмотря на то, что будет дальше, я всегда буду на твоей стороне. Я стану твоей луной… — Эрел замолк сразу, как осознал, что слишком заговорился.

Он не должен был так выплескивать все эмоции на утомившегося друга. Возникла небольшая пауза, в которой было слышно лишь тихое дыхание их двоих. Неожиданно руки черноволосого подымаются и не торопясь, прикасаются к спине сероволосого. В голове Эрела будто что-то щёлкнуло.

Это были взаимные объятия.</p>

Сам светловолосый мог почувствовать, как по его телу от этого простого жеста пошла стая из тысячи мурашек. Он мог ощутить, как его щеки наливаются румянцем. Это не похоже на многие другие объятия с его друзьями. Последний раз, когда он искренне чувствовал это, было в старшей школе. Но тогда ему было семнадцать, а человек, что ему нравился, была девушкой.

Эрел боится пошевелиться. Настолько он считал данный момент хрупким, что он думал, что любое шевеление и Жак сразу придёт в себя, отпрянет и уйдёт. Черноволосый действительно отстраняется первым, но не потому, что Эрел двинулся. Он сонно трёт глаза. Кажется, таблетки уже начали действовать.

— Пора спать. — Сказал Жак.

— А, да… Хорошо. — Эрел вышел из оцепенения и наклонил голову в сторону, потому что свет фонарей падал на его лицо, показывая розовые щёки.

Жак это подметил, судя по тому, что из него вышел лёгкий смешок. Эрел, не выдержав чужого взгляда, разворачивается и уходит из кухни. Жак догоняет его у лестницы, осторожно беря чужую руку в свою. Он стал слишком сентиментален. Возможно, это из-за переживаний от просмотренного интервью. Может быть, таблетки сделали его слишком мягким, но сейчас он не хочет ни о чем думать.

— Веди меня. Тут темно, и я ничего не вижу.

Эрел усмехнулся и сжал его ладонь в своей, начиная подыматься.

— Ты знал, что учёными Стэндфордского университета был проведён ряд экспериментов и было доказано, что зелёные глаза лучше остальных видят в темноте?

— Умничаешь. — Отвечает на это Жак. Эрел смеётся.

Их пальцы переплетаются, стоит им подняться на этаж. Так они идут до гостевой комнаты, в которой Жак ночевал прошлый раз. Уже у двери Эрел спокойно отпускает его руку. Хотя ему очень не хотелось этого делать. Скорее всего, на утро они оба будут вести себя так, будто не было этих объятий и прикосновений. Он не должен расстраиваться из-за этого. Слишком много информации для раздумий.

— Спокойной ночи. — Первый шепчет Жак.

— Спокойной ночи. Увидимся утром.

Эрел машет ему на прощание и, пройдя пару метров, заходит в свою комнату. Жак ещё недолго смотрит в пустой тихий коридор второго этажа, прежде чем пройти внутрь комнаты. Ворочался он намного меньше обычного. Когда он уснул, ночь оказалась без кошмаров.