3 (1/2)

Попасть во двор поместья Дубачелло можно, одолев двустворчатые ворота, изготовленные из металлических прутьев, выкрашенных в благородный каштановый цвет. Строение невольно поражает своими масштабами, необычностью архитектурных элементов и роскошью. Главный вход в здание находится в самом центре фасада, между двумя античными колоннами, разместившимися на устойчивых постаментах. По бокам от дверей стоят величественные статуи львов. Основная часть поместья имела три этажа, и от неё отходили два боковых «крыла».

Таким образом, возникал ограниченный с трёх сторон внутренний двор. К заднему фасаду особняка обычно примыкал сад. Сад поместья постоянно наполнен разными цветами. Так обожаемые Люси-бенуа де Сент-Моро. Уйма прудиков, в которых плавают настоящие Лебеди-шипуны, особенно запали ей в душу.

Люси была утончённой и действительно красивой женщиной из древнего рода дворян. Она чтила красоту в природе, и во всем как она считала достойно называться красивым. Женщина имеющая проблемы с выражением эмоций и вышедшая замуж за сильного политика по воли отца. Её очаровательные черты лица и лёгкая кудрявость волос передались её сыну.

Рождение наследника в их семье было больше формальным.

Они обязаны были завести ребёнка, ибо такие влиятельные люди как её отец и огромная часть его окружения, не признавали молодого политика на этой опасной арене власти. Они думали о Джосселине, как о марионетке, которую можно с легкостью выбросить с корабля, когда он перестанет быть удобной куклой. Но за Джосселином следовала большая часть простого народа Франции. Женщина знала, что отец выдал её за него, чтобы они сблизились. В один момент по его воли она бы убила супруга, подсыпав яд.

Но плану отца не было суждено сбыться, когда она впервые испытала яркие эмоции благодаря этому мужчине. Её отец ещё не знал, что дочь встанет на сторону Дубачелло и родит ребёнка, который будет связующим между двумя семьями. Джосселин и его сын стали змеями в этой игре, желающее заглотить в себя самоё большое яйцо. Политик Сент-Моро не мог попросту взять и избавиться от них. Джосселин и Люси завязали руки господину Сент-Моро, поскольку этот ребёнок был его внуком и носил в себе и его кровь. Он имел большие права на всё наследство сразу обеих семей. Теперь даже смерть Джосселина была бессмысленной.

Ребёнок, которого оба родителя не хотели, но он всегда «был нужен». Ведь он был рождён, чтобы стать щитом для родителей. Их основная задача в жизни, была не дать своему сыну умереть.

Маленький мальчик пяти лет ровно сидит на своём стульчике, молча наблюдая за тем, как взрослые проводят, как они называют, «важные взрослые встречи». Личный повар семьи в сопровождении нескольких горничных выносят еду из дома, подавая её на стол и под взорами гостей открывая крышки. Мальчик уловил аппетитный запах своего любимого блюда, но не мог двигаться, сидя за столом. Ему не позволительно первым брать еду, пока отец не даст добро или первым не начнёт есть. Поэтому, когда старший Дубачелло спрашивает оценку еды у гостей, мальчик покорно ожидает.

Молча наблюдая, как пришедший с гостями рыжий мальчуган на год его старше, трапезничает, не боясь испачкаться в тонне соуса. Мальчик также не может поднять глаза на отца или говорить, когда ему не дают слово. Поэтому единственное, что он может сейчас сделать, это слегка подёргать маму за рукав платья. По началу она его игнорирует, как это бывало всегда. Он перестал делать попытки достучаться до неё, поэтому опустил взгляд на свои аккуратно сложенные руки на коленях, усердствуя не чувствовать запах еды и сдерживаться, дабы живот позорно не заурчал перед гостями.

На его удивление, Люси придвинула ему стакан с соком и посмотрела на мужа. Они встретились взглядами, и он кивнул ей. Она поняла без слов.

— Кушай. — Прошептала она мальчику на ухо.

Он дождался, пока служанка положила ему соответствующую порцию, и принялся есть. Он был потрясён, когда услышал смех женщины. Подняв взгляд, он увидел, как та целует в лоб своего сына, который весь измазался в том самом соусе. Они удалились в гостевой домик неподалёку, чтобы переодеться.

— Джосселин, — Обратился гость.

Кажется, это был друг отца с работы. Жак не знал, кем именно работают его родители, но он зачастую видел их в классических костюмах, как всякие важные дяди и тёти по телевизору.

— У тебя прекрасный наследник. Хороший мальчик, вон какой воспитанный, тихий. У моего шило в заднице! — Мужчина посмеялся. В его голосе была слышна любящая интонация.

Джосселин посмеялся в ответ, делая глоток из стакана с вином. Жак закончил есть в тот момент, когда мальчик со своей мамой вышли из домика и снова присоединились к ним.

— Эй, пойдём играть! — Мальчик с улыбкой до ушей подбежал к нему и взял руку, собираясь потащить за собой.

Жак встревоженно уставился на него, уцепившись за свой стул.

Нельзя уходить, пока не разрешат.

Папа будет ругать, а мама вновь игнорировать.

— Эй, ну ты чего? — Он расстроено надул губы и взглянул на своего родителя. Тот в свою очередь на Джосселина.

— Пускай пойдут, поиграют, у нас есть много взрослых разговоров. — Улыбаясь, сказал мужчина, и Джосселин перевёл леденящий взор зелёных глаз на сына.

Жак съежился, но был удивлён, когда Джосселин снова посмотрел на коллегу и улыбнулся своей лицемерной улыбкой.

— Верно, пусть идут.

Мальчик радостно взвизгнул и снова потянул Жака за руку. На этот раз он не противился и пошёл за ним. Оба остановились, когда зашли в основное поместье.

— Я Корин Демаре де Вердон! — Гордо сказал мальчишка, отпуская руку младшего. — Тебя как звать?

— Жак Дубачелло де Сент-Моро. — Пролепетал мальчик, слегка заламывая пальцы.

Его ровесники в этом доме редкость. Единственные, кто изредка приезжает, это Джанетт. Он всегда дружил только с ней, потому что с другими детьми нельзя. Приветствия между сыновьями двух важных в стране людей не могло проходить так легко и спокойно. Но, кажется, пятилетний мальчик слишком беспокоится об этом. Ибо рыжеволосый, напротив, радостно улыбнулся и, схватив его снова за руку, повёл по коридорам поместья. Порой они прятались за углами от горничных.

— Куда мы идём? — Жак оглядывался назад, смотря, не следят ли за ними.

Корин помотал головой и повернул голову, отвечая через плечо:

— Увидишь!

Жак шёл за новым знакомым, находясь в необыкновенном предвкушении. Они покинули поместье с обратной стороны и добрались до входных ворот. По началу мальчик не понял, куда рыжеволосый, собрался его потащить. То, что тот открыл входные ворота, дабы выйти за пределы поместья, ужаснули черноволосого. Жак упёрся руками и ногами об каменные стены.

Корин поражено взглянул на него, останавливаясь.

— В чем дело? — Раздражённо выдал мальчик.

— Мы не можем выйти! – Затушевался Жак.

— Что? Почему? — Корин изумленно округлил глаза, и Жак снова испуганно оглянулся.

Папа говорит, что-то что происходит внутри семьи, никто не должен знать. Он не должен отвечать на это. Корин покачал головой и снова взял ладошку мальчика в руку.

— Не переживай. Никто не будет ругаться. — Рыжеволосый самостоятельно додумался о причине. — В этом коттеджном посёлке, я знаю почти всех! Я познакомлю тебя со своими друзьями. Мы немножко поиграем и вернёмся, хорошо? — Корин улыбнулся.

Почему-то эти медные волосы и добрая улыбка заставили его ему поверить, поэтому он согласно кивнул. Корин потянул его за собой, так что мальчик был всё ещё удивлён, когда его нога впервые ступила за пределы этих ворот. Он никогда не выходил из поместья, и тот мир игр и простых детских развлечений был таким лёгким и весёлым. Жак никогда прежде не ощущал себя таким радостным до этого момента.

Они возвратились довольно поздно, когда солнце практически уже село. Мальчики забегают на территорию, смеясь и полностью испачканные в грязи. Веселье закончилось, когда, Жак поднял глаза и увидел оценивающий взгляд отца на себе. Он застыл, сразу опустив глаза в пол. Мальчик знает этот взгляд.

— Папа! — Корин подбежал к своему отцу, который сразу поднял его на руки, невзирая на всю грязь на одежде, и смазано чмокнул сына в щеку.

— Мы поиграли с Лессепс и двойняшками Дезанж! Нам было так весело! – Эмоционально размахивая руками, рассказывал мальчик. — Лу свалился прям в огроменную яму, но мы помогли ему выбраться!

— Правда? Смотрю, вы отлично повеселились, молодцы! — Мужчина взглянул на Джосселина, и на лице того мгновенно возникла улыбка. — Что ж, думаю, нам уже пора возвращаться. Ужин был очень вкусным, и дети хорошо погуляли. Надеюсь, наше сотрудничество продлиться долгое время. — Мужчина освободил одну руку и протянул её Джосселину.

— Взаимно. — Политики пожали руки.

Жак безмолвно стоял в стороне, лишь помахав Корину на прощание. Уже зная, вряд ли они появятся здесь ещё раз. Даже после того, как машина гостей скрылась из виду, Жак боялся повернуться к отцу, но уже слышал, как его шаги в его сторону раздаются по камню. Он содрогнулся, когда тот, оказался рядом, и присел на землю, вставая на колени, накрывая голову руками. Шепча про себя «Мне не больно». Это единственное, что он мог делать, поскольку плач и уговоры на его отца не действуют.

— Какого чёрта ты вышел за пределы этих ворот? — Кричал он на сына, яростно хватая того за шкирку, поднимая на ноги.

— Сколько раз я уже говорил тебе не выходить за пределы? Один? Два? Много, очень много! Маленький, неблагодарный ублюдок! Почему ты ничего не понимаешь, пока не треснуть? Там опасно! Осознай это уже! Тебя могут убить в любой момент!

О, Жак уже прекрасно знал, что такое смерть, на примере кучи ужасных видео которые отец заставлял его смотреть. Жаку не нравится смерть.

«Мне не больно», «Мне не больно», «Мне не больно», «Мне не больно», «Мне не больно», «Мне не больно», «Мне не больно», «Мне не больно». — Продолжает он шептать.

— Посмотри на себя. Весь извалялся в грязи. Иди умойся.

После этого Жак видит, то, как падает в пруд. Он ещё не умел плавать. И он чуть было не утонул, уже готовый сдаться, не пытаясь всплыть, но Джосселин вытягивает его из воды. Мальчик откашливается, дрожа от холодного ветра.

— Папа… — Кряхтит мальчик.

— Ещё раз ослушаешься, и я точно тебя не вытащу! — Плюнул Джосселин напоследок, прежде чем бросить его там, отправившись в поместье. Жак посмотрел ему вслед, прежде чем рухнуть на землю.

***</p>

Жак очнулся от кошмара и провел ладонью по лицу. Лучше бы он вообще не засыпал на эти тридцать минут. Он не помнит многое из своего детства, поэтому то, что ему приснилось, могло быть как его воспоминанием, так и игрой воображения. Впрочем, он настраивает себя на то, чтобы проходить на предобеденные и дневные пары, забыв о жутком сне.

День проходил спокойно. Никто к нему не подходил, как было вчера. Это более чем устраивало его. Хотя была одна девушка: энергичная такая, веселая, настоящий оратор. Речь её построена как у надоедливых пиар предпринимателей. Жак даже на секунду подумал, что ему сейчас предложат приобрести какое-то дерьмо за большие деньги.

Но всё оказалось проще, когда она, как оказалось, раздавала анкеты первокурсникам по поводу того, устраивает ли их все и что бы они хотели изменить, если им не нравится. Также был вопрос про дополнительной секции. Безусловно, Жак отметил спортивную стрельбу, прежде чем вручить лист ей обратно. Парень залип в окно. Во рту у него совсем пересохло, как только он вспомнил звуки выстрелов и цифровых табло, назначающие баллы.

Жак не сразу стал профессионалом и топ-1 среди юниоров трех округов. Он тренировался днями и ночами, перед тем как Нана стала таскать его по мелким соревнованиям, а после уже по самым трудным и масштабным. Жак понемногу зарабатывал себе имя на них благодаря усердным тренировкам и победам. Он поднял ладонь правой руки, сжимая её. Словно фантомно почувствовав то, как после долго напряжения медлительно возникает ощущения приятного покалывания, расползаясь по всей руке.

Жак сомневается. Если он вернётся в стрельбу и продолжит её, что будет тогда? Если вернётся, то Эморри от него не отстаёт. Этот черноглазый парень мог его убить, но отпустил.

Эморри Нойманн – восходящая звезда стрельбы. Спортсмен, в будущем метящий на олимпийские соревнования.

Эморри отличался эгоизмом и стойким характером, идеально подходящему для достижений любой цели. Молодой человек всегда побеждал, в чем бы не участвовал. Всегда упорно старался во всём от собственного желания быть лучше. Он с раннего возраста не выходил из тира сутками, поглощённый делом, прерываясь лишь на базовые потребности. Эморри хотел стать гордостью для самого себя и своей семьи.

По началу Нойманн и Дубачелло не замечали друг друга и вовсе. Но как только они стали встречаться все чаще и чаще, то стали бросать друг друга частые, долгие и внимательные взгляды. В новостях давно писали про сопротивление двух молодых талантов. Они были учениками двух бывших враждующих стрелков. Естественно, у них возникли настороженные и сопернические чувства по отношению друг к другу.

Однажды Эморри всё-таки проиграл парню с зелёными глазами. Он шёл на рекорд по выигранных соревнований без перерывов. Поэтому после бесчисленных первых мест проигрыш перевернул его мир с ног на голову. Заставив совершить кровавое убийство. Он вовремя отдёрнул свои мысли от того, чтобы не припомнить деталей убийства Наны.

Выдохнув и закинув в рюкзак на плечо, он отправился в столовую, ибо было время обеда. Всю дорогу до столовой он словно исчез из этого мира и прибывал в иной вселенной, размышляя обо всём, накладывая себе на поднос еды, не глядя. Стоило ему оглянуться, как его словно вернули в этот мир. Шум, исходящий от кучи говорящий студентов, наконец, дошёл до сознания зеленоглазого. Парень довольно долго не мог найти столик, что был бы полностью свободным.

Все столы были заняты. Тогда-то из толпы его удачно выловила Джанетт и энергично потащила его к ним за столик. Жак был ей признателен, ведь его чуть ли не словила паника, и он уже тихонько надумывал просто свалить, не поев.

Компания подружек Джанетт состояла из уже знакомой троицы девушек, что радостно поприветствовали Жака улыбками. Они улыбались ему так, будто они не познакомились только папу часов назад. Его немного настораживала их дружелюбность. Айлин он за столиком не увидел, но решил о ней не спрашивать.

Парень плюхнулся на стул и свободно облокотиться об спинку стула, скрестив ноги под столом. Он чувствует на себе оценивающий взгляд новой персоны. Жак медленно прошёл по ней взглядом, не выражая к ней интереса. Девушка была смугловата, не высокого роста, с длинными чёрными волосами, собранные в высокий хвост и окрашенными прядями красного по всей голове. Она долго смотрела на Жака.

Он же как всегда отвёл свой взгляд, решая больше не пялится на неё, и молча принялся есть под внимательным взглядом. Он не понял, почему все так смотрят на него. Жак открыл пачку бананового молока и медленно потягивал содержимое. Его взор прошёлся по остальным девушкам, затем снова вернулся на девушку, что продолжала на него смотреть. Та протянула ему руку для пожатия.

— Моника. — Без интонации произнесла она.

Жак взглянул на протянутую к нему руку. Он просто глядел на неё, прежде чем сесть ровно и протянуть ладонь в ответ, пожав, ели касаясь.

— Жак. — Они оба убрали руки сразу же.

Джанетт выглядела напряжённой. Тем не менее, старалась продолжить оптимистичным тоном:

— О, вот и отлично, Теперь все знакомы! И так, какие у вас планы на остаток дня? — Девушка хотя бы пыталась спасти их от неловко молчания, но её перебили.

— Ты так долго не пожимал мне руку. — На лице проскользнула усмешка. — Ты что, типа очередного секситского дерьма? Я знаю, что у таких, как ты на уме.

— Что? — Жак изумленно расширил глаза от удивления, глядя в свой поднос, пытаясь, переварить услышанное. Затем он поднимает голову.

Парень уставился на неё своим холодным взглядом зелёных глаз, откидываясь спиной на стул, пристально наблюдая за выражением её лица. Джанетт смерила их двоих паникующим взглядом. Ей, очевидно, это не нравится.

— Что же? — Холодно поинтересовался он.

— Нет. — Джанетт сначала взглянула на брата, затем раздражённо на подругу. — Моника!

— Да ты посмотри на него! Он же обдолбанный! — Жестикулируя выдала девушка, смотря на подругу.

Жак устало закатил глаза и покачал головой, когда девушка снова посмотрела на него. Возможно он выглядит не так хорошо из-за кошмаров и усталости, но его мешки под глазами уж точно не говорят о том, что он чем то колется. Парень наколол на вилку ломтик чищеного манго, отправляя его в рот. У него нет настроения, чтобы разбираться со всем этим, поэтому он послушает её бред. Она общалась уже на повышенных тонах, так что множество студентов оборачивались на их столик, наблюдая с нескрываемым интересом.

— Ник! Утихомирься! — Требовательно попросила Джанетт.

Видимо одна здесь она могла как то повлиять на неё. Моника взглянула на подругу, только потом фыркнула и замолчала, отвернув голову, очевидно успокаиваясь со своим порывом агрессии. Жак продолжал на неё глядеть, по-прежнему не меняя своего выражения лица. Он подумал, что предъяв больше не будет и можно спокойно продолжить кушать.

— У неё сегодня плохой день. — Неуверенно выдала Джанетт, всё ещё кидая взгляды на свою подругу.

— Это её обычное поведение, не бери в голову. — Розе мило улыбнулась, положив руку на плечо Моники.

— Если у тебя плохое настроение, это не значит, что нужно его портить окружающим. — Ответил он спокойным тоном.

— Чувствую. Ты тот ещё засранец. —Закручивая локон на пальчик, сказала Моника.

Она смотрела на него, продолжая препирательство, видимо только, для того, чтобы позлить Джанетт, которая не могла разорваться между братом и лучшей подругой.

— От тебя пассивной агрессией веет за километр.

Жак замер, затем, наконец, положил свою вилку на поднос. Его руки сцепляются в замок перед лицом, прежде чем снова поднять на неё свой взор. Как бы она его не бесила, девушка пытается его читать. Ему это не нравится, так что он собирается отрезать это на корню.

— Чего ты пытаешься добиться? — Его тон стал чуть ниже, а голос тише, но все девушки, сидящее за столом, могли его слышать.

— Много чего. — Моника взглянула на него, не сдержав ухмылки. — Но тебе необязательно это знать. Я могу уже достаточно о тебе сказать.