1 (2/2)

— Она тоже наша семья, так что, пожалуйста, будь мягок с ней, ладно? Она сейчас еженедельно посещает психолога и мало с кем говорит, так что не обижайся, если она не будет разговаривать с тобой.

— Не беспокойтесь, я не буду лезть к ней с вопросами. — Вообще-то она его не особо интересует. Наверно?

Единственная, с кем он хотел бы увидится – это Джанетт.

— Хорошо, я пойду, подготовлю тебе пока комнату. Как завершишь, подымайся на второй.

— Мг. — Жак уставился в окно, глядя через отражение на то, как дядя уходит с кухни.

Закончив с двумя тарелками и кружками, парень перевёл свой взор вновь на фотографию и, подойдя, уже взглянул на знакомую ему девушку. Жак на секунду прикрыл глаза, пытаясь, припомнить, какой девчонкой была эта девушка на фотографии.

Его двоюродная сестра ворвалась в его жизнь, как вихрь, и её задорный хохот принуждал смеяться в ответ. Её каре-зеленые глаза, лучились от счастья, а затянутые небрежно хвостики по бокам на её голове, лишь подчёркивали объём длинных, блондинистых волос и порой забавно топорщились на макушке после того, как они полазают на деревьях. Она часто смеялась и улыбалась, в отличие от мальчонки. Жак всё детство был одинок и не общался с другими сверстниками, но блондинка стала первой, кто помог ему одолеть одиночество. Она всегда умела радоваться жизни, и лицо ее было вечно таким счастливым.

Парню стало интересно, какая она сейчас? Он почему-то уверен, что да. Она научила его улыбаться. И сейчас, когда у него снова нет прежней улыбки, он надеется, что она ему поможет.

Жак направился в коридор и не подметил своей сумки в коридоре, так что просто поднялся следом за Джозефом на второй этаж, как тот ему и сказал. Куда именно идти, он догадался сразу, поскольку была открыта одна единственная дверь. Он остановился в дверном проёме, оглядывая просторную комнату.

— Проходи, нравится? Ванная сразу напротив двери, располагайся.

Черноволосый кивнул, проходя дальше, продолжая осматривать детали.

Джозеф похлопал парня по плечу. Комната была исполнена в лофт-стиле, что-то в стиле подростковой комнаты, как в сериалах. Большая кровать, над которой висят непонятные серые картины, просторный рабочий стол, куча пуфиков, книжных полок, висящая небольшая тумба, напротив кровати с небольшим телевизором. Парню показалась эта комната живой, не то что у него в Северной Дакоте, которая могла только навевать тоску и депрессию.

Жак медленно проходит по комнате и удивлённо осматривает окна, ведущие, как оказалось, на балкон. Дабы открыть эту дверь, ему приходиться приложить силы, прежде чем та добровольно решила сдвинуться вправо. Балкон был, правда большой и кажись общий для трех комнат, соединяя их всех вместе. Тут же стоит журнальный стол и стулья.

— Настольные игры хранятся у Айлин. — Указал Джозеф жестом, на дверь слева от двери от новой комнаты Жака. Та, что справа, наверняка принадлежит другой девушке. Кудрявый не понял, зачем ему игры.

— Айлин и Джанетт собираются тут иногда, играя во всякие игры. Присоединяйся к ним, они будут рады третьему игроку. — Он улыбнулся, замечая слегка удивлённый взгляд Жака. — Если что-то нужно будет, просто позови. Моя комната на первом этаже. Я пойду, отдыхай. — Сказав это, Джозеф развернулся, чтобы уйти, но Жак остановил его.

— Спасибо. — Сказал он смотря прямо в глаза напротив.

Джозеф отсалютовал ему и ушёл оставив Жака на балконе одного, удаляясь вниз.

Зеленоглазый подходит к перилам, по пути доставая пачку сигарет, прикуривая одну из них. Облокотившись на перила, утомленно проводит рукой по лицу, прячась носом в изгибе локтя. Сколько ему потребуется времени, чтобы привыкнуть к тому, что придётся выбираться из своего панциря? Теперь у него нет наставника, который мог бы его вести.

Он остался один, но со всем багажом знаний, что ему успели дать. Всё, что он должен сделать – это отомстить за своего тренера. После этого будь что будет. Умрёт он или нет, ему неважно. Докурив, Жак прячет бычок в пачке от сигарет и возвращается в комнату. Перед тем, как лезть в чистую постель, он стремительно принимает душ. Лечь в прохладную и манящую кровать было чистым спасением за весь сегодняшний день.

</p>

***</p>

Утром Жак просыпается от жуткой жары. На дворе конец августа, но лето во Флориде кажется нескончаемым. Перед сном было прохладно, поэтому Жак не стал включать кондиционер заранее. Сейчас же, проснувшись ещё до восхода солнца, он очень пожалел об этом. Невзирая на то, что на этот раз ему повезло спать без кошмаров или других энергозатратных снов, он все равно не чувствовал себя выспавшимся.

Через полчаса бессмысленного валяния в постели за просмотром ленты в Тик ток, он встаёт и понимает, что ещё слишком рано и Джозеф наверняка спит. Но Жаку необходимо расшевелиться, поэтому он спускается на первый этаж и находит ключи от дома в вазочке у выхода. Парень выходит, закрывая за собой дверь, глядя на то, как небо только начинает понемногу светлеть.

Он привык к одиночеству, и к тому, что в любой момент мог встать и пойти гулять среди ночи. Теперь же поселившаяся мысль о том, что дядя Джозеф подумает, когда не обнаружит его утром, засела плотно в его голове, но он сразу пресёк её, когда по карте в телефоне дошёл до круглосуточного минимаркета. Всё, что он себе взял, это прохладный напиток и один батончик.

Парень присел прямо бордюр у магазина, прежде чем сделать короткую затяжку электронной сигареты, наблюдая, как на парковку въезжает машина с громкой музыкой и набитая подростками. Те, не обращая внимание на Жака, пошли в магазин, где, как Жак думает, им, несовершеннолетним, продадут алкоголь.

Ему иногда даже становится жаль самого себя, ведь такого беспечного времяпровождения в свои шестнадцать он не имел. Несмотря на всё презрение, которое он чувствует, он продолжает жить за счет своих родителей, которые всё-таки удосужились побеспокоиться о сыне и оставить ему банковскую карту, надеясь, что одиннадцатилетний отпрыск додумается, как её применять. Жак не знал, пополняется ли её счёт с каждым месяцем или остаётся неизменным, но пока он может себе позволить достаточно многое.

Тем не менее, парень досадно щёлкает языком любой раз, когда ему приходится ей пользоваться. Он все ещё слишком горд и не хочет иметь привязанность к родителям из-за их денег, поэтому старается пользоваться ей очень редко. Он обещает сам себе, что найдёт работу в скором времени и тогда же просто выкинет эту карту прямо в океан. Завершив со своим «завтраком» он неторопливым шагом возвращается в дом. Зайдя, он услышал работающее радио. Джозеф уже делал завтрак на кухне. Парень возник в дверном проёме, обозначив своё присутствие.

— Возвратился. Не спалось? — Голос Джозефа не звучал осуждающе.

Жак коротко ему кивнул.

— Будешь завтракать? Джанетт и Айлин скоро подъедут. Если хочешь, дождись их.

То, что он ел у магазина, невозможно назвать нормальным завтраком. Но черноволосому стало снова неудобно. Теперь Джозефу необходимо кормить сразу трое ртов.

— Нет, спасибо. Я уже поел.

Дядя просто кивнул ему, и он скрылся в тени дома, поднимаясь обратно наверх, чтобы все таки принять душ и сменить пропитанную потом одежду. Ему стоит привыкнуть, что теперь ему не нужно постоянно носить одни толстовки, в них он попросту умрёт от жары. Впрочем, у него все ещё остаётся непривычное чувство голого тела, даже если он в футболке.

После принятого душа он вновь спускается на кухню, где Джозеф уже закончил готовку.

— Ты куришь? – Неожиданно спрашивает мужчина, посмотрев на племянника, его вопрос скорее был риторический.

Жак поморщился и пытался почувствовать на себе запах, но ничего не было, поскольку он только что из душа.

— Прости, я заглянул к тебе в комнату и на тумбочке увидел пачку.

Жак выдохнул, соглашаясь сам с собой, что он не привык прятать вещи.

— Курящий спортсмен. — Мужчина ухмыльнулся и облокотился об кухонную тумбу, с интересом глядя на парня.

— Это странно? Я занимаюсь спортивной стрельбой, а не бегаю по полю с мячиками. — Жак отвёл взгляд и поджал губы, когда осознал, что мог звучать слишком грубо.

Привычка отвечать враждебно на подобное, плотно засела в нём. Он также не стал упоминать, что начал курить относительно недавно. Ему необходимо было переключить внимание на что-то после смерти тренера и выбывания из соревнований. Алкоголь и сигареты стали для него спутниками, пока он не понял, что падает в бездну и пора уже цепляться за стенки, дабы не оказаться на дне. С алкоголем он закончил быстро, но от привычки курить отказаться стало труднее.

Слова тренера раздаются в голове эхом:

« Занятия спортивной стрельбой формируют у спортсмена хладнокровие, выдержку, внимательность, и волю к победе. Для достижения рекордов требуется не только идеальная техника производства выстрела, но и умение обладать своими эмоциями. Быть эмоциональным неплохо, но в стрессовых ситуациях и на соревнованиях ты должен отключать всё, чтобы действовать без промедления. Одна задержка может стоить тебе даже жизни».

С эмоциями у него зачастую появляются трудности, но он действительно старается меняться. Если бы не его тренер и её напутствие, то Жак бы вырос таким же неуравновешенным, как его отец.

— Извини. — Шепчет он, всё ещё ощущая взгляд Джозефа, прежде чем посмотреть на него в ответ.

На лице дяди возникла спокойная улыбка.

— Всё в порядке, парень. Понимаю, у тебя свои проблемы, я имею в виду… Я знаю новости и в какой ситуации ты был. И даже пытался звонить твоему отцу, чтобы убедиться, что с тобой всё будет в порядке, но этот уёбок даже не взял трубку.

Уголок рта Жака слегка приподнялся вверх. Он доволен, что ни он один считает своего отца уёбком.

— Без них тебе было бы тяжелее, — Продолжил он. — Знаешь, я тоже раньше курил, до рождения Джанетт, но потом пришлось бросить. Эмма угрожала, что выпотрошит мне лёгкие, если я этого не сделаю. — Он слегка посмеялся, прежде чем налить Жаку воды и передать ему.

В его глазах читалось полное понимание. Жак принял стакан с водой, осушая его за мгновение.

— Тебе помочь с подачей документов в университет? — Спросил Джозеф, переключаясь с предыдущей темы.

Жак отрицательно помотал головой.

— Я недавно звонил в приёмную и попросил записать меня на подачу документов. Мне назначили на сегодня в четыре.

— Сам всё оформишь?

— Да.

—Хорошо. — Джозеф удовлетворённо кивнул.

Жак, поднялся со стула и, стремительно помыв стакан, направился снова улицу. Он присел на крыльце, радуясь тому, что, наконец, появились облака, которые, скрывали собой палящее солнце.

Парень наблюдал за редко проезжающими машинами, слушая из приоткрытой входной двери дома музыку, что всё ещё лилась из радио. В его голову опять заползли неприятные мысли, ползая там, как тараканы.

Ему не нравится то, в какое положение он сейчас попал. И он чувствует, будто Эморри Нойманн загнал его в угол и заставил чувствовать себя ничтожеством. Тот манипулировал им, но так уж вышло, что Жак ненавидит, когда кто-то, зажимает его в угол. Этот говнюк ещё не знает, что свою свободу зеленоглазый ценит куда больше, чем что-либо другое в мире.

Он не будет в его власти. </p>

Никогда. </p>

Даже если тот сам найдёт его и попытается убить раньше, чем Жак его.

— Жак!.. Жак! — Этот голос он слышал уже очень и очень давно, но именно его он помнит из тысячи других.

Он поднял голову, обнаружив, что девушка окликнула его, ещё даже не успев припарковаться у дома на своём белом кабриолете. Она всегда была не особо терпеливой. В конечном итоге она остановилась и оставила свою машину прям там, вместо того, чтобы загнать в гараж. Он поднялся со ступенек дома, спускаясь. Парень совсем не знал, что ей сказать и как даже снова посмотреть в глаза.

Но он не поспевает что-либо сделать, по сколько девушка уже прыгнула к нему в объятия, вешаясь на шею и пища от радости. Жак просто глупо хлопает глазами, прежде чем неуверенно поднять руки и обнять её в ответ. Даже несмотря на неё прямо, Жак знал, что её лицо украшает широкая улыбка. Он был удивлён, когда, осознал, как они оба сильно поменялись.

— Я выше на девять сантиметров. — Вместо приветствия произносит Жак, и слышит фырканье, смешанное с хохотом.

Девушка, наконец, отстраняется, но продолжает держать парня за плечи. Джанетт недолго смотрит на него, а после разражается смехом, ударяя Жака кулаком в плечо, от чего парень поморщился. Удар у неё не слабый.

— Дурак, собираешься этим пользоваться? — Задернув голову, девушка ухмыльнулась ему в лицо и замерла, внимательно оглядывая брата.

— Даже не думал. — Жак хмыкнул, припоминая, как девчонка дразнила его в детстве по поводу роста.

Её длинные блондинистые волосы были собраны в высокий пучок, а в ушах красовались огромные серьги-кольца.

Он невольно засмотрелся на её черты лица и зелёные глаза, в которых играл опасный блеск. Это означало, что она что-то замыслила, но пока не решилась рассказать. Девушка снова улыбнулась, так, будто, рассмотрев достаточно детально, убедилась в том, что перед ней не подделка.

— Я схожу за попить. Папа обещал леденящий лимонад, когда мы вернёмся.

Парень легко кивнул, провожая её взглядом. Первая встреча спустя много лет не была такой уж неловкой, как Жак себе представлял. Он снова повернулся, будто заранее чувствуя, что за ним наблюдает пара коричневых глаз. Его взгляд наткнулся на Айлин.

Девушка была одета в простую белую футболку, а сверху была накинута серая толстовка с молнией. Безусловно, он понял, отчего девушка ходит в кофте с длинными рукавами в жару. Девушка продолжала сверлить Жака пустым взглядом. Её взор в реальности оказался куда более холодным, чем на той фотографии. В них словно не было жизни. Он был расстроен, потому что она стала первой за долгое время, чьи мысли он не сумел прочитать с ходу.

Жак сверлит её ответным равнодушным взглядом. Кажется, девушка думала, что Жак первый сделает шаг к знакомству. Однако всё, что он сделал, это молча, отвёл от неё взгляд и, развернувшись, вернулся к ступенькам, присаживаясь. Девушка не уходила, так и застыв на месте. Жак продолжал игнорировать её. Когда-то же ей надоест на него смотреть, и она уйдёт.

Джанетт вновь возникает в дверях, держа стаканы в руках.

— Папа сделал для тебя лимонад. — Улыбнувшись, сказала Джанетт, глядя на Айлин несколько секунд.

Переведя взгляд на двоюродную сестру, Айлин, наконец, вышла из своего ступора и поспешила зайти в дом.

Джанетт же, пропустив её вовнутрь, переключилась с неё на Жака, присаживаясь рядом с парнем, вручая ему в руку стакан с холодным мохито, наполненного льдом. Он взял его в руку и залпом выпил все содержимое, под изумленный взгляд сестры, пока не ухватился за голову и не зашипел.

— Постепенно же надо пить! Оно только из холодильника! Любишь издеваться над собой? — Она насупилась.

— Обожаю. — Язвительно ответил Жак, помотав головой. Мозги совместно с зубами словно замёрзли. Джанетт поняла, что это был сарказм, и даже захихикала в ответ.

— Почему она смотрела на меня так? — Задался вопросом Жак, ставя пустой стакан между ними и смотря перед собой.

— Лин? Как? — Джанетт была удивлена, что Жак вообще про неё спросил.

— Не знаю, — Он пожал плечами. — Будто хотела, что-то сказать, но так и не решилась.

— Возможно, она хотела с тобой познакомиться, но передумала делать это сейчас. Она сегодня ещё не была у Лидии. Своего психолога, — Поторопилась пояснить она, после этого делая глоток лимонада из трубочки. — Сам то почему не поздоровался первым? Это дало бы ей толчок.

— Не захотел, — Сразу отвечает он. — Если она закрытая, то для неё самой будет удобнее, если к ней никто не будет лезть со знакомством.

Джанетт пожимает плечами. Они сидят минуту в молчании, пока, Жак не поворачивается к ней.

— Почему она селфхармит? — Жак понимал, что лезет не в своё дело, как только увидел, что Джанетт нахмурилась и пока пила свой лимонад, продумывала ответ.

— Я тоже в плохой ситуации, но никогда не думал о том, чтобы причинять себе намеренно вред, — Кивнул он, доставая пачку сигарет и показывая их Джанетт, прежде чем опустить её рядом с собой. Под её удивлённый взгляд. — Хотя это тоже можно назвать селфхармом?

Он поджал губы, когда понял, что выдаёт слишком много. Но ему хотелось разобраться в этой девушке и понять, в чем состоит причина. Для того, чтобы Джанетт сказала хоть немного информации нужно было сначала дать что-то взамен.

Джанетт молчала. Жак же не смотрел на неё и не подталкивал к ответу. Он знал, что через какое-то время она сама заговорит.

— Есть на то причины. — Начала девушка. Жак повернул к ней лицо, видя, что на её лице не осталось прежнего веселья. — Её отчим – ублюдок, который избивал её и её мать на протяжении десятилетия. Лин… Она сама подставлялась под удары каждый раз, чтобы защитить мать, и всегда принимала от отчима на себя обвинения и крики. Поэтому на фоне этого у неё порой начинаются панические атаки, когда кто-то начинает ругаться при ней и повышать голос. Так что будь осторожен, с этим, ладно? Нам не стоит быть громкими с ней.

— Хорошо. — Жак качнул головой и посмотрел в сторону. — Так зачем ей резать себя, если она и так получала побои от отчима всё это время? Это что-то типа оставшийся привычки и жажды боли?

Когда он снова повернул голову, он, увидел, как Джанетт уставилась в свой стакан.

— Я не знаю. — Её шёпот звучал отчаянно. Она всегда хотела помочь ей, но не знала как. — Не знаю, почему она это делает. — Она с грустью покачала головой.

— Я не должен про это спрашивать... — Проговорил он, и Джанетт сразу развела руки в примирение.

— О, нет, всё в порядке. Я не хочу рассказывать все её секреты, которые мне доверили. Так что лучше спроси у неё сам, когда познакомитесь. В конце концов, она наша родственница. Мы должны знать о друг друге хотя бы минимум.

Жак качнул головой.

— Она твоя родственница. — Он сделал акцент на втором слове. — Меня с ней ничего не объединяет.

Она, кажется, обиженно фыркнула и вновь стукнула его в плечо.

— Не говори как засранец.

Она ухмыльнулась, когда Жак потёр предплечье, проверяя, не появился ли там синяк. Они сидели в тишине, пока Жак не решил, наконец, встать и возвратиться в комнату, чтобы побыть немного наедине с собой.

— Жак! — Девушка окликнула его. Парень застыл у входа и повернул голову, глядя на неё через плечо. — Ты сказал, что ты тоже в плохой ситуации. У тебя трудности? Хочешь поговорить об этом? Почему ты так неожиданно приехал? — Она слегка улыбнулась, но её большие зелёные глаза выдавали волнение.

— Позже. — Всё, что он сказал он, прежде чем повернуться и уйти в дом, дабы проваляться там до выхода в университет.

Джанетт не обязана быть спасательным кругом для всех подряд, а ситуация Айлин гораздо серьёзней, чем его. Пускай она занимается ею.