То, что движется (1/2)
Йоджи не выходил на улицу две недели. Если бы кто-то вздумал расспрашивать, он объяснил бы, что обгоревшие волосы уж очень подрывают имидж; в таком виде просто нельзя показаться на люди.
На самом деле он просто… устал. Впрочем, какая разница - всё равно никто не спрашивал.
Нет, на волосы и правда смотреть было страшно. Придется сделать нормальную стрижку… как-нибудь потом. Пока Йоджи ограничился тем, что кое-как обкорнал их ножницами. Если взять побольше геля, можно изобразить стильную экстравагантную укладку – покрасоваться перед разносчиками пиццы.
В эту солнечную среду, в половине третьего он валялся в постели с сигаретой. В пепельнице на тумбочке постепенно росла гора окурков; посреди комнаты в открытом чемодане лежала одежда, несколько компакт-дисков, пара старых фотографий и пригоршня мелкого хлама, впопыхах захваченного из тумбочки в «Конеко». На диванчике у окна примостился ноутбук. У двери стояли ботинки для миссий и единственная спасенная пара цивильной обуви.
Вот и всё. Вся жизнь – в одном чемодане, в одноместном номере гостиницы.
На пятый день пребывания здесь Йоджи составил список плюсов и минусов нового положения.
Плюсы:
- никаких убийств;
- тишина;
- меньше барахла (вообще-то он не был уверен, что это плюс).
Минусы:
- нечем заняться, кроме убийств;
- очень не хватает Аи, Кена и даже Оми;
- Манкс, сволочь, не дает их номера телефонов или хотя бы е-мейлы;
- мыть голову средством для посуды - дурацкая затея;
- питаться приходится чем попало (в этом он, конечно, сам виноват: какое уж тут разнообразие, когда ешь только то, что приносят на дом).
Список Йоджи прикрепил к дверце холодильника жвачкой – за неимением магнитов – так что теперь он, наверно, останется там навечно.
Нет, всё, хватит. Надо заставить себя встать с кровати, сходить в магазин за продуктами, купить новые джинсы, подстричься, взять абонемент в спортзал… Только сначала проверить почту.
Не то чтобы он ждал от кого-нибудь писем – скорее, это был ритуал: пробудить ноутбук ото сна, ткнуть в иконку почтового ящика, услышать унылое бряканье, означающее, что всем похрену, жив ты или умер…
Сегодня, однако, ничего не брякнуло – наоборот, жизнерадостно дилинькнуло. Йоджи открыл сообщение.
всё еще хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, придурок?
Опа. Даже на адрес смотреть не надо, чтобы понять, от кого это.
Да.
Интересно, поверит ли Шульдих. Йоджи и сам себе не верил.
Он сходил в душ и вырезал еще пару обгорелых клочков из шевелюры. А когда вернулся, в почтовом ящике ждало новое сообщение:
соскучился по моему члену в заднице?
Йоджи поморщился. Ни хрена не смешно…
Как романтично, сил нет. Я чуть не прослезился.
Он отыскал относительно чистые шмотки, оделся и встал перед дверью.
Раз двадцать Йоджи брался за ручку и снова отпускал ее. Наконец влепил себе оплеуху – больно! – и решительно распахнул дверь. Не хватало еще просидеть в этой дыре до конца дней своих.
Четыре часа спустя он вернулся слегка похорошевший, в новых джинсах, с шампунем, стиральным порошком, запасом быстрорастворимого карри, лапши и свежих овощей. Ноутбук встретил его новым е-мейлом:
хватит жалеть себя, неудачник. выходи в AIM
Йоджи подумал.
Что такое AIM?
Ответа не было почти час, но он провел это время с пользой. После двух недель фастфуд-диеты сваренные на пару овощи с конопляным маслом казались невероятно вкусными.
омг, вот идиот. иди сюда
В сообщении была ссылка, и Йоджи открыл ее. По ссылке предлагали скачать и установить программу. Он завел аккаунт и вошел в чат.
авотиджонни: долго же ты возился. еще скучнее ник не мог выбрать?
йоджик: Да пошел ты, ДЖОННИ.
авотиджонни: заткнись, это из фильма
йоджик: Из какого еще фильма?
авотиджонни: так и знал, что лучше взять redrum
йоджик: Murder* задом наперед? О, как тонко!
авотиджонни: черт
авотиджонни: теперь я тебе фильм проспойлерил
йоджик: Блядь, КАКОЙ фильм?
авотиджонни: ладно, проехали
йоджик: Я тебя ненавижу.
авотиджонни: нет
йоджик: Да.
авотиджонни: нет
йоджик: Да.
авотиджонни: нет, и вообще я тебе нравлюсь
йоджик: Жаль, ты не видишь, какое у меня сейчас лицо. Кстати, почему это мы общаемся по компьютеру, когда ты можешь говорить прямо у меня в голове?
авотиджонни: я пытаюсь быть вежливым, придурок
йоджик: Ха-ха.
авотиджонни: я знал, что с тобой деликатничать – только время терять
йоджик: Наверное, приятно так часто оказываться правым.
авотиджонни: наверное, паршиво так часто оказываться ДОЛБОЕБОМ
Шульдих вышел из чата. С минуту Йоджи бездумно смотрел на экран, а потом тоже отсоединился.
***
Кроуфорд отвесил ему тяжелый подзатыльник.
- Эй! За что?! – возмутился Шульдих.
- За тупость.
- А чего он выебывается? И потом, тебе-то какое дело?
Кроуфорд пододвинул стул, сел и уставился Шульдиху в лицо так пристально, будто читал на нем предсказание будущего.
- Что? Я смертельно заболею, и он станет моим донором костного мозга? Прекрати так смотреть.
- Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
- Тогда что…
- Но могу сказать, что у него есть достаточно веские основания быть на тебя в обиде. Не помешало бы извиниться, если ты хочешь прийти к взаимопониманию, а не начать очередной раунд довольно однотипных оскорблений – хотя, я вижу, вас обоих это веселит.
- Кто бы говорил! Сам-то никогда не снисходишь до извинений и объяснений.
- Ты просил совета.
- Ничего я не просил.
- Ну, значит, напрашивался. Мог бы и послушать. Никудышный из тебя бойфренд.
Шульдих на минутку потерял дар речи, а когда снова обрел его, Кроуфорда в комнате уже не было.
Вот еще, извиняться! За что это? Вообще не стоило вступать с Йоджи в переписку. А уж когда Кроуфорд начинает давать советы по налаживанию отношений – прямо жутко делается…
- Шульдих.
Он обернулся. В приоткрытую дверь заглядывал Фарфарелло.
- Чего тебе?
- Скучно. Может, съездим поохотимся?
Шульдих поморщился: не дай бог Кроуфорд услышит. Он категорически запретил поощрять дурные наклонности Фарфарелло. Шульдих и не поощрял… обычно. Но в последнее время, где-то с месяц, ему было беспокойно на душе и совершенно некуда себя деть.
Как раз месяц назад он последний раз трахался с Йоджи. Хотя это здесь ни при чем, конечно. Просто совпадение.
- Лучше не надо, - сказал он. – Ты же помнишь, что Кроуфорд сказал в прошлый раз. Он за тобой следит.
Фарфарелло пожал плечами, забрался с ногами на кровать и уселся там, будто какая-то нескладная птица.
- Ты ему напишешь?
- Кроуфорду?
- Нет. Ты знаешь, кому.
Шульдих встал и спихнул его на пол. Фарфарелло невозмутимо уставился на него снизу вверх.
- Вас послушать, так у меня на нем свет клином сошелся! Наверняка Кроуфорд что-то замышляет, иначе какое вам дело, кого я трахаю?
Фарфарелло растянулся на полу, закинув ноги на край стола:
- Да о нем уже которую неделю никто и слова не говорит, кроме тебя. Я думал, между вами все кончено.
Шульдих пнул его в бок, не так чтобы очень больно – да тот всё равно бы не почувствовал – а просто из принципа. Фарфарелло ухватил его за ногу и дернул. Шульдих плюхнулся на пол рядом с ним:
- Ой!
- Кроуфорд прав: извинись, и все наладится. Нормальным людям это нравится. Когда Наги был поменьше и всё ломал, Кроуфорд всегда заставлял его извиняться.
- Это ты Кроуфорда называешь нормальным?
Фарфарелло снова пожал плечами:
- Ну, он нормальней, чем мы с тобой.
Насчет кроуфордовской нормальности Шульдих мог бы поспорить, но Фарфарелло тоже был в чем-то прав.
- Я не раскаиваюсь.
- Наги тоже не раскаивался. Это не обязательно, если только ты не хочешь получить отпущение грехов.
- Меня мои грехи вполне устраивают.
- Тогда не о чем и беспокоиться.