Часть 1 (1/2)

Стайлз чувствовал, как сердце грохотало у него в груди, и задавался вопросом, насколько оглушительно это звучит для оборотня с его-то усиленным слухом. Наверное, иногда их супер-чувства можно было счесть скорее проклятием, нежели подарком, как Дерек когда-то пытался убедить Скотта.

— Ты готов встать на её место, даже с учётом того, что она чувствует к тебе одно лишь презрение? — подытожил Питер, не убирая руку с подбородка Стайлза. Подросток чувствовал острые когти, находящиеся, на его вкус, непозволительно близко к хрупкой шее, где до крупных сосудов добраться было слишком просто.

— Не твоё дело, что она ко мне чувствует, — огрызнулся Стайлз, ненавидя себя за то, что ему действительно стало больно из-за этих слов. Питер Хейл просто пытался его задеть, что, к слову, прекрасно у него получалось. Но ему не обязательно было об этом знать. — Просто… просто не трогай её.

Питер склонил голову набок, и это так напомнило Стайлзу поведение собак, которых он иногда навещал в участке отца, что он не сумел сдержать тихого смешка. Питер в ответ на это крепче сжал подбородок Стайлза и притянул ближе. Уголок его губ подрагивал, глаза меняли цвет, становясь то кроваво-красными, то чистыми голубыми. Весь его вид говорил о нетерпении и безумии. Стайлз видел в мужчине сумасшествие, бесконтрольность, которую когда-то углядел и в матери, и ему вдруг стало жаль монстра перед ним. Питер Хейл, переживший пожар, потерявший всю свою семью и сошедший с ума в процессе долгой и болезненной комы, пытался сделать единственное, что теперь имело для него смысл, — отомстить. Если бы он только выбрал другие методы…

— Если я подарю тебе укус, — низко сказал он, прерываясь на тихое рычание, — ты будешь моим.

Стайлз схватился подрагивающей ладонью за предплечье руки, которой Питер держал его за подбородок, ненавязчиво угрожая ему смертельно острыми когтями, и сглотнул, стараясь не смотреть вниз, на лежащую у их ног Лидию.

— Это штука оборотней? Я читал, что волки очень территориальные. — Стайлз попытался оттолкнуть оборотня или отодвинуться самому, но не преуспел ни в одном из своих начинаний. — Ты хочешь, чтобы я был в твоей стае? Как Скотт?

— Не как Скотт, — фыркнул Питер, и на мгновение Стайлз углядел в его глазах проблеск насмешки. Он задался вопросом, каким был Питер до пожара. До того, как у него шарики заехали за ролики. — Ты будешь в моей стае по-настоящему. Будешь подчиняться мне, слушать мои приказы и даже не подумаешь перечить. Я буду твоим Альфой, а ты не будешь допускать и мысли о сопротивлении.

Стайлз нервно вцепился свободной рукой в ткань своих брюк на бедре, стараясь не показывать, как сильно его напугали эти слова.

— Звучит как что-то непосильное, — прохрипел он, страшась представить, что Питер мог бы приказать ему. Убить кого-нибудь? Спрятать труп? Избавиться от своих друзей, как он однажды приказал Скотту? А что насчёт его отца? От последней мысли его захлестнула волна паники.

— Я всегда могу вернуться к твоей очаровательной подружке, — усмехнулся Питер, и Стайлз бросил на него неприязненный взгляд. Оборотень выглядел невозмутимо, когда смотрел на него в ответ. — Ты сам предложил свою кандидатуру.

И с этими словами Питер отпустил его и сел на корточки, хватая бессознательную Лидию за руку без особых церемоний. Стайлз зачарованно наблюдал за тем, как когтистая рука обхватила хрупкое запястье. Когти впивались в руку и оставляли маленькие канавки, но не прорывали кожу. Волосы Лидии — когда-то идеально уложенные, мягкие и блестящие — разметались по зелёному газону поля для лакросса. Она выглядела такой беззащитной, лежа перед Питером без сознания. Уязвимая, беспомощная и потерявшая всякий контроль над ситуацией — Лидия была такой, какой всегда боялась стать.

— Я не отказывался, — прошептал он едва слышно, когда Питер уже обнажил клыки и склонился ниже. Стайлз счёл интересным то, что он собирался укусить Лидию за бок, а не за руку, до куда дотянуться было бы удобнее, но быстро оттолкнул эту мысль, как несущественную. Следовало сосредоточиться на предстоящем, нежели на чём-то отдалённо любопытном, но в данном случае бесполезном.

Альфа делал всё неторопливо, приближая обнажённые клыки к хрупкой фигурке Лидии, явно ожидая реакции Стайлза. Это невольно наводило на мысль, что всё могло быть подстроено. Вдруг Питер специально заманил сюда Лидию, чтобы получить в свою стаю Стайлза и контролировать через него Скотта? Вдруг он даже не собирался её кусать?

Стайлз не собирался это проверять, когда на кону стояла жизнь Лидии.

— Чудесно, — оскалился Питер, поднимаясь одним плавным движением и беря руку Стайлза в плен своих когтистых ладоней. Он ухмылялся, когда неторопливо расстёгивал пуговицу на его манжете и отодвигал ткань рубашки выше, обнажая кожу запястья и предплечья. Стайлз не сумел подавить дрожь, когда увидел клыки и победоносный блеск в красных глазах. — Я укушу тебя, оставлю мисс Мартин в покое, а ты станешь членом моей стаи и будешь подчиняться мне. Беспрекословно.

Стайлз действительно задумался над этим. До этого момента всё казалось таким абстрактным и далёким, что он даже не позволял себе по-настоящему обдумать эти условия. Казалось диким даже думать о том, чтобы подчиниться сумасшедшему оборотню, который убил и планировал убить кучу людей. Это было не простой мелочью, которую он мог бы сделать и забыть. Стать оборотнем и вступить в стаю… Это казалось постоянным. Питер мог приказать Стайлзу оставаться в Бейкон Хиллс, и он никогда не смог бы поступить в Стенфорд или Беркли, не смог бы рискнуть замахнуться на Гарвард или Колумбийский, как иногда мечтал. Питер мог приказать взять вину за все его убийства на себя, чтобы избавиться от любых возможных подозрений, и Стайлз не смог бы ослушаться, если бы и правда согласился подчиняться беспрекословно. Отдать власть над своей жизнью безумцу…

— Это плохая постановка твоего условия, — решился Стайлз, понимая, что сейчас на кону стояла вся его жизнь. Немного смелости и наглости не будут лишними. — Я не могу подчиняться тебе во всём. Я хочу иметь возможность оспаривать твои решения и сохранить некоторую свободу. Бездумное подчинение — не мой конёк.

На секунду Стайлз испугался, что Питер просто оттолкнёт его и укусит Лидию, дабы не усложнять себе жизнь (он ведь не знал, что Лидия ни за что на свете не подчинится ему, эта независимая богоподобная королева). Но Альфа, вопреки ожиданиям, одобрительно кивнул.

— Я буду слушать тебя, если ты предоставишь адекватные аргументы. Буду отменять некоторые свои решения, если сочту твои слова протеста стоящими. Без глупого нахальства. Но твоя свобода…

— Я имею в виду школу. Университет. Мой отец. Ты сказал так, словно можешь лишить меня всего этого после укуса.

Стайлзу показалось, что взгляд Питер смягчился, но это вполне могла быть игра света, во что верилось легче.

— Я не отниму у тебя твою жизнь, Стайлз. — Питер провёл большим пальцем по венкам на запястье Стайлза, от чего подростка пробила дрожь. Если этот жест был призван его успокоить, он возымел противоположный эффект. — Я даже позволю тебе сохранить дружбу со Скоттом, если ты подаришь мне ту же верность, какую ты даришь тем, кто её не заслуживает. — С этими словами он многозначительно посмотрел на девушку у их ног.

Стайлз стиснул зубы. До этого момента он даже не подумал о том, что Питер может запретить ему общаться с друзьями. Это выглядело так, словно его действительно лишат всякой свободы.

— Лидия заслуживает этого и много большего, — огрызнулся Стайлз, с тоской глядя в расслабленной лицо девушки, которую любит уже многие годы. Он поёжился, вдруг ощутив, насколько было холодно, и забеспокоился как бы Лидия не заболела, лёжа на земле холодным вечером. Ему нужно было вытащить её отсюда. — И я не смогу в одночасье стать верным тебе. Это так не работает.

Питер пренебрежительно пожал плечами и зубасто улыбнулся.

— Ты что-нибудь придумаешь. — Он потянул его за запястье, теперь выглядя нетерпеливо. Глаза у него покраснели, а клыки стали длиннее и оттягивали его нижнюю губу. — Да или нет?

Стайлз представил, что будет, если он откажется. Питер укусит Лидию и она либо умрёт, либо станет такой же, как он. Станет другой, без возможности выбора. Лидия ненавидела потерю контроля, она ненавидела что-то не знать. Если Питер укусит её, лишит единственного, в чём она была уверена, — заберёт у неё человечность, Лидия может сломаться, стать другой. Или она окажется ещё более сильной и куда более недосягаемой. И в любом случае он будет ненавидеть то, что её лишили возможности сказать «нет». То, что было у Стайлза. То, что он мог забрать или отдать Лидии без возможности отказа с её стороны.

Нет, он не мог поступить с ней так. Не мог предать её и въевшуюся в него давным давно любовь к ней.

— Да, — беззвучно выдохнул Стайлз, но Питер его понял.

Клыки прорезали кожу его запястья, как горячий нож опускается в мягкое масло.

***</p>

Стайлз, закусив губу, смотрел в окно, стараясь забыть о том, что в одной с ним машине ехал Питер. Его Альфа. Стайлз пока не чувствовал изменений, не ощущал внезапного желания подчиниться ему или заслужить его одобрение, но Питер заверил его, что это не за горами. Укус был хорошо им воспринят и Стайлз, похоже, не умрёт (возможность чего он даже не рассматривал, что теперь казалось таким глупым). Он позволил Стайлзу позвонить Джексону, чтобы тот нашёл Лидию и отвёз её в больницу, но на этом его великодушие закончилось. Питер запихал Стайлза в его же джип и неизвестно куда повёз, не отвечая на вопросы и успешно игнорируя его возмущение и нервозность.

— У тебя отвалится язык, если ты скажешь, куда мы едем? Я не вижу других причин скрывать от меня такую мелочь. Мы же теперь стая! Давай вести себя, как стая.