Часть 89 (1/2)

Уронив лицо в ладони, Кристина старательно молчала. Тала прижалась бедром к столу и просто смотрела на нее тяжелым отрешенным взглядом. Что делать? Ответа на вопрос не было ни у одной из них.

- Давай закончим это все, а? - вздохнула, наконец, Калатай, - я всю концентрацию растеряла, устала, вымоталась, реально не могу собраться, в особенности на ночных дежурствах. Это уже выше моих сил.

- Тала, - Кристина все же взглянула на девушку, буквально умоляя, - я знаю, что со мной сложно, знаю, что тебя это все уже истощило, но…

- Нихуя ты не знаешь, Воропаева, - покачала головой Калатай, - ни-ху-я, - повторила она по слогам, но голос ее не выражал совершенно ничего. Безжизненный, даже не холодный, таким голосом способны общаться создания загробного мира. Сегодня Тала выглядела особенно отвратительно. Торчащие в разные стороны волосы, морковного цвета свитер поверх синей футболки, которая проглядывала в V-образной горловине, потертые, потрепанные понизу джинсы-бойфренды. Синяки под глазами и искусанные губы. Единственное, что всегда оставалось в ней чужеродно-вылизанным и ухоженным были руки, с коротко стрижеными ногтями.

- Давай ты выспишься, отдохнешь, - примирительно предложила Воропаева, чуть улыбаясь Тале одними уголками губ, - а потом мы продолжим этот разговор… я бы даже сказала, что мы начнем его сначала, так, как тебе того хочется, - она готова сейчас упрашивать Калатай, по настоящему упрашивать, даже умолять, так как никого и никогда до этого она не просила, но Тала вздыхает. Вздох этот болезненный, протяжный, грудной, и Воропаева ощущает, что это… приговор.

- Я не хочу никак, - Калатай отталкивается от стола, направляясь к креслу, на спинке которого оставила свою куртку, шапка оказывается внутри рукава, и вылетает на пол, когда Тала слишком резко надевает кожанку, - точнее, - она склоняется за шапкой, - я хочу, чтобы это было обоюдно… хотела, - она стряхивает с шапки несуществующий сор автоматическим движением, - мы не можем решать что-то между нами так, как это вижу только я, потому, что буквально через полгода тебя снова вплющит, и я не знаю, смогу ли я тебя опять ждать. Прости, но я не Хатико. Жаль, что я поздно это осознала.

- Тала, ну я просто неправильно подобрала слова, - Кристина сокращает расстояние между ними, пробуя взять Калатай за руку. Но, девушка не поддается, освобождаясь, словно избегая любого физического контакта. А когда Кристина выказывает немного больше настойчивости, то, просто отпускает шапку, оставляя ее в руках у Воропаевой.

- У тебя как раз всегда получается очень хорошо подбирать слова, я даже велась на это вон, сколько времени, - фыркает Тала, направляясь в коридор, - сама, конечно, виновата, что велась, но отказать тебе в гениальности я просто не могу.

- Я никогда не играла с тобой, - Кристина нагоняет ее, когда Калатай принимается зашнуровывать первый ботинок, - я… Тал, ну я правда не знаю, что мне делать, я клянусь тебе, что я не специально!

- Да верю я, - на этот раз Тала не звучит ни гневно, ни раздосадовано, снова тот же ровный и спокойный тон, который не выражает ничего совершенно, - я верю, что ты не собиралась делать мне больно, это у тебя выходило исподволь. Черт.

Второй шнурок не подается под пальцами Калатай, и ей приходится повторить попытку, чтобы завязать его снова. Воропаева садится рядом, накрывая ее руки своими. На этот раз Тала не вырывается, позволяя ее касаться, но в глаза не смотрит, на прикосновение не отвечает. Ждет.

- Мне страшно, - Кристина выдавливает это неуверенно, слова протискиваются сквозь сведенное спазмом горло буквально писком, - мне страшно, - повторяет она немного увереннее, нажимая на руки Талы своими, - мне страшно, - теперь громче, словно до этого Калатай не слышит ее слов, словно она старается вкричать в нее эту информацию, - мне страшно, черт тебя дери! - на этот раз Воропаева толкает Талу в плечи, заставляя ту упасть назад, на задницу. Калатай явно не ожидает такого выпада, и смотрит на нее удивленно, упираясь руками позади себя, удерживая равновесие.

- Поняла. Страшно, - чеканит Калатай, явно собираясь снова заняться своими шнурками, теперь из этой позы. Она не пытается прокомментировать само признание и то, что Кристина ее так толкнула, - когда разберешься, где твои страхи зарыты, проработаешь их, чтобы они тебя не преследовали, приходи - поболтаем.

- Я не верю, что ты мне сейчас это говоришь, - Воропаева раздраженно цепляется за не зашнурованный ботинок и сдергивает его с ноги Талы, отбрасывая его куда-то себе за спину, в сторону входной двери, - с каких это пор ты растеряла всю присущую тебе эмпатию? Ты что, не слышишь? Я тебе тут душу изливаю!

- С тех пор, как мне на саму себя стало этой эмпатии недоставать, - огрызается Тала, но выглядит это как-то вяло, словно она и правда угасает, растрачивая остатки эмоций попусту, - мы промолчали битых три часа, - она упирается локтями в колени, и выглядит крайне нелепо в одном тяжелом ботинке и носке, с простенькой надписью “Пошло Все На”, - а сейчас тебе хочется изливать мне душу?

- Нет, не хочется, - Кристина зеркалит позу Талы, смотрит на нее, сведя брови к переносице, - мне ничего не хочется.

- Тогда зачем ты держишь меня? - Калатай смотрит в упор, глаза в глаза, и Воропаева не понимает, как их легкие, простые и понятные отношения пришли к этому разговору на полу в коридоре.

- Я не хочу тебя терять, - Кристина отвечает честно, а Тала буквально заходится хохотом, качая головой.

- Крис, ты просто невероятна, ты знаешь? - Калатай склоняет голову к правому плечу, - знаешь, как называется твое поведение?

- Собака на сене? - услужливо подсказывает Воропаева, немного расслабляясь от того, что Тала продолжает с ней этот диалог.

- Форменный эгоизм, - да, щадить ее Калатай была не намерена, она все так же внимательно смотрит ей в глаза, ожидая реакции, - ты ничего не хочешь. Ты ничего не собираешься делать и просто хочешь, чтобы я была рядом, тогда, когда ты хочешь, чтобы я была рядом. Удобно.

- Удобно, - соглашается Воропаева, - очень удобно. И я знаю, что просить тебя о таком я не имею права, но я не знаю, как можно по-другому, чтобы я на своей шее не ощущала удавку.

- Я никогда не пробовала душить тебя, Крис, - Тала раздраженно почесывает шею, словно ворот футболки царапает ей кожу, - всегда давала тебе свободу выбора, но, увы, ты всегда выбирала не меня.

- Я выбирала тебя и выбираю, - уверенно заявляет Кристина, - я всегда возвращалась к тебе, с кем бы я ни была, где бы я не была. Ты моя гавань, мне хорошо с тобой.

- Хорошо, но недостаточно, чтобы тебя не веяло по другим партнерам? Чтобы ты не хотела сбегать на полгода за океан без единого звонка? - Калатай качает головой, - прости, но я не ощущаю, что ты хоть в какой-то мере ценишь то, что между нами. Если для тебя вообще это самое “между нами” существует.

- Существует, - вздыхает Воропаева, - ты… никто другой не понимает меня так хорошо, как понимаешь ты, никто другой не видит меня той… такой… тебе все равно кто я, какая я. Ты принимаешь меня целиком и полностью, но…

- Но? - Тала вздыхает, прикрывая глаза, - давай, скажи уже, наконец, чего тебе во мне не хватает, потому, что я устала угадывать, что еще я могла бы тебе дать.

- Ты даешь мне достаточно, дело не в том, что я могу получить, скорее в том, что я боюсь потерять, - Кристина отворачивается, потому, что это становится практически невыносимо смотреть в глаза Тале, которая буквально обжигает ее своими глазами. Почему все обязательно должно быть так сложно? Почему она должна терять, не зная как обрести это снова?

- Ты хочешь сказать, что я у тебя что-то отбираю? - Тала удивляется совершенно искренне, проявляя свои эмоции ярко, распахивая глаза широко и возмущенно.

- Ты ничего не отбираешь… пока, - продолжает Кристина, снова переводя взгляд на Калатай, - но потом, когда мы уже будем вместе, когда мы будем парой… когда все будут видеть нас как единое целое, - она сглатывает, - останусь ли я при этом свободной? - тишина начинает давить на уши сразу же после произнесенных слов. Калатай вздыхает, прикусывая нижнюю губу, принимаясь пожевывать ее, сбрасывая нервное напряжение.

- Ты форменная идиотка, Воропаева, и я просто реально не знаю, что мне с этим делать, и стоит ли, - она просто падает назад, закидывая руки за голову, совершенно не беспокоясь о том, где она решила поваляться в доме своей девушки. Кристина смотрит на нее минуту, отсчитывая в голове ровно до шестидесяти, и переползает к ней, чтобы лечь рядом, положив голову на плечо.

- А если я скажу тебе, что я стою того, чтобы ты потратила на меня время? Что я тоже буду стараться, но сразу у меня получаться не будет?