Те, кому не лень копаться в себе, рискуют обрушить своды (1/2)

Кристина больше всего на свете избегала состояния влюбленности. Это было прекрасное ощущение, буквально полет и удовольствие, но надолго ли? Ответ старшая Воропаева могла дать весьма категоричный - нет, ненадолго. Мимолетное состояние эйфории не стоило того штопора мучений, который мог прийти потом. Эти мучения недалекие люди идентифицировали как любовь, но Кристина, изучающая то самое состояние любви в разных странах, религиях, храмах, знала, что истинная любовь явно не мучает, не гневит и не разрушает. Истинная любовь чистая и тихая, мягкая как плед, такая, что возносит душу к божественному осознанию. А не вот это вот все. Когда старшая Воропаева наблюдала за Кирой, ей было безмерно жаль сестру. То, что младшенькая называла любовью, было одержимостью, страстью, безумием, но никак не светлым и чистым чувством. Точно нет. Но, вырвать сестру из этого не было никакой возможности, это было взрощено в ней лет эдак с шестнадцати, и Кристина готова была молиться всем богам, чтобы Кире не пришлось избавляться от этой нездоровой привязанности такое же длительное время.

Все попытки младшей Воропаевой начать другие отношения терпели крах, и не только потому, что сам Жданов с маниакальной уверенностью возвращал ее себе, а и потому, что сама Кира жаждала этого возврата. В последний раз, когда Кристина решила вмешаться, она увезла сестру на две недели на райские острова, но и там она умудрялась вздыхать по своему ненаглядному Андрею. Кристина сдалась. Сашка тоже, по сути, сдался, признал за Кирой право гробить свою жизнь так, как ей того хотелось, желалось и моглось. Но, когда случился тот скандал со Ждановым и моделькой, к которой он воспылал недюжинной страстью, Александр не выдержал. А в итоге остался виноват, а в глазах Киры в особенности. Безумие.

На этот раз, возвращаясь домой, Кристина рассчитывала застать свою семью все в том же разобранном, но стабильном, состоянии. Итог ее не обрадовал совершенно. Во первых, Кира была в истеричном раздрае, настолько сильном, агрессивном, яростном, что он требовал выхода, который, по Сашкиной глупости, нашел пристанище на нем самом. Брата она назвала идиотом, правда, после того, как удостоверилась, что с ним все хорошо. Тала подтвердила, что все будет заживать отменно, если он будет выполнять все предписания. Кристина, конечно, не сомневалась, что Сашка будет, но, лучше бы, если бы он просто не позволил этому случиться. Она раскрутила брата на полное развитие событий, и долго еще не могла отойти от шока, что все бы закончилось куда как хуже. В очередном приступе Кира могла покалечить Сашку куда как серьезнее, а то и убить, до конца не осознавая собственное состояние. Главным ужасом оставалось то, что Кристина слишком хорошо представляла, как брат позволил бы этому случиться, не до конца осознавая, что в голове у их младшей сестры просто-напросто полетела кнопка “стоп”. Во вторых, Сашка обнаружился в состоянии влюбленности. Той самой приятной эйфории, легкого полета мысли и желания постоянно смотреть на объект интереса. Воропаев был весьма скрытным товарищем, его эмоциональный фон на показ можно было измерять буквально в нескольких основных подачах - сарказм, язвительность, злорадство. Чтобы заставить его проявить что-то по-настоящему бережное и светлое, нужно было хорошенько копнуть, желательно оставшись с ним наедине. А тут… ее брат буквально светился. Нет, человеку, который не знал Железного Алекса достаточно хорошо, это было бы совершенно незаметно, но Кристина-то знала его очень и очень давно. И этот его взгляд, и эта блуждающая улыбка, и эта его задумчивость время от времени - все это создавало ощущение непоправимого ужаса в душе у Кристины. Правда, ровно до того момента, как она увидела ту, в кого и втрескался ее братик. Катя понравилась ей буквально сразу, сходу. Старшая Воропаева крайне редко ошибалась в людях, научилась доверять внутреннему ощущению и не зря. Вот и здесь, пообщавшись с Пушкаревой, внутри у нее притихло дико вопящее чудовище, что готово было уничтожить интерес ее брата, во благо его спокойствия. Но интерес оказался достойным, милым и прекрасным, ну, ее, конечно, следовало бы переодеть, сводить в парикмахерскую и показать окулисту, но все это было исключительно внешнее и легко исправимое. Начинка-то была прекрасна, даже совершенно неожиданно, словно подарок из другого времени, когда в чести были иные ценности. И как Сашке повезло ее откопать - не ясно совершенно. Такие девчонки обычно страдали по куда более благородным натурам, а не по заносчивым зарсанцам с завышенной самооценкой и ядовитым языком. А вот же. Кристина даже подала идею, не влюблена ли Катенька в своего непосредственного начальника. Образ Жданова всегда пестрил трагичностью и подпаленными ангельскими крыльями - идеальный вариант для такой тургеневской натуры, которой обладала Пушкарева. Но нет, интерес ее, и правда, принадлежал ее брату. Она увидела это собственными глазами, когда попросила Катю посидеть со спящим Сашкой какое-то время, чтобы не оставлять его одного. То, как переполошилась Пушкарева, было просто не рассказать. Ее буквально трясло от нервов, и она раз двести у нее переспросила, все ли с ним хорошо. Для Кристины это было идеально. Поэтому, когда она поняла, что Александр собирается делать Катерине предложение, то проявила не просто максимальную заинтересованность, но и посильное участие. Ведь старшая Воропаева понимала, что такое приобретение как Пушкарева нужно было забирать себе, пока кто другой не решил себе пригрести. И чем раньше, тем лучше. Она остановилась возле Шкатулки, заприметив машину брата возле входа. Да, у Сашки с пунктуальностью всегда все было в полном порядке. Она вошла в магазин, замечая как Отто Карлович, хозяин шкатулки, склонился вместе с Александром над предложенными вариантами обручальных колец.

- Добрый вам морнинг, - Кристина привлекла к себе внимание, поигрывая пальцами с музыкой ветра над самым входом. Мужчины поворачиваются к ней буквально синхронно. Зелинский тут же расплывается в довольной улыбке.

- Кристиночка, сколько лет, сколько зим, - он выходит из-за прилавка, чтобы заключить Кристину в крепкие объятия, - я даже не чаял вас увидеть.

- Ну, ну, Отто, как вы могли подумать, что я не зайду к вам выпить ваш знаменитый кофе с кайенским перцем? - она целует Зелинского сперва в одну щеку, затем во вторую, - но, сейчас я к вам по делу, - она кивает в сторону Александра, - помочь брату с нелегким выбором украшения. Или вы уже справились без меня?

- Я очень старался, - признается Сашка, чуть склоняясь к ней, для быстрого поцелуя. Кристина чмокает его в щеку, тут же протирая место прикосновения губ рукой, чтобы точно не оставить никаких следов, - но у меня все равно не получается. Все безумно красиво, - на всякий случай отвешивает он комплимент в сторону Зелинского, что удовлетворенно кивает на такие слова, - но я не вижу ничего, что могло бы подходить Кате. Либо слишком крупное, либо слишком вычурное, либо слишком броское.

- Да, счастье в простоте и правильно подчеркнутых деталях, - соглашается Кристина, склоняясь над предложенными кольцами, - ну, Отто Карлович, - вздыхает она, разворачивая к продавцу поставку с украшениями, - это хорошо бы смотрелось на мне, возможно на Кире, но явно не на той барышне, которой Саша собирается презентовать это украшение. Там очень, очень тонкая натура, нам нужно что-то, что украсит ее и подчеркнет ее природную скромность, что-то красивое, но без китча.

- Так бы сразу и сказали, - расплывается в улыбке Зелинский, скрываясь в подсобке. Воропаев хмурится и недовольно поджимает губы.

- Я так ему и сказал, - обвиняюще заявляет он, кивая в следу удалившемуся продавцу, - он просто меня недолюбливает, наверное.

- Ты очень зря наговариваешь на Отто, - толкает Кристина брата в плечо, - он правильно предлагает тебе украшения, примерно представляя женщин, с которыми у тебя обычно были связи. Ты же всегда дарил что-то столь запоминающееся в качестве прощального подарка - разве нет?

- Компенсация должна быть достойной того времени, что мы проводили вместе, - пожимает плечами Александр, - плюс, такого рода кольцо можно хорошо продать.

- Как ты собираешься окончательно влюбить в себя Катюху, если ты черствая прагматичная сволочь? - удивляется старшая Воропаева, - прояви хоть немного романтики, господи, девочка этого достойна.

- Никто не говорит, что нет, - не отрицает Александр, принимаясь покручивать в пальцах кольцо с несколькими крупными рубинами, - но притворяться я тоже не буду, - он ловит скептический взгляд сестры, чуть исправляясь, - слишком притворяться не буду. Она должна знать, с кем проживет свою жизнь, чтобы потом у нее не рушились розовые замки и не дохли единороги.

- Фу, Воропаев, просто фу, - качает головой Кристина, - ты не можешь без этого правда ведь? Чтобы не опошлить или не испортить все?

- Нет, не могу, ты тоже не привыкай к хорошему мне, - подмигивает ей Александр, и тут же отвлекается на Зелинского, что вносит несколько колец на бархатной подложке.\

- Вот, - заявляет Отто, - я думаю, что это будет куда ближе к вашему идеалу, - он выжидательно смотрит на вердикт клиентов. Кристина удовлетворенно кивает.

- Да, это гораздо, гораздо лучше, - она поглаживает кончиками пальцев бархат, разглядывая тонкие изделия из холодной льдистой платины. Воропаев поднимает колечко, выполненное в виде витого шнура, которое венчает не крупный бриллиант, зажатый четырьмя крохотными лапками. Кристина заглядывает брату через руку, улыбаясь, сам камень огранен в форме сердца. Конечно, выглядит оно простовато и немного пошленько - все эти сердечки, это нечто приевшееся и настолько растиражированное, но… колечко кажется ей милым, даже очень. Она с легкостью может представить его на руке у Катерины.

- Думаешь на этом остановиться? - спрашивает она брата, который явно думает о том же самом. Александр не отводит взгляд от украшения, просто кивает.

- Думаю, оно подходит, чем тебе не романтика, - кивает он на форму огранки, - а для обручальных колец мы выберем что-то куда более классическое.

- У меня как раз есть то, что точно вам понравится, - тут же оживляется Зелинский, заставляя Кристину довольно рассмеяться. У кого-кого, а у Отто Карловича на семь бед всегда один ответ!

* * *</p>

Больше всего в ЗимаЛетто Кристина любила бывать в мастерской у Милко. Даже в кабинете у родной сестры она не ощущала себя таким желанным гостем как у признанного гения моды. Да и Ольга Вячеславовна была весьма радушной хозяйкой.

- У меня тут для вас кроме чая есть еще конфеты, - Уютова ставит небольшую стеклянную вазочку на стол перед Воропаевой, пододвигая к ней чашку с чаем.

- КОнфеты это хорошо, - радуется Милко, протягивая руку к сладкому, за что тут же получает шлепок по руке. Кристина даже брови задирает от удивления, но пояснение не заставляет себя долго ждать.

- Сперва нормально поесть, и только потом сладкое, - уверенно заявляет Ольга Вячеславовна, выставляя перед Вукановичем тарелку с салатом и несколькими ломтями зернового хлеба, - нельзя существовать на одном сахаре!

- А почЕму ей можно? - Милко не спорит, просто интересуется, кивая в сторону Кристины, принимаясь за свою еду. Уютова меряет Воропаеву придирчивым взглядом.

- И ей нельзя, - уверенно отвечает Ольга, - но нашу Кристиночку я не вижу каждый день, поэтому могу себе позволить поверить в то, что она хорошо ест и без моего напоминания. Ведь так?

- Конечно! - Воропаева тут же помещает конфету целиком в рот, на случай, если Уютова решит и ее салатом накормить, - я вообще очень ответственно отношусь к собственному питанию. Правда-правда.

- По-моЕму она врет, - хрустит листьями салата Вуканович, за что тут же получает локтем в бок от мило улыбающейся Кристины, - ай, ОлЕчка! Она дерется!

- Я вас сейчас рассажу, - строго произносит Уютова, неусыпно следя, чтобы весь салат перекочевал в Милко, а не оказался где-то на салфетке под столом. А то такие прецеденты имели место быть. - Взрослые люди, а заставляете меня буквально сомневаться в вашей зрелости, ну что это такое. Ладно, Милко, он всегда как дитя малое, но вы-то, Кристина Юрьевна?

- А я ничего, - поднимает руки вверх Воропаева, - вот, просто конфетку ем и никого не трогаю, совершенно честно вам заявляю, Олечка Вячеславовна.

- Ладно, что с вами поделаешь, - вздыхает Уютова, добавляя конфеты для Милко, когда замечает, что он таки смог расправиться со своим салатом, - только, чур, без драк!

Они кивают Ольге буквально синхронно, тут же нацелившись на одну и ту же конфету. Кристина не чувствует себя готовой так просто уступать даже в такой малости, но в этот раз отдает победу Момчиловичу, ведь он случайно поднимает тему Катерины.

- Ты предстАвляешь себе, эта новАя секрЕтарша Андрея просто ужас! Она мне Испортила пОказ зАкупкой дешевых тканей. Ты предстАвляешь какой пОзор я перЕжил? - он качает головой, поедая сладость, а Кристина потирает подбородок, задумчиво разглядывая гения.

- А с чего это наш Андрюшенька Жданов позволил себе заказать дешевые ткани? - она чуть склоняет голову к плечу, - насколько я помню, ЗимаЛетто никогда не позволяли себе экономить на таких важных вещах. Что на этот раз?

- Он мне говОрил, что их обмАнули, но, это неправда, - качает головой Вуканович, - они сами видЕли, что закАзали для моих мОделей, и даже настОяли, чтобы пОказ прохОдил имЕнно в тех тканях. КОшмар!