Часть 14 (1/2)
Морозный воздух пробирал Белого до костей, оседая под кожей иглами. Тонкая чёрная рубашка и классические брюки совершенно не спасали, спустя минуту Саша уже дрожал как осиновый лист. Он тяжело дышал, невольно зажмурившись от очередного взрыва, после которого модное здание охватил пожар.
— Оля… — Белов сжал голову руками, вплетая пальцы в волосы, пытаясь унять ноющую боль в висках, — Нет…
Макс тем временем вдоволь наглотался дыма, лишь время от времени позволяя себе сделать вдох кислорода из разбитого окна. Скидывая с себя камуфляж террористов, он остался в чёрной водолазке и спортивных штанах, мигом выбираясь на улицу.
Карельский ни секунды не колеблясь, подошёл к Белову, взяв в ладони его лицо и пытаясь поймать расфокусированный взгляд.
— Эй, ну же, посмотри на меня, — тихо проговорил Макс, проведя большим пальцем по разбитой скуле Саши.
— Я тебя ненавижу, — Белый с силой приложил кулаком Карельского по челюсти, разбивая его нижнюю губу.
Макс смиренно стерпел, облизнув небольшую ранку, а следом поймал Сашу за руки выворачивая в боевой захват. Карельский в мгновение развернул его к себе спиной и прижал к своей груди. Белый прошипел от злости, пытаясь освободиться, но каждое движение обдавало его новой волной боли.
— Саша, прекрати, сломаешь запястье, — пробормотал Макс, согревая его шею дыханием, — Я не хочу навредить тебе…
— Карельский, я разорву тебя собственными руками! Ты мог спасти их. Оля была бы жива!
— Да, но ты был бы мёртв! — Макс с силой сжал руки Белова, заставив его взвыть от боли, — Считай меня злодеем, пускай, если для тебя это удобно. Можешь меня ненависть, презирать, желать уничтожить, но я поступил бы так же ещё раз и ещё. Мне плевать сколько людей там подохло. Для меня нет и не будет никогда никого кроме тебя.
Белый изменился в лице и Карельский отпустил его, слегка подтолкнув вперёд. Рассматривая напряженную спину Саши, Макс вытащил из кармана ключи от автомобиля, прокрутив брелок между пальцами. За углом раздался гул сигналов скорой помощи и пожарных.
— Ты заболеешь, если мы не свалим отсюда прямо сейчас.
Белов сглотнул ледяной ком в горле и коснулся шеи холодной рукой. Он действительно чертовски замёрз, ощущая слабость в каждой мышце. Неохотно развернувшись и прихрамывая, Белый все же направился ко входу в здание.
— Я больше не могу доверять тебе.
— Разве? Я думал, что мы прошли этот этап и смыли череду моих неправильных решений кровью.
Саша повернул голову, тут же поймав на себе тяжёлый изумрудный взгляд. Карельский на ходу коснулся его плеча ладонью, извлекая небольшой осколок стекла и позволяя рубиновым каплям пропитывать черную ткань, неприятно прилипая к коже.
— Блять, — сжимая рану ладонью, Белый невольно остановился, недовольно нахмурившись.
— Просто решил доходчиво показать, что рана не затянется, пока не устранишь источник повреждения. Потом она истекает кровью, болит, но вскоре исчезает, — проведя языком по осколку, Макс собрал кровь, а затем бросил стекло в сторону, — Да, я ошибался. Слетал с катушек, но я хочу заслужить право быть с тобой, за тебя и на твоей стороне. Дай мне шанс.
Парковку уже успели окружить журналисты, щелкая камерами как безумцы. Они погрузили Сашу в белое облако вспышек, стоило тому вступить в зону видимости. Каждый мечтал получить комментарий о случившемся, но Карельский лишил их этого удовольствия. Обхватив руками Белова за плечи, он подвёл его к своей машине, распахнув перед Сашей дверь.
Не успел Белый опуститься на сидение, как Макс оказался рядом и завёл двигатель, рванув с места с лязгом шин.
Карельский выкрутил подогрев сидений и печку до максимума, небрежно перестраиваясь на дороге в потоке машин, а затем открыл бардачок, вытаскивая бутылку виски и вручив её Саше.
— Пей.
— Иди к черту, — Белов оттокнул его руку в сторону, но Макс упрямо толкнул его в грудь, резко затормозив.
Карельский вылетел на встречную полосу, в один миг разворачиваясь на 180 градусов и вновь следуя в потоке машин, будто ничего и не произошло.
— Ты рехнулся? — Белый смотрел на проезжую часть широко распахнутыми глазами и сжимая рукой приборную панель.
— Пей, — с сосредоточенным отстраненным голосом проговорил Макс, оставив бутылку на его коленях.