Часть 7 (1/2)

Саша мучался от холода, укутавшись в одеяло словно гусеница и ворочаясь на кровати как юла. Он пытался упрямо игнорировать ноющую ломоту в мышцах, тяжело дыша и уставившись на электронные часы, которые стояли рядом с телевизором. Половина третьего ночи. Белый нехотя сел на кровати, отбросив одеяло и тут же застонал, проведя пальцами по влажной шее.

— Ты принял лекарство двадцать минут назад, оно не подействует быстрее от твоего недовольства, — Валера даже глаза не открыл, лежа на животе и обхватив руками подушку, он прижимался к ней щекой.

Саша недовольно хмыкнул, одним движением улегся на Валеру сверху, зарываясь лицом в пряди его волос. Фил чувствовал как под кожей проходит волна статического электричества. Саша провел языком по его шее, спускаясь вниз и оставляя влажный след между лопаток, целуя поясницу и сжимая его ягодицы в ладонях. Сразу после Белый снял с себя майку, вновь укладываясь сверху и обмякнув. Он будто в кипяток Фила окунул, желая разделить температуру на двоих.

— Ты что там за лекарство принял, дружище?

Саша и с места не двинулся, проводя руками по бедрам Фила, касаясь губами его уха и слегка укусив за мочку, прошептал: «Теперь ты станешь моей сучкой…»

Фил прислонился лбом к подушке, закрыв глаза и пытаясь унять ураган эмоций, что этот шепот вызвал. У Валеры башню сорвало, голос Саши лился, словно сладкий стон, посылая теплую волну вдоль позвоночника, подчиняя полностью. Такая жадная самодовольная реплика, но Саша ничего не предпринял, возможно ожидая сопротивления. Он лишь коротко касался губами его плеча, обводя кончиком языка напряженные мышцы. Саша обхватил руками Фила талию, слегка приподнимая от кровати и самодовольно улыбнулся.

— Валер…

— Разве я могу сказать «нет»?

Саша засмеялся и мокрые от пота пряди волос упали ему на лоб. Валера повернул голову и встретился с ним взглядом, искренне удивившись. Белый жил по сомнительным моральным принципам, и его глаза Фил видел в разных ситуациях. Он мог лишить человека жизни, мог помиловать, его взгляд бывал полон интереса, похоти, любви, но ни на кого он так не смотрел. Никогда. Будто Валера — это единственное, что ему нужно, что он желает всем сердцем.

Белый не церемонился, сорвав остатки одежды с себя, а затем с Фила. Саша оставил укус на его бедре, затем облизнул свои пальцы и медленно погрузил в узкую неразработанную дырку один, сгибая фалангу внутри. Филатов терпеливо стиснул зубы, шумно выдохнув и приподнялся на локтях. Теряясь в незнакомых ощущениях, Валера не сразу почувствовал, как Белый покрывал поцелуями его ягодицы и принялся двигать свободной рукой по его члену. Он целовал его поясницу и спину с таким обожанием, что Филатов забыл как дышать.

Кожа Фила горела, каждое нервное окончание сходило с ума от прикосновения и вскоре болевой импульс исчез вовсе. Саша старательно растягивал узкие мышцы, добавив второй палец, а затем третий. Сжимая кулак сильнее вокруг головки Валеры, Белый почувствовал как тот, мелко задрожал всем телом и непроизвольно двинул бедрами на него.

Белов не отличался терпением и сдержанностью, поэтому Филатов примерно знал, что от него ожидать. Саша медленно извлек из него пальцы и резко вошел на всю длину, от чего Фил рухнул лицом в подушку, зажмурившись. Перед глазами Валеры засверкали искры, он кусал губы, чтобы не закричать. Фил начал восстанавливать дыхание, но расслабиться Белый не дал. Зарываясь рукой в пряди волос боксера, крепко сжимая их в ладони, до боли у корней, он поднял его голову от подушки.

Саша не двигался и наклонившись вперед, прислонился лицом к спине боксера, шумно выдохнув. Обхватив рукой Валеру поперек, прислоняя ладонь к его груди, он сильнее прижал его к себе, чувствуя как по шее от напряжения скатываются капельки пота, оставляя влажные следы на коже.

— Блять, как ты остаешься в уме… После такого…

Филатов усмехнулся, но не нашел в себе сил ответить. Саша отпустил его голову, чувствуя биение сердца под ладонью, он слегка развел колени в стороны и начал двигаться, постепенно более резко и жестко, наращивая темп.

Белый стал придерживать его одной рукой за бедро, а второй ладонью поглаживать по влажной спине и шее, то и дело сминая напряженное предплечье. Окинув Валеру взглядом, Саша невольно засмотрелся, с ужасом понимая то, что его многие считают красивым. Ревность разлилась желчным пятном в груди, появилось странное желание не делить его больше ни с кем.

Филатов неожиданно для себя обронил стон, когда Белов успешно стал задевать простату. Саша перекрывал дыхание боксера, обхватив рукой за шею и приподнимая над кроватью. Он прислонился губами к его скуле, томно прошептав: «Ты только мой…»

Терпеть такую сладкую пытку было невыносимо, Валера сжал руки в кулаки, надавливая ногтями на ладони, но внезапно Белов остановился. Убрав руку от его шеи, он склонился над Филатовым. Саша оставил влажный поцелуй на его спине, проведя губами чуть ниже и кусая с силой.

— Никому не позволю тебя разглядывать…

— Серьезно? Ты сейчас решил меня проучить?

Вместо ответа Белый развернул боксера на спину и вновь притянул к себе, коснувшись губ в пошлом развратном открытом поцелуе. Он переплетал их языки развязно, с нескрываемой похотью и нетерпением. Саша развел ноги боксера, согнув в коленях, фиксируя руками и резко вновь ворвался в тело Валеры по основание, возвращая быстрый резкий темп.

— Что ты, я не настолько жестокий.

Глаза у Белова маниакально сверкали желанием, обожанием и страстью. Саша вбивал тело Валеры в мягкую постель с таким рвением, будто от этого зависела жизнь обоих. При всем терпении Филатов больше бы не смог противостоять такому напору. Сжимая плечо Белова, он прогнулся дугой, погрузившись в нирвану оргазма, перепачкав живот и простыни спермой. Боксер запрокинул голову, опираясь затылком в подушку и наконец расслабившись.

Саша задержался не намного дольше, следом заполняя Филатова семенем до краев. Он пару раз двинулся по инерции, а затем упал сверху, тяжело дыша и довольно постанывая. Обхватив боксера в охапку руками, он прислонился носом к его виску, наслаждаясь их близостью, а затем отстранился, перекатившись рядом на кровать и подкурив сигарету. Пламя всего на миг осветило его лицо, но этого было достаточно, чтобы заметить, что маниакальный блеск в глазах исчез.