Часть 11 (2/2)

— Ты думаешь?

— Точно знаю. У тебя же экономическое образование, ты и сам должен это понимать.

— Ну… в ритуальной сфере спрос действительно не особо гибкий… но я же никакой конкуренции не выдержу. Другие, более крупные магазины, могут предложить больший ассортимент, да и работают быстрее.

— Думаю, я могу тебе в этом помочь.

— И как же? Напишешь ещё одну рекламную статейку?

— Не совсем. Но ты можешь на меня положиться.

— Не знаю, что ты задумал, но мне не нравится.

— Я задумал воспользоваться связями, чтобы помочь своему любовнику. Разве это плохо?

— Опять лезешь не в своё дело. Ну, как знаешь.

Он налил свежезаваренного кофе в две кружки и поставил турку в раковину.

— И ничего к кофейку не предложишь?

— Можешь доесть вчерашние якитори, — он пожал плечами и кивнул в сторону холодильника. — У меня нет времени готовить завтрак.

— А сахарку хотя бы можно?

— Можно, — Чуя поставил на стол сахарницу, а из ящика под столешницей достал чайную ложку и небрежно кинул её рядом.

Свой кофе — ещё горячий — он выпил в несколько больших глотков. Зато Дазай как будто издевался: сначала медленно и методично положил в свою кружку пару ложек сахара, потом размешивал его, пока не растворились все молекулы до последней, ещё и звеня ложечкой, и пил его крошечными глотками, громко сёрбая. Чуя в непонимании смотрел на него с полминуты.

— Ты совсем дурак?

— Что?

— Я же сказал, что опаздываю. Побыстрее нельзя?

— Не мешай, Чуя. Я, может быть, впервые в жизни пью молотый кофе.

— Приходи как-нибудь в другой раз, я тебе целое ведро сварю, — он нахмурился, выходя из кухни. — Через пять минут чтоб был готов.

Чуя оделся так быстро, как только мог. Привычно собрал волосы, а когда вышел, то, к своему удивлению, обнаружил Дазая в коридоре, готовым к выходу.

— Машина уже у подъезда.

— Какая машина?

— Такси, глупенький. На поезде-то, наверное, не меньше часа добираться, а так за двадцать минут домчим.

Дазай был прав, хоть признавать этого и не хотелось. Чуя кивнул, и они вышли из квартиры.

***</p>

— Простите, — тихо сказал Чуя, быстро открывая дверь. У магазина его ждали двое: мужчина и женщина, оба средних лет.

— Десять минут ждём. Уже уходить собирались, — мужчина ответил недовольным басом, заходя в магазин вслед за ним.

— Перестань, Тоши, — женщина залепетала, беря его под руку. — Вы на него не обижайтесь, он весь на нервах. Сами понимаете…

— Конечно. Я очень извиняюсь за опоздание, — он поклонился, включая компьютер. — На моём пути сегодня встали… непредвиденные обстоятельства.

— Надеюсь, выполнению заказа непредвиденные обстоятельства не помешают?

— Ни в коем случае.

— Хорошо. Ваше счастье, что мы пришли сюда по рекомендации. Иначе уже обратились бы к другому мастеру.

— По рекомендации? От кого?

— Ямагучи-сан несколько недель назад хоронил свою жену. Они с моей мамой были хорошими друзьями, вот он и посоветовал вашу лавочку.

— Я его помню, да, — Чуя кивнул, действительно вспоминая того клиента.

Седой и на удивление жизнерадостный дедушка, много шутил с ним и улыбался. Только взгляд, полный тоски, не давал забыть о том, что он переживал горе. Чего, к слову, нельзя было сказать о сегодняшних клиентах. В лице мужчины, по-видимому потерявшему мать, читалось лишь раздражение; даже жена его выглядела куда более обеспокоенной. Наверное, каждый справляется по-своему.

Компьютер всё не хотел включаться, отчего покупатель нервничал всё сильнее, несмотря на то, что жена постоянно поправляла его волосы и успокаивающе гладила по ноге.

— Прошу прощения. Давайте я пока расскажу вам о вариантах, которые могу предложить.

Мужчина кивнул, и Чуя достал из ящика стола образцы древесины и каталог тканей.

— Вот, пожалуйста, — он протянул ему деревяшки, оставив себе одну. — Это, к примеру, дуб.

В те долгие минуты, что загружалась его программа, Чуя поведал покупателю то, что рассказывал практически всем. Выбрали они дуб, изнутри обтянутый белым атласом, после чего предоставили Чуе данные об умершей, оплатили и поспешили уйти. Чуя тут же ушёл в мастерскую и продолжил работу уже там.

***</p>

До самого вечера Чуя не выходил из магазина даже на перекур, отрывался от работы всего пару раз, чтобы принять новый заказ и отдать готовый. Весь день пилил, шлифовал, клеил и закручивал, и даже не заметил, как день подошёл к концу. Как он заснул прямо в мастерской, Чуя тоже не заметил.

Когда он проснулся следующим утром, первой о себе дала знать головная боль. Оно и неудивительно — за ночь он надышался лаками и растворами для дерева на год вперёд. Следующей его поразила спина, за ней и остальные мышцы. Или суставы, хуй знает. Но болело всё. И решающий удар нанёс желудок, который уже изнывал от голода — а может, начал переваривать сам себя. Одним словом — это был пиздец. Хуже любого похмелья. Как он будет работать в таком состоянии, Чуя совершенно не представлял.

Начать этот чудовищный день он решил с хоть какой-то зарядки, чтобы по крайней мере не страдать от каждого вдоха. Следующей стала целая горсть мятных жвачек, а затем — поход в ближайший и единственный во всей округе круглосуточный магазин. Продавец, наверное, подумал, что он бездомный. Ну и похуй. Покупной онигири оказался ужасным, но от голода уже наизнанку выворачивало, и выбора не оставалось.

Наконец, часы пробили восемь, и двери магазина пришлось открыть. И кто же стал его первым посетителем? Конечно, Дазай.

— Я пришёл к тебе с приветом, — начал он, только входя в магазин. Чуя поморщился от звона колокольчиков, — рассказать, что солнце встало. Что оно горячим светом по листам затрепетало. Доброе утро, — он плюхнулся на кресло, — ты чего такой помятый?

— Не твоё дело, — Чуя нахмурился, потирая виски. Как же хуёво.

— А дверь почему вечером не открывал?

— Что?

— Я приходил к тебе вчера. По моим расчётам, ты уже должен был быть дома, но не открыл.

— Я не был дома вчера.

— Как интересно. И где же ты был?

— А тебе какое дело? Отъебись уже, и без тебя хуёво.

— Неужели Чуя тусовался всю ночь? Может, даже подцепил кого-нибудь?

Чуя поднял на него удивлённые глаза. Дазай улыбался в своей привычной манере, но его взгляд…

— Ты что, ревнуешь?

— Я? Ревную? — он только коротко посмеялся. — Не говори глупостей, Чуя. С чего бы мне ревновать?

Он точно ревнует.

Чуя улыбнулся уголком губ.

— Не волнуйся, нигде я не тусовался. И никого не подцепил. Я вчера отрубился прямо в магазине, проснулся только пару часов назад.

— А. Ясно, — Дазай усмехнулся, но явно расслабился. — Это объясняет твой убитый видок.

— Спасибо на добром слове.

— Ладно. Я вижу, ты не в настроении. Зайду в другой раз.

— Подожди, — Дазай остановился у двери, когда его окликнул Чуя. — Зачем ты приходил вчера?

— Не поверишь, хотел заняться сексом. Ну и послушать твоё пение тоже.

— И куда ты потом пошёл?

— Домой.

— Ладно. Сегодня придёшь?

Дазай ухмыльнулся.

— А ты хочешь?

— Ну… — Чуя отвёл глаза. — Хочу.

— Отлично.

Раздался звон колокольчиков, в магазин зашла новая посетительница.

— Тогда до встречи, Чуя-сан, — Дазай поклонился им обоим, выходя.

Чуя проследил за ним глазами и кивнул, когда Дазай помахал ему через стекло.

— Я вас слушаю.

***</p>

Дазай вернулся уже через пару часов.

— Чу-у-уя, — он позвал из приёмной, — выходи. У меня для тебя подарок.

Он и вправду пришёл не с пустыми руками. Когда Чуя вышел из мастерской, он ждал его у самого выхода, и тут же протянул ему коробочку лапши.

— Я подумал, что ты мог проголодаться.

— Это правда, — Чуя потряс её и прочёл надпись на этикетке. Удон с курицей, нормально. — Спасибо.

— Но! — он тут же поднял указательный палец вверх. — Я хочу составить тебе компанию.

— Ну составь, — Чуя пожал плечами, — мне не жалко.

Он повесил на дверь табличку «перерыв», сел за рабочий стол и взял у Дазая палочки. Наконец-то нормальная, горячая еда.

— Приятного аппетита, — он сказал вполголоса, Дазай кивнул.

— Часто ночуешь на работе?

— Сегодня впервые. И то не специально.

— Заработался, бедный.

— Конечно, блять. Открылся на три часа позже, закрываться пришлось тоже с задержкой.

— Такой ответственный. Само очарование.

— А ты чё шастаешь туда-сюда? Тебе заняться нечем?

— Вообще, да, нечем. Вчера вечером как раз опубликовал одну очень дорогую статейку. Теперь могу отдохнуть недельку-две.

— И что это за статейка?

— А это, как я уже говорил, ты узнаешь когда-нибудь позже.

— Да блять, ну интересно же! Скажи.

— Могу сказать только то, что эта статья должна разрушить карьеру одного важного, но неугодного моему заказчику человека.

— Серьёзно? Ты пишешь клевету за деньги?

— Почему сразу клевету? Я пишу чистую правду. Немного приукрашенную, но, поверь мне, так делают все мои коллеги. До единого. Даже Ацуши-кун, который пишет об ужасающем сокращении популяции амурских тигров. В этом и есть суть журналистики.

— Очень сомнительная работа.

— А что поделать. Не у всех нас есть непреодолимая тяга к гробам.

— Как будто других честных занятий нет.

— Честным путём особо не заработаешь.

Дазай вздохнул, убирая палочки в пустую коробку, и поднялся с кресла.

— Заболтал ты меня, — он усмехнулся, глядя на Чую сверху вниз. — Пойду я. До вечера.