1 Глава Пыль и грязь (1/2)

Люди ходят толпами, ароматы смешиваются от сладких фруктов, до пота и грязи. Щебутливость людей, придаёт улицам оживлённость, будто и нет пустых мест. Дома были потрёпаны от времени, камень стирался от частых прикосновений, окна поблёскивали от ярких лучиков солнца.

Эта оживлённость даже как-то напрягала новоприбывшую девушку, что чувствовала себя одиноко и отстранённо, хотя вот возле неё в паре сантиметром стоят торговцы и о чём-то активно разговаривают.

На площади было большое скопление людей, гомон сильно ударял по ушам брюнетки, что привыкла к тишине. Она часто оборачивалась по сторонам, словно что-то ищет. Эрика чувствовала себя не уютно, всё это казалось чужим. Такое пёстрое дабы привлечь взор глаз.

Путешественница пошла к скоплению звуков. Толпа была плотная, все пытались протиснуться ближе к сцене. Из-за чего все толкались, не желая уступать. Девушка была высокого роста из-за чего она не лезла в гущу событий, наоборот пошла к краям.

На эшафоте<span class="footnote" id="fn_33167767_0"></span> была виселица и плаха, <span class="footnote" id="fn_33167767_1"></span>а рядом сиротливо лежал большой топор. Всё стало ясно и без слов, прилюдная казнь. Где все собрались дабы наблюдать кровопролитие провинившихся.

Спустя время, что было так скоротечно на эшафот вывели двух людей. Женщину и мужчину, на окативший ужас Эрики это были Боян и Элеи. Знахарка выкрикивала не лестности, о не правильности выговора. Когда же мужчина смиренно ждал своей участи, опустив голову смотря только на пол.

— Эти люди навели клевету, за что должны поплатиться, — громкий мужской восклик в котором читалось напыщенное обвинение .

Сердце девушки в туже секунду больно кольнуло. Сознание металось, пойти ли, спасти или же остаться жить самой. Даже если она сильно пожелает, она вряд ли что-то сможет сделать.

Молю уберегите Бояна, он верно и слано почитал вас, предки. Так спасите, его. Прошу. Мысли были ураганом внутри брюнетки.

После этого словно специально неспешно подходил палач, будто наслаждался страхом своих жертв. Начали с Бояна, что смотрел пусто в толпу в нём читалось потерянность, он положил голову на плаху и закрыв глаза, ждал. Мучитель в одночасье занёс орудие и нанёс режущей удар по шее, что с треском начала отламываться, кровь тут же хлынула, забрызгивая прохожих. Со второго удара голова была снесена.

Девушка не верила в происходящее, так просто. Будто это не она наблюдает за смертью людей, которых знала. Всё происходило быстро, девушка не успевала понимать, и принять.

Желудок скрутило от увиденного, орган начал болезненно сжиматься принося боль. Всё казалось чужим, в этот момент Эрика словно отдалилась от происходящего. Она не отрывно смотрела на продолжающуюся казнь.

Три года как Эрика путешествует по землям Ксонским. Изредка останавливаясь в городках на пару недель, например как в городе Кириа, девушка уже пол года как находиться. Подрабатывая в одном из баров, разнося пиво и убираясь в заведении, что пропахло перегаром, табаком и похотью.

— Вы такой мужественный, куда лучше многих. Такие руки, — с придыханием говорила девушка, пока ладоням она проходилась по рукам.

В ответ было довольное пьяное лицо, и сильный запах перегара. Брюнетка лукаво улыбалась, взор её был мутным.

Рука Эрики скользнула к боку клиента, пока она заговаривала зубы. Играя влюблённую дурочку, заливая про особенности мужчины. Когда конечная цель была достигнута, брюнетка отпрянула от клиента, предлагая тому выпить что-то по крепче.

Бородатый явно надеялся на перепих, поэтому начал настойчиво намекать, а после малых отговорок девушки, что якобы было стыдно и многое другое. Пока с верхнего этажа спускалась женщина, что только закончила работу с другим клиентом.

Руками девушка прятала то, что забрала, и параллельно заливая в уши, а после наливая алкоголь.

— Милый, думаю я тебе могу помочь, больше чем эта девица, — томно произносила шатенка, сверкая глазами. Одежда была у неё открытая, дабы ловить на себе жадные взоры глаз.

Эти двое ушли, точнее Эмилия вела клиента наверх. Пока Эрика начинала убираться, на этот день работа для неё закончилась. Убрать со столов деревянные массивные кружки, и она может идти по своим делам. А точнее, сбагривать все вещи, что успела сегодня украсть, у людей пока разносила напитки и заигрывала.

За всё время как брюнетка покинула деревню Сирма, многому пришлось научиться. Обманывать первым не иначе наебут тебя, думать над многим заранее. Идти на авось дело гиблое. Не брезговать и делать разные дела, жить захочешь вывернёшься, да хоть на изнанку.

Не думала, что будет так сложно. Желудок больно сжимался, а живот урчал. Девушка не ела последние несколько дней, сиротливо сидя возле дома, окутавшись разными рваными и грязными тряпками, дабы не было холода от наступающей зимы.

Она думала будет легче. Она же ведь хорошая, не может быть так, что все её добрые дела по отношению к другим окажутся напрасными. Она делилась едой в первое время, а теперь на грани жизни и смерти из-за доброты.

Эрика ловила на себе брезгливые взгляды. Тело было очень слабым. Всё болело. Иногда Эрика плакала от всего происходящего, от этой не справедливости. Часто ей настойчиво предлагали пойти в бордель, всё же молодая.

От чего брюнетка отвечала нет, так торговать своим телом она не хочет. Но были настолько голодные дни, что даже идея пойти и быть шлюхой, была не настолько отвратительной.

Ей казалось будет просто, но жизнь в неё только плюнула и оставила возле лужи с ничем.

Девушка кое-как встаёт на дрожащих ногах, и идёт к месту, где ночь можно было провести в тепле. Хотя бы не на улице. Ночи стали длиннее и холоднее, она могла спокойно окоченеть.

Усталый взор натыкается на поблёскивающую вещь возле дома. Брюнетка подошла и увидела брошку серебряную, на которой были рубины. С опаской Эрика посмотрела вокруг, нет ли кого.

После девушка растеряно и быстро поднимает вещь и стремительно уходит, куда подальше. Она надеялась, что эта вещь никому не нужна.

Скрывшись за углом дома, Эрика начала рассматривать брошь, прокручивая её в руках. Внутри брюнетки начала цвести надежда на хороший ужин.

А может эта вещь, кому-то жизненноважно нужна? Это всё же не моё. Внутри всё отдавалось чувством вины. Что это не правильно. Но и ей нужно на что-то жить. Эрика думала, что ей делать. Помочь себе или сделать хорошее дело. Вдруг эй это оплатится в двойне.

Голодный разум просто хотел утолить обычные потребности. Желудок назло начал сильнее гудеть, его словно кто-то дёргает за ниточку. Девушка решила пойти помочь себе, всё же она не слышит что кто-то ищет эту вещь.

Поспешно направляясь в одно место, девушка встревоженно оглядывалась по сторонам. Боясь словно кто-то её осудит. Голова раскалывалась от потока самых разных мыслей. Пока она все ближе подходила к заведению Лартена, он готов обменять каждую вещь, что имеет ценность. Девушка слышала от других, кто жил на улице.

— Вы не видели, тут серебряную брошку, — поникший мальчишеский голос.

Эрика остановилась, её тело пронзило то, чего она боялась, эта вещь нужна кому-то. Она хотела с чистой совестью, уйти и всё думать, что это подарок с выше. Но её блеклые мечты с треском ломались.

— Мама, я потерял твой подарок, ты не злишься на меня? — виновато говорил малец, сипло и очень грустно. Обращаясь к медальону.

Мне же нужнее чем ему? Он вон как одет, а я. Эрика посмотрела на свой вид, пыльная, грязная одежда как и она сама. А потом взор фиолетовых глаз перешёл на незнакомца, на нём был хороший армяк <span class="footnote" id="fn_33167767_2"></span> сам он был белоснежно чистым. Только печальные бордовые глаза.

Тогда Эрика мешкалась, но потом всё же решила вернуть украшение владельцу. Но уже тогда возле мальчика появился его отец, и он подумал, что девушка обокрала его сына.

Грубо забрал вещь, ещё и оскорблял громко при всех. Из-за чего девушке было не по себе. Обида засела внутри, она хотела сделать добро, а ей в лицо плюнули и клеймили воровкой.

Предки, есть ли вы? Я молюсь, верую в вас как никогда прежде. Я не прошу горы золота, я хочу всего лишь не сдохнуть возле лужи с мочой. Если мои страдания были не напрасны, то дайте знак. Эрика хваталась за молитву как ребёнок за мать, но теперь это было последней каплей в огромное море.

Сидела возле дома девушка шепча, но почти моментально в неё прилетает мусор.

Это твой ответ? Девушка подняла голову вверх, уже потеряв надежду на светлое будущее. Столько всего было напрасно сделано, столько раз ей ссали в уши, ради какой-то веры, в то чего нет.

— Вставей тебе никто, не поможет, надейся только на себя<span class="footnote" id="fn_33167767_3"></span> — прозвучал женский стойкий голос, во мраке темноты и смрада.

Пока девушка лежала на холодной дороге. Она не могла встать из-за боли в теле и горькой обиды на всё происходящее, в горле стоял ком, который ноет и давит. К потному телу прилипала пыль, а в ноздри носа попадал запах затхлости.

Обычный день в пивнушке закончился, сейчас Эрика шла к Миону, обменять награбленное.

Гулкие шаги по улицам, что казались покинутыми. Слабый свет луны, который кое-как освещал дороги. Шаги отдавались эхом во мраке, что стелился по улочкам, иногда поблёскивали окна.

Маловато для сегодняшнего дня, если бы не эта потаскуха <s>Киоми</s>, было бы куда больше. Иногда звучало бряканье монет, при шагах. Эрика думала, пока направлялась в лавку для обмена. Она устала за сегодняшний день, тело медленно становилось медным, а ноги ватными.

Эрика много чего пыталась узнать про свой крест на лбу. Каждый раз одно и тоже, либо молчали, или не лестно высказывались называя их зверьми. Никакой точной информации. Оно и видно, они всего лишь говорили про то, что слышали.

Заставить крест работать Эрика не могла, после того момента его будто и не было вовсе.

— Медитируй, дабы стать одним единым с природой, может быть тогда тебя услышат, — хриплый и усталый голос, в котором читалось задумчивость.

Единственные кто, мог отвечать на вопросы брюнетки это люди в храмах. Но брюнетка придавала все их сладкие речи сомнению, пока они вели свои учения. Где заливали про то, что добро всегда возвращается.

— Я могу видеть больше чем остальные, внутри есть отростки идущие от сердца, прям как у зверинца<span class="footnote" id="fn_33167767_4"></span>, — дрябло проговорил старец, такая пальцем на туловище девушки.