Часть 19 (2/2)
Голова гудела неимоверно сильно. Идти никуда не хотелось, но ребра спина ныли, моля о подъёме с жёстких кривых ящиков.
Сашка обхватил голову руками и закопался пальцами в рыжие спутанные волосы.
По телу прошлась дрожь. Липкая и неприятная. Если бы мальчик хоть раз был бы на корабле, он бы сравнил ее с переливом морским волн, когда судно раскачивало из стороны в стороны, а ты пытаешься на нем устоять. Но пацан никогда не видел ни моря, ни кораблей, разве что мелкие лодки, на которых плавали по мелкой, но быстрой речонке бедные рыбаки.
Санька, в отличии от многих ровесников, любил метафоры и прочие средства выразительности, названия которым он, может быть, и не знал, но бережно раскладывал по полочкам в своей голове.
Сегодня, на воображаемую полочку, именуемую как — «очень красиво и сложно», легло новое сравнение о дрожи и морских волнах.
Мальчик бы долго думал и точно бы придумал что-то ещё невероятно красивое, например, о хмурой погоде и темнотой в глазах или о болящих рёбрах, хрустящей спине и могучих деревьях, которые росли, терпели непогоду, но ломали ветви.
Санька спрыгнул на пол, поправляя противную рваную рубашку и разбитые ботинки, болтавшиеся на ноге, как глинчак на жерде.
Можно было быстро скинуться в столовую, урвать хлеба, затолкать его в рот целиком, всю порцию или растянуть кусок до обеда, но Сашка закусил губу, твердо решив: «За то, что ты, тварь ржавая — мальчик часто называл себя так про себя — за то, что ты идиот и редкостная тварь, которая не бережет то, что имеет, не смей прикасаться к еде сегодня. Даже думать забудь о еде. Не заслужил.»
От одной мысли, что сегодня опять придется голодать, в глазах потемнело, но Санька тут же отвесил себе пощечину, отрезвляясь.
— Эй, Дягелев! Тебе по хребту палкой съездить? Или вчера не хватило? Ты какого черта вчера с завода ее уходил? — Игорь, возникший откуда-то из непонятной части пространства, часто-часто дышал, как после бега.
— Я. я… — Санька даже не нашелся что ответить.
Игорь вздохнул и с размаху отвесил Сашке подзатыльник. Мальчик покачнулся, схватившись за место удара. На глаза навернулись слезы. Только не плакать! Не плакать! Не плакать!
— Не мямли. Ты мужик или девка незамужняя, чтобы сопли жевать? Тьфу. Снимай рубашку — Игорь брезгливо фыркнул, пряча что-то за спину.
Санька растерялся. От страха, а мужчина вселял именно дикий страх, руки сами начали стаскивать рубаху, путаясь ткани.
— Бегом, я сказал! Ждать не буду — рванул Игорь, отвернувшись от мальчика, встряхивая что-то.
Санька стянул рубашку, вновь заметив распоровшийся шов и горестно вздохнул.
— Руки вверх — Игорь заставил мальчика поднять руки и резким движением натянул на него серый застиранный свитер.
Очевидно, вещь была не новой, но такой замечательной! Свитер был из тонкой пряжи, почти не теплой, но приятной.
— Носи аккуратно. Считай, подарок. Безвозмездно, даром, просто так — Игорь расплылся в довольной улыбке и снова отвесил Саньке воспитательный подзатыльник.