2. "Мы". (1/2)

Cuida a las personas con las que eres libre en emociones, deseos y sentimientos.

Берегите людей, с которыми вы свободны в эмоциях, желаниях и чувствах.

____________________________________________

Громкий звук. Орущие дети. Всё тело покрылось мурашками. Доброе утро. Все девочки начали по очереди вставать и возмущаться. Я сделала себе хвостик и посмотрела на Юлю, которая спускалась со 2 этажа кровати.

— Добрейшего утречка Юля. — сказала я, делая круговое движение бутылкой воды и улыбаясь как чеширский кот.

— И тебе не сдохнуть. — ответила дружелюбно она и взяла у меня из руки бутылку. Чуть позже я увидела Киру. Я просто помахала ей рукой, на что она улыбнулась. Мы все вместе спустились на первый этаж, где одели эти ночнушки. Выглядело стрёмновато, но это ведь задание. Пройдя на задний двор к койкам, мы начали рассматривать своих кукол. У моей куклы в руке был маленький бокал для мартини и на теле куча татуировок и порезов. На бирке написано «Гордость семьи». На это я тоже отреагировала просто усмехнувшись и пожав плечами, в отличие от других. Я настолько бесчувственная? Возможно. Через пару минут пришла Любовь Розенберг. Мы расселись на стулья и начали внимательно слушать. Женщина поочередно спрашивала каждую из девушек. Но, к сожалению, не каждая смогла раскрыться. В том числе и я.

— Николь, что у тебя сейчас на душе?

— Ничего. Вообще. — сказала я, помотав головой и взглянув на психолога.

— Ты на данный момент единственная, кто не проронил и слезы. С чем это связано?

— Я дала обещание, что не буду плакать при таком количестве людей. Слёзы это слабость. — да что ты говоришь?

— Почему ты считаешь, что слёзы это показатель слабости? — спросила Любовь и я взглянула ей в глаза. Я не могла сказать и слова, потому что просто напросто боялась этого сделать. — Я тебя поняла. — сказала она и я, тяжело вздохнув, вновь устремила свой взгляд вниз. Когда урок психологии закончился я была одной из первых, кто покинул это место и устремился в дом, но, как только я зашла, меня позвала Даша.

— Николь, тебя Любовь Розенберг ждёт на третьем этаже, вторая дверь справа. — сказала она. Я, закатив глаза, сняла ночнушку и, кинув её на диван, пошла на третий этаж. Я постучала в дверь и приоткрыла её. На кресле сидела психолог.

— Проходи. — сказала она, и я села напротив женщины. — Я не хочу тебя нагружать, но мне очень хочется узнать, что тебя тревожит, с какой целью ты пришла сюда, и с чем нам с тобой придётся работать. Почему ты побоялась раскрыться?

— Потому что я не люблю психологов и считаю, что вполне сама могу справиться со своими чувствами. Я много раз терялась и потом вывозила сама. Мне не нужна чья-либо помощь. Меня напрягает это.

— Ты не хочешь казаться слабой? — и вновь этот вопрос.

— Я сильная, как морально, так и физически.

— Тогда, что ты делаешь здесь? Детка, я знаю всю правду о тебе. Не пытайся соврать мне.

— Меня всю жизнь заставляли врать в психологических тестах и самим психологам, чтобы я говорила, что всё хорошо и делала вид, что я счастлива. Я каждый божий раз теряла шансы на то, чтобы стать нормальной и счастливой. — на одном дыхании выпалила я и опустила голову вниз, боясь и ожидая реакцию Розенберг.

— Почему ты это делала?

— Чтобы не доставлять проблем взрослым.

— Хорошо, с этим всё понятно… Теперь расскажи мне, что в твоём понимании, значит быть нормальной? А позже, и счастливой.

— Быть уравновешенной. Думаю, по мне понятно, что я немного «того». — сказала я, покрутив пальцем около виска.

— Ты считаешь себя психически нездоровой?

— Именно.

— Когда ты вбила себе это в голову?

— Лет в 14. Прошло 8 лет с тех пор ничего не изменилось. — Любовь молчала. — Меня начинали унижать. Из-за всего подряд. Начиная с волос на теле и по возрастанию. Позже я попала не в самую лучшую компанию и начала употреблять. Я думала это круто. Очень круто. Я считала, что наркотики станут моим спасением и меня перестанут гнобить. Но всё стало ещё хуже. Меня стали называть торчком, как раз таки неуравновешенной и психичкой. Ну, типа, а опекунам было плевать. Когда я приходила под наркотой мне угрожали, что меня вновь сдадут в детский дом и т.п. Я пыталась убить себя. Повеситься, вскрыть вены, наглотаться. Но, как видите, живая. Меня спасал мой друг. С которым мы торчали, каждый раз на крыше его дома. От него и есть это прозвище — Каспер. Я пришла сюда, не для того, чтобы поплакать над чужими историями. Не подумайте, что во мне нет ничего человеческого. Мне безумно жаль девочек, но я не могу заплакать. Никак. Я пережила много смертей. Как родных, так и друзей. Я пережила много неудач и оступков. Я не могу взять и по щелчку пальца заплакать. Мне трудно. Максимум, на что меня могут вывести, это агрессия. Всё. А если я агрессирую, то я могу кого-то убить. — уже повышая тон, говорила я. — Я не понимаю, что я творю, когда под тем же самым алкоголем. Мне нельзя пить, употреблять — ничего. Я поэтому всегда и стараюсь быть в стороне от других. Потому что для меня любое недоброе слово в мою сторону это провокация. — сказала я щелкнув пальцем. Глаза красные, а слёз нет. Жалкое зрелище. — Я могу бить людей, вне зависимости от того, кто это. Поэтому я стараюсь молчать, чтобы потом не было хуже тем людям, которые пытаются мне что-то доказать. Людям, которые против меня. Я хочу сделать так, чтобы меня не боялись люди. Чтобы во мне видели доброго и образованного человека. Я же не глупая всё-таки. Мне нужно раскрыться. Но сама я этого сделать не смогу. Я хочу побороть зависимости и не хотеть поменять пол. Я рождена девочкой и мама гордилась этим. Меня назвали в честь прабабушки и я не хочу подводить её. Но моя жизненная ситуация не даёт мне этого сделать. Я пришла сюда, для того, чтобы вы мне дали правильное направление. Как и куда мне двигаться. Я не справлюсь сама. Какой бы сильной я ни казалась снаружи.

— Ты большая молодец. Я услышала мысли здравого и целеустремлённого человека. Я верю в тебя. И уверена в том, что ты со всем справишься, а мы поможем тебе всем, чем сможем. Мне было очень приятно и радостно слышать то, что ты смогла раскрыться. Хоть и не при всех. Мы пройдём этот путь, вместе. Если хочешь — можешь идти. Если понадобится помощь, ты всегда знаешь где меня найти. Буду рада ещё с тобой побеседовать.

— Спасибо вам. — сказала я и крепко обняла женщину.

Выходя из комнаты я была как в невменозе. Провокационные вопросы от Розенберг смогли вывернуть меня наружу? Это ужасно. Я дала самой себе обещание, что не буду ни с кем делиться этим, но сорвалась. А с другой стороны, с какой целью я сюда пришла? Уж точно не молчать и стоять в стороне. Тысячи девушек, хотят попасть на это проект, чтобы изменить свою жизнь. А я вылечу на первой же неделе из-за какого-то обещания, причём самой себе? Это глупо. И папа сказал бы так же. Я пройду этот путь. До конца. Чего бы мне этого ни стоило. Я в себя верю и другие в меня верят, а разве это не самое главное?

Спустившись на первый этаж, я зашла на кухню, надеясь увидеть там хоть кого-то. Но, к сожалению, этого не случилось. Обойдя два этажа, я не нашла ни одну девушку. Голова предательски закружилась. Вновь глюки или же реальность? Я быстро побежала на третий этаж к Даше.

— Даша, где все?! — спросила я, тяжело дыша.

— На задании. Можешь не волноваться, оно уже скоро закончится. А в таком состоянии тебе на испытания нельзя.