Глава 21 (1/2)

Ева проснулась от запаха свежего кофе и, судя по стойкому аромату ванили, творожной запеканки, в приготовлении которой Оля была мастером. Ева зажмурилась, потянулась всем телом и со вздохом буквально скатилась с кровати. Запеканка и кофе безусловно вдохновляли, даже в восемь утра воскресенья, а общество Оли окрыляло и в более раннее время суток. Но работа в воскресенье… Да ещё и частный корпоратив… Нет, как представителю развлекательной индустрии певице приходилось довольно часто впахивать как вол в выходные, но не было для Евы более неприятной части её профессии, чем корпоративы, даже изматывающие многодневные гастроли она любила больше.

— Евка, ты уже встала? Отлично! — бодрый голос Ольги, заглянувшей в спальню, почти не раздражал.

— Наглая ложь, Оленька, мерзкая и наглая ложь. Нет в этом утре ничего отличного, кроме прекрасной тебя, — пробурчала Ева.

— Ещё мои кулинарные таланты, — Оля включила свет.

— Они часть тебя, так что не считается.

— Евка, ну что ты всё бурчишь и бурчишь? Я нам тут королевский завтрак организовала, а ты хмуришься.

— Я потому и хмурюсь, что, кроме совместного завтрака с тобой, сегодня ничего хорошего не будет. Ты знаешь, с каким бы удовольствием я схватила вас с Наташкой в охапку и потащила в какой-нибудь 3Д-кинотеатр, или в аквапарк, или в контактный зоопарк… А тут всё работа и работа, работа и работа. Жить-то когда? — драматично закончила Ева.

— Надо же, всего на один вечер отправила тебя спать и ни о чём не думать, а уже такой прогресс — ты задумываешься о чём-то, кроме работы, — Оля хитро прищурилась.

— Издева-а-аешься, — почти простонала Ева, складывая одеяло.

— Нет, я искренне радуюсь тому, что у тебя появились какие-нибудь желания, кроме как впахивать до синих жил, — Оля забрала одеяло и сложила в комод, к которому стояла ближе. — Пойдём, сердце моё. А адекватные выходные я тебе обещаю в четверг. Выбирай любой досуг, — Липатова приобняла несчастную Еву за плечи и повела в кухню.

Ева очень не любила работать по выходным. Ева ненавидела корпоративы. Но, когда рядом Оля, и воскресная работа, и толпа шумных, непременно пьяных нуворишей кажутся куда менее удручающей перспективой.

***

Проснувшись, Аня не сразу поняла, где находится. Огромная кровать, высокий шкаф напротив, уходовая косметика на прикроватной тумбочке — засыпала Прокопьева определённо не в своей комнате. Только спустя несколько секунд в памяти всплыли события вчерашнего вечера. Поцелуй с Наташей, собственное лихорадочное бегство и звонок Полине.

За то что навязалась Васе с Полей, Ане всё ещё было неловко, но без их помощи она, скорее всего, просто развалилась бы на атомы — от собственной боли и очередного скандала с матерью, который, спровоцированный Аниным нежеланием рассказывать, что произошло, случился бы непременно, потому что «У тебя не должно быть секретов от матери!» Однако от матери хотелось скрывать не только секреты, но и вообще всё: слишком уж настойчива бывала та в своём желании причинить добро в её исключительном понимании.

Интересно, как бы отреагировала маман, узнав, что Аня рассыпается на волокна, потому что потеряла любимую девочку? Чтобы Ирина выбрала — «не должно быть секретов» или отрицание? Не то чтобы Аня собиралась посвящать мать в какие бы то ни было аспекты своей личной жизни, но каких только мыслей не придёт в голову, когда лежишь в объятьях удобного ортопедического матраса и пялишься в потолок. А ещё недавно лежала в объятьях Наташи, пусть и намертво дружеских.

Дверь почти бесшумно открылась и в комнату буквально прокралась Полина, принося с собой смесь запахов: мятный шампунь, яблочный гель и какой-то обалденно пахнущий крем.

— Не крадись, Поль, я уже не сплю, — хрипло заговорила Аня.

— Доброе утро, Анюта, — Полина улыбнулась и присела на кровать.

— Ты давно встала?

— Где-то с час назад. Меня Мурзище коварное разбудило, потому что, видите ли, барин трапезничать изволят, — в голосе Зеленовой слышались ирония и нежность. — К чести его, он ждал почти до десяти утра.

— Щас, получается, одиннадцать?

Полина взяла со стола свой телефон и посмотрела на экран.

— Ну да, начало двенадцатого, семь минут, если точно.

— Ой, бли-и-ин, — протянула Аня и буквально вскочила с кровати.

— Ты чего? Или у тебя планы какие-то на сегодня?

— Да нет, просто… Я тут уже полдня почти проспала!

— Ну и что?

— Поль, я не хочу, чтобы вы с Васей плясали вокруг меня на цыпочках ещё и в воскресенье.

— Ну, если тебе от этого полегчает, Вася усвистел к Фисе, так что мы вдвоём. Завтрак с меня, и я вовсе не собираюсь плясать, я собираюсь тюлениться, к чему и тебя призываю, — улыбнулась Полина.

Аня хмуро посмотрела на подругу.

— Прокопьева, в конце концов, я эгоистично хочу удовлетворить свою потребность в обществе близкого человека, которого из-за плотного графика почти не вижу, — Зеленова бесцеремонно потянула Аню на подушки. — И начать тюлениться собираюсь прямо сейчас, если, конечно, ты не очень голодная.

— Мне, Полинка, кусок в горло не лезет, — грустно улыбнулась Аня, устраиваясь удобнее.

— Это пока, но я подожду. Возможно, ты прельстишься омлетом, или пастой с курицей, или пиццей из соседней пиццерии…

— Ладно-ладно, я поняла, что голодной ты мне остаться не позволишь.

— Нет. Когда живёшь с Васей, приучаешься кормить всех. — Ты знаешь, что с ним в принципе невозможно объявить голодовку? — Полина подтянула одеяло почти до подбородка.

— Я заметила, что он любит есть и кормить. — А у тебя какие планы на сегодня, ну, кроме как тюлениться?

— Как пойдёт, — лениво отозвалась Полина. — Возможно, посмотрю какую-нибудь сопливую мелодраму типа «Прогулки в облаках», может, наконец, главу фанфика переведу, или будем лежать и трепаться, пока язык не заболит. Где-нибудь сильно к вечеру нужно будет попытаться сделать хотя бы часть домашки, но это не точно.

— Ну, можем разделить домашку на части, а потом скопипастить.

— Это было бы отлично, но всё потом.

Разговор девушек прервал звонок мобильного Зеленовой. Полина почти нехотя посмотрела на экран. «Лебедева» — гласил дисплей.

— Прости, Анют. Да, Оль.

— Полин, Полин, сегодня у «Стайл Квин» распродажа. Всего два дня, а в скидке вещи из новой коллекции. Побежим? — на одном дыхании выпалила Оля, с которой они периодически вместе штурмовали бутики.

Полина тяжело вздохнула. На распродажу попасть хотелось — всё-таки юбки там предлагались просто отпадные. Но с одной стороны, лень, а с другой — не бросать же Анюту. Значит, плакала её красная мини, о которой Полина мечтала полгода. В конце концов, шмоток у неё полон шкаф, а близких можно перечесть по пальцам одной руки.

— Я — пас, Оль, — нарочито лениво отозвалась Зеленова. — «Стайл Квин» — это, конечно, хорошо, но мне так влом: очень тяжёлая неделя была. Поэтому все сокровища распродажи — твои, а я за тебя порадуюсь.

— Полин, ты серьёзно? Красная мини, — напомнила Оля, надеясь вразумить приятельницу.

— Да, красная мини. Прекрасная красная мини, но, поверь мне, сегодня тёплое одеяло, кружка чая и книжка перевешивают все достоинства лучших шедевров моды. Я бы не вылезла даже ради «голого платья» Мэрилин.

— Что, настолько тяжёлая неделя? — удивлённый голос Лебедевой буквально взорвал динамик Полининого телефона.

В парадигме модницы Оли не укладывалась возможность пожертвовать прекрасной красной мини, о которой кто-то мечтает полгода, ради дня под одеялом.

— Да, милая, вот такой я аморфный кусок человека. Ну я ж надеюсь, ты мне фоточки пришлёшь?

— Обязательно, — вздох Оли воплощал всю мировую скорбь и смирение.

— Ольчик, ну что ты вздыхаешь? На днях после уроков сможем пойти мне за тушью, поедим пироженок в «Шафране», как раз и похвастаешься какими-нибудь обновками.

— Но ты-то останешься без них, — разочарование в несправедливости этого мира в голосе Оли нарастало.

— Солнышко, воспринимай эту ситуацию как минус конкурентка на эксклюзив.

— Ой, да ну тебя! Ты не конкурентка, ты подруга и единомышленница! Ладно, тюлешик, отдыхай! Я что-нибудь придумаю.

— Ну да, желающих составить тебе компанию наверняка найдётся море. Удачной охоты.

Услышав заверения, что уж без неё-то охота будет куда менее яркой, Полина попрощалась и положила трубку.

— Я всё-таки сорвала тебе планы? — Аня виновато посмотрела на подругу.

— Ничё ты мне не сорвала. Я бы в любом случае сегодня никуда не потащилась, — Полина прикрыла глаза и потянулась всем телом.

Аня скептически сдвинула брови, но озвучивать свои сомнения не стала, просто порадовалась тому, что у неё есть друг, который выбирает её.

***

— Бросай, медвежонок, — Анфиса передала партнёру по нардам игральные кости.

— О-хо-хо, бросить-то недолго, но, кажется, ты меня уже обыграла, — в притворном огорчении вздохнул Вася.

— Ну, не везёт тебе в азартных играх, Васенька. Зато, может, в любви наконец повезло.

Плечи Золотова слегка напряглись.

— Я сказала что-то не то?

— Та нет, всё нормально.

— Вась, ты же знаешь, что я твой друг и ты можешь со мной чем угодно поделиться?

— Знаю. Фис, я ж вижу, что тебя подмывает. Ну так спроси уже, — Вася сложил игральные кости в стаканчик, закрыл коробку и задумчиво провёл пальцем по резному узору на крышке.

— Золотов, давай сразу сойдёмся на том, что, если не хочешь, не отвечай, если поймёшь, что я перешла какую-то грань и вообще беспардонная инсинуаторша, можешь и по лицу съездить, — Анфиса прямо посмотрела на друга.

— Слушай, ты же знаешь, я не люблю этих танцев с бубном. Что тебя интересует?

— Вы с Полинкой… Ну, Зеленовой… У вас любовь?

— Мне хочется в это верить, — Вася подпёр голову ладонью. — Будешь кальян?

— Обязательно. И глинтвейн тоже буду.

— Тогда пойдём на кухню, ты будешь варить глинтвейн, а я раскурю кальян.

Анфиса легко поднялась и первая пошла на свой космический пищеблок, который по оснащению мог конкурировать с Васиной мечтой заядлого кулинара.

— Вась, а, Вась? Смотри, — войдя на кухню, женщина указала глазами на новенький кухонный комбайн.

— Вот зараза, — выругался Золотов, сообразив, что подруга раньше успела купить мультифункциональную прелесть, на которую они оба облизывались весь последний месяц. — У меня, значит, руки не дошли, а ты… Ты! — Вася задохнулся в шутливом возмущении.

— Я, — коварно усмехнулась Анфиса.

— Задница ты, Воробьёва.

— Ещё какая! Аппетитная и подкаченная, — женщина протанцевала к холодильнику, в котором своего часа дожидались пакеты с вишнёвым и гранатовым соком — алкоголя никому из них сегодня не хотелось, но это же не повод отказывать себе в ароматном глинтвейне.

— Двойное яблочко? — уточнил Вася, доставая из шкафчика кальян.

— И виноград.

— У нас с Полей действительно любовь, — вернулся к изначальной теме Вася, — и я почти счастлив.

— Вот как, — Анфиса слила сок в кастрюлю и достала из ящичка под варочной поверхностью пакет со специями. — Хочешь, перца добавлю?

— Ну если только душистого пару горошин.

Воробьёва кивнула.

— Васенька, а тебя не смущает ваша разница в возрасте?

— Почему она должна меня смущать?

— Ну, кхм… Культурный барьер… Я вот в свои пятнадцать встречалась с двадцати семилетним женатиком, продолжение ты знаешь… — Анфиса замолчала: ей всё ещё было больно вспоминать о том, что случилось много лет назад.

Вася тяжело вздохнул и сочувственно поглядел на подругу.

— Знаю. Но Фис, это не то. Во-первых, никакого культурного барьера у нас нет. А во-вторых, ну уж ты-то должна знать, что любовь — она не всегда романтическая. Да и в-третьих, сравнила меня с этим козлом! Если бы я не знал, что у тебя гештальт, обиделся бы, честное слово.

— Солнышко, я в любом случае не собиралась тебя осуждать, просто… Вы с Полинкой так себя ведёте, что непонятно, вы то ли пара, то ли нет, а слухи-то идут. В конце концов, не хотелось бы, чтобы тебе или этому чудесному ребёнку было больно.

— Фис, ребёнок живёт со мной из соображений выгоды и безопасности. Там сложная семья, из которой я её забрал. Но нам нужно, чтобы все думали, что мы любовники.

Васе до ужаса хотелось хоть кому-то рассказать о том, как всё было на самом деле, о несчастной Полинке, о том, что он стал насильником, о том, насколько сильно успел привязаться к девочке за какой-то месяц. И Анфису, верного друга, он очень любил. Но Воробьёва тесно сотрудничает с Полиной на площадке и допустить, чтобы Анфиса смотрела на девочку с жалостью, он не может. Поэтому придётся молчать.

— И ты, пожалуйста, о нашем неромантичном статусе не распространяйся, — Вася аккуратно перенёс тлеющий уголёк на фольгу, взялся за шланг и глубоко вдохнул.

— Я поняла. Вам помощь нужна? Ну там морду кому-нибудь набить, за волосы оттаскать?

— Не переживай, я уже, — мрачно усмехнулся Вася.

Анфиса, перемешав содержимое кастрюли, выключила газ.

— Знаешь, Воробьёва, за что я тебя люблю?

— Ум-м-м?

— Ты умеешь вовремя остановиться с вопросами и, не задавая лишних, готова впрячься за друзей в любое, даже очень энергозатратное дело.

— Ну, у меня не так много друзей, чтобы рисковать дружбой, задавая лишние вопросы или отказывая в помощи. Нахрена дружить, если интересоваться исключительно грязным бельём и при любой удобной возможности падать на мороз?

— Ты у меня иногда такой гопник, — рассмеялся Вася.

— Ну а хули, бля! Я человек простой, как говорится.

— Видишь сиськи — ставишь лайк? Особенно если сиськи — Дианины?

— Непосредственно на её сиськах? — фыркнула Анфиса.

— Ну, тебе напомнить, чем закончился прошлый Серёжкин день рождения? На её сиськах красовался твой жирный автограф.

— Мой пьяный автограф, на секундочку. И Серёжка был не против.

— Ну ещё бы он был против. Ты уже сколько… Пять лет с Князевыми трахаешься?

— Трахаюсь и все довольны.

— Да я-то тоже за вас доволен, только вы бы это… В официалочку это бы уже как-нибудь перевели.

— Предлагаешь Серёжке принять ислам, а мне — стать второй женой и во всём слушаться Дианку?

— Я думаю, настолько глубокая аутентичность вам не понадобится.

— Васька, ну нам правда так хорошо. А давать лишние поводы жёлтой прессе — такое себе, — Анфиса разлила глинтвейн по кружкам.

— Ну, так-то жёлтая пресса упорно муссирует тему Дианиных измен Серёге с тобой.

— Грязные инсинуации. Ди — самая честная женщина в Москве, — выражение лица Воробьёвой было убийственно серьёзным.

— Ладно, хватай глинтвейн, а я колбу возьму.

— Васенька, я очень рада, что ты приехал, — заговорила Анфиса, когда они устроились в гостиной.

— Мур-р-р-мя-я-яу! — из кресла, стоявшего у камина, выпрыгнула рыжая, как солнце, гибкая кошка и с разбегу запрыгнула Васе на колени — благо, тот успел пристроить колбу на полу и удобно расположиться на диване.

— Не знаю, как ты, но Делфи точно счастлива, — Вася принялся оглаживать пушистую красавицу большой ладонью.

— Вот как так получается? Куда ни придёшь — все коты — твои? Вот и Дельфина моя… — Анфиса развела руками. — Я хочу потискать своё мелкое чудо — она дрыхнет, ты входишь в гостиную — куда что девалось.

— Ну, Делфи тебя любит. А я… Что я… Известный кошачий папа — всегда так было, а она к тому же ещё и девочка.

— И что?

— Да мужиком я пахну, понимаешь? Видать, у неё течка скоро начнётся.

— Ага, начнётся, и коты со всего посёлка будут нашими.

— Скоро март, детка, — ухмыльнулся Вася. — Вот первый раз окотится — стерилизуешь, станет попроще.

— Обязательно стерилизую.

— Мяу, — лаконично подтвердила намерения своего человека Дельфина.

— Я тоже рад, что мы наконец увиделись за пределами рабочей площадки. Слушай, ну что ты этот кальян всё сосёшь и сосёшь? Делись!

— Ну я ж не виновата, что никто вкуснее тебя его не забивает.

— Подхалимаж засчитан, — буркнул Вася и всё-таки забрал у подруги шланг.

— А девчонок ты, значит, оставил хозяйничать в квартире?

— Оставил и, к сожалению, совершенно не боюсь, что они её разнесут. Они… Хорошие девчонки, но что ж такие спокойные-то? Знаешь, многим из них, по моим наблюдениям, нужен выплеск какой-то, что ли? Да и вообще, в семнадцать полагается быть немножко сумасшедшими.

— Наверное, — грустно улыбнулась Анфиса. — Только вот я не представляю сдержанную Полю вытворяющей что-то эдакое… Даже во мне приятной бесоёбинки больше.

— Бесоёбинки… У тебя не бесоёбинка, в тебе много благородной стали — шила в жопе, в смысле. И за это я тебя тоже люблю.

— Вот то-то, Вась, и странно… Знаешь, мы снимаемся всего неделю, и… Я не знаю… Но иногда мне кажется, что где-то между Полинкой и Леркой что-то, да рванёт, и как мы, взрослые, можем им помочь, я хер знает…

— Смирись, никак. А рванёт обязательно. И я тебе скажу по секрету — я делаю всё, чтобы рвануло как можно скорее.

— Зачем? — Анфиса спрятала недоумевающий взгляд в горячей кружке.

— А вот такой я весьма коварный, — на этот раз в улыбке Васи не было ничего, кроме беззаботности.

— Доверюсь твоему чутью — я всё-таки девочек знаю совсем недавно.

— Поверь, Фис, лучше, чтобы эта атомная бомба ёбнула, а подмести, я надеюсь, у меня получится.

— Я в деле, если понадоблюсь.

— Спасибо.

Внезапно Дельфина спрыгнула с коленей Васи, резко рванула к окну и взлетела на подоконник.