Глава 15 "Тихие стоны в ночи..." (1/1)
- Я пришел! – радостное чудо вваливается в комнату, кидая сумку у двери, и падает на кровать, придавливая Арона. – Прости хен, я просто не смог больше терпеть, я не спал всю ночь. Я так соскучился. – ПэкХо целует теплые ото сна щечки любимого, не переставая болтать о том, как он скучал. Арон смеется и прижимает к груди любимого тигра, чтобы он хоть немного успокоился.- Арон!!! – верещит Минхен. – Ну что у тебя за парень, только ночь не виделись, а такое чувство, что лет сто. Как только ты его терпишь? Он же такой не спокойный, и таскается за тобой, как хвост, – не открывая глаз, спрашивает Мин.- Мин, просто ты не любил. Вот когда полюбишь, тогда я посмотрю на тебя. Вставай и собирай свои манатки, поспать тебе все равно не удастся, – говорит Арон, утаскивая ПэкХо под одеяло.
- Терпеть вас не могу. – Мин нехотя сползает с кровати, быстро покидав вещи в спортивную сумку, скинув кучей все со стола, он плетется в свою новую комнату.
Он тихонько надавливает на дверную ручку, чтобы не разбудить нового соседа, в отличие от ПэкХо, у него есть хоть грамм совести. Дверь легко поддается, он проскальзывает внутрь. В комнате темно, еще только пять утра, и шторы плотно задернуты не пропуская лишний свет. Сон снова наваливается на плечи. Мин светит телефоном на кровати, и тут же чертыхается на то, что ПэкХо снял даже постельное белье. И как теперь спать? Не на голом же матрасе, в чистенькой пижаме. Но его посещает гениальная идея. Он светит на соседнюю кровать. Хамин спит на самом краю, свесив одну руку, а до стены еще большое свободное пространство. Почему бы и нет? Тепло, уютно. Да и мы уже целовались, почему бы и не поспать вместе? А потом можно перейти и к более решительным действиям. Так сказать, одно одеяло на двоих, прекрасно сближает. Мин улыбается своим мыслям и аккуратно заползает на свободное место, по-свойски укрываясь чужим одеялом, и стискивая в объятиях хрупкое тело. Хамин не сразу понимает, почему стало тесно, и кто вообще к нему прижимается. Он разворачивается к объекту своего беспокойства и недоуменно смотрит в черные хитрые глаза.- Тише. Спи малыш, все хорошо, – шепчет Минхен, гладя мальчика по голове.Милый, сонный, с детской невинной мордашкой и заспанными глазками. Непонятная нежность расползается в груди, становится уютно и спокойно. Хочется шептать еще что-то ласковое, но сон все больше опутывает сознание, заводя в потаенные лабиринты неги. Хамин улыбается, слыша ласковые слова, и обнимает Минхена тонкими ручками, утыкаясь теплым носиком ему в грудь. Мин прижимает его сильнее к себе и невесомо целует в макушку.***Проснувшись, Хамин лежит, рассматривая красивые черты лица Минхена. Такие правильные, совершенные. Наверно так всегда кажется, когда любишь кого-то. Все недостатки, изъяны, просто не замечаешь. Любимый человек становится совершенным, особенным. Твое сердце всегда взволнованно бьется при виде его. Ладошки потеют, и ты начинаешь нести несусветный бред, становишься неуклюжим и смешным. Но взять себя в руки никак не получается. Ты готов выполнять все его просьбы. Готов помогать ему, поддерживать, и всегда хочется находиться рядом с ним. И как же это приятно, просыпаться с ним в одной постели. Просыпаться раньше, пока он еще спит, и наблюдать за ним. Каждый раз находить что-то новое, и влюбляться в него все больше и больше.- Проснулся? – Мин сонно потирает глаза, смотря на младшего.
- Как спалось? – на душе так спокойно, будто они каждое утро так просыпаются.- Хорошо. Тепло и уютно, – улыбается Мин, касаясь пальчиками нежной щеки младшего.- Хочешь, я помогу тебе сегодня разобрать вещи?- Хочу. Только давай еще чуть-чуть так полежим, – шепчет старший, обнимая Хамина покрепче.***Джонг сидел в комнате, погруженный в свои мысли. Все слишком смешалось. Он уже не мог понять, где правильно, а где нет. Внутри все стонет и ноет. Тянет за нервы и выкручивает. Он не может понять, что ему делать, как все пережить. Как двигаться дальше. Прошлое наваливается на плечи, напоминая о счастливых днях с Минки. Их знакомство, первую встречу, такую нелепую, словно фрагмент из кинофильма. Те дни, когда они учились лежа плечом к плечу в его комнате. Как он впервые пришел к Минки домой. И весь этот любимый беспорядок младшего, который он устраивает, где бы ни появился. И как Джонг заболел, а Минки ухаживал за ним, и завтраки готовил. И ходил в его пижаме, теплый и родной. Как он плакал, когда смотрел «Титаник», и как жался, говоря, что никогда бы не бросил. И та ночь… страстная и жаркая, будто и не они это были. После слезы и закрытая дверь. А потом одиночество… И сейчас… Все стало так сложно… Все запуталось в шерстяной клубок и кончик потерялся, и распутать не получается. И как раньше уже не будет.***- Можно к вам? – Минки приоткрывает дверь, заглядывая внутрь.- Конечно, заходи, – машет ему Хамин, сидя на полу. Он аккуратно складывает вещи Минхена на своих коленях. Улыбается, расправляя складочки изящной ладошкой.- О, Минки, привет. Проходи. – Минхен подталкивает его, закрывая дверь.- Не обращай внимания на беспорядок. Мы как раз пытаемся его ликвидировать.
- Да все в порядке. Может, нужна помощь? – спрашивает Минки, присаживаясь на стул.- Не нужно, мы справимся. Ты заходил к ребятам? – Минхен старательно раскладывает всякие мелочи на столе.- Нет. Я не стал их тревожить. Им, наверно, сейчас не до нас, – грустно улыбается Минки.- А где Джонг? Вы разве не встречаетесь? – Хамин внимательно посмотрел на Минки своими лисьими глазами.- Нет. – Минки совсем не ожидал такого вопроса. Такого личного. Такого откровенного, и стало как-то совсем тошно.Минки специально ушел, чтобы не находиться с Джонгом в одной комнате. Слишком сложно быть так близко. Теперь ему, наверно, придется часто ее покидать. Он думал, что сможет со всем справиться, и справился, если бы не встретил его снова. И сейчас он рядом, такой родной. Минки смотрел на ребят: они были так увлечены своим занятием, что казалось, его даже не замечают. Перебрасывались короткими фразами, иногда весело смеялись. И на душе стало пусто и холодно. Это как стоять зимой замерзшим и смотреть, как где-то в чужом окне горит свет, и там тепло. Когда тебе плохо и одиноко просто невозможно смотреть на счастливых людей. Вроде и рад за них, но от этого боль становится еще сильнее. Смотря на них, еще больше ощущаешь себя одиноким. Рядом совсем никого нет. Даже друзей нет. Нет того, кто бы пожалел, того, кто бы обнял, прижал и нашептывал что-нибудь успокаивающее. Сразу вспомнилось, как они стояли в парке во время грозы, и Джонг бережно обнимал дрожащего Минки. И как он тогда был счастлив, летел домой, и улыбка не сходила с лица, словно кто-то привязал к уголкам губ невидимые ниточки и тянул за них, заставляя улыбаться. Минки невольно улыбнулся, и бесшумно вышел из комнаты. Он все равно там лишний, зачем мешать. Когда хоть кто-то счастлив это уже хорошо.***Мин, как по привычке заползает в кровать к Хамину. Но уже не с той целью, чтобы поспать, а с той, чтобы переспать. Ему до покалываний на кончиках пальцев хочется совратить этого невинного ребенка. Но если утром, находясь еще в дреме, Хамин вел себя совершенно спокойно, то сейчас все чувства обострены до предела. Его колотит мелкой дрожью, сердце стучит так сильно и быстро, словно у маленького зверька во время опасности. Он весь сжимается и старается, как можно подальше лечь от старшего. Ему и хочется этой близости, и страшно. Особенно жутко, когда Мин смотрит таким жадным и голодным взглядом. Хамин отворачивается, чтобы не видеть этих глаз, и пытается хоть как-то успокоить сердце, глубоко дыша. Но, когда он чувствует прохладные пальцы на своем животе, оно словно вообще перестает биться. Минхен ласково гладит плоский животик, и прижимается к дрожащему телу. Хамин напрягается, словно гитарная струна, готовая в любой момент лопнуть. Мурашки расползаются по всему телу, отчего алые горошины сосков тут же твердеют. Мин перебирается пальчиками выше и задевает упругие бусины одну за одной, то сдавливая, то еле касаясь мягкими подушечками. Младший прерывисто дышит и зажмуривается, чувствуя как приятно тянущий комок собирается в низу живота. Минхен переворачивает его на спину, прижимая своим телом.- Ну что ты, малыш? Все будет хорошо. Просто доверься мне, – нашептывает Минхен на ушко. – Ты же доверяешь мне?Леам шумно сглатывает, прикрывая глаза, и смущенно кивает. Он безумно любит этого человека и в любом случае не смог бы ему отказать. Он готов и тело, и душу, и сердце, все ему отдать, вывернуть наизнанку, лишь бы он всегда был так нежен и шептал ласковые слова.Мин снимает с него и с себя майку. Скользит взглядом по хрупкому телу, покрывает нежную кожу легкими поцелуями. Проходит языком по шее, прикусывает…и ставит первый засос, багровую метку на память. Поглаживает грудь, спускаясь ниже, и заползает проворными пальчиками под резинку штанов. Под ними нет нижнего белья, а на возбужденной плоти уже выступила смазка. Он обводит большим пальцем головку, слегка надавливая на нее. Обхватывает член рукой, не спеша ласкает, двигаясь вверх и вниз. Первый протяжный стон срывается с губ Леама, и он распахивает испуганные глаза.- Все в порядке, малыш. Не сдерживайся, я хочу слышать твой голосок, – голос Минхена, как у змея искусителя, завораживающий и обволакивающий.Мин сильнее сжимает член, облизывая кончиком языка ушную раковину. Посасывает мочку уха и играется язычком с сережкой.Хамин уже не сдерживает стоны, но старается, чтобы они были не такими громкими. Его грудная клетка судорожно вздымается, воздуха не хватает. Ресницы подрагивают, он тихо постанывает и слегка закусывает губу. Минхен снимает с него штаны, переходит поцелуями на ключицы, грудь, живот…ниже и ниже. Дует на головку, видя, как Хамин облизывает пересохшие губы. Старший обводит головку языком и накрывает горячими влажными губами. По телу Хамина словно проходит судорога, заставляя, выгнутся в спине. Ему так приятно, что хочется плакать от удовольствия. Ему жарко, он весь горит, все тело вспотело и требует большего. Мин посасывает головку, а потом погружает весь член себе в рот. Сразу глубоко до основания. Хамин сжимает простыни и сгибает колени. Минхен проходит губами по всей длине, и снова, и снова, то вбирает, то выпускает его изо рта.- Мин, я больше…
Но Мин успевает сжать член у основания, и Хамин расстроено выдыхает.- Потерпи. Мы еще не закончили.Минхен дотягивается до стола, хватая прозрачный пузырек, и выдавливает себе на пальцы лубрикант. Чуть шире разводит ноги младшего в стороны и касается пульсирующего колечка мышц. Обводит его, мягко надавливая, но не проникая. Леам старается еще шире развести ноги, он нетерпеливо двигает ягодицами, ему хочется более ощутимых действий. Мин усмехается, и проталкивает один пальчик. Хамин напрягается, задерживает дыхание, а потом расслабляется. Мин нежно касается упругих стенок, вытаскивает палец и погружает его вновь. К одному прибавляется второй. Младший чувствует легкий дискомфорт, но тут же забывает о нем, когда по телу проходит приятная волна удовольствия. Он дергается на встречу, покидающим его пальцам и нетерпеливо постанывает. Мин вводит их снова, и снова, касается простаты, но не массирует, лишь касается. Дразнит и мучает мальчика, чьи щеки пылают как спелые яблоки, а не послушные пальчики хватают запястье Минхена, не давая ему снова убрать руку. Мин все-таки отстраняется, скидывает с себя ненужную вещь и удобно устраивается между ног младшего. Проходит смазанными пальцами по всей длине члена, и приставляет головку, к самому входу, настойчиво надавливая. Когда упругие мышцы обхватывают ее, он морщится.- Слишком тесный. Малыш, расслабься полностью, – шепчет он, нависая над Хамином, и накрывает его губы своими. Тот отвлекается, позволяя Мину двигаться свободнее.Минхен целует лениво, входит глубоко, сразу касаясь заветной точки. Хамин выгибается, разрывая поцелуй и запрокидывает голову, протяжно застонав. Минхен покрывает его шею поцелуями, и медленно вкрадчиво двигается, принося сладкое удовольствие. Леам вновь находит его губы, сплетает языки, нежно, бережно целует. Сам поддается вперед, пытаясь задать свой темп. Ему хочется быстрее, глубже, резче. Мин выполняет его просьбу, он ускоряет темп, входит до основания и выходит до виднеющейся головки. Горячо, тесно, но слишком приятно. Мин из последних сил сдерживает себя, он подхватывает одной рукой Хамина за талию, а второй накрывает его член, медленно скользя по нему ладонью. Такой спектр чувств, одновременно быстро и медленно, младший готов потерять сознание от этих ощущений. Он стонет не сдерживаясь, впивается маленькими ноготочками в простынь. Он уже готов, он чувствует, что вот-вот и он сойдет с ума. Минхен последний раз глубоко входит и бурно кончает, выгибаясь. Хамин чувствует внутри себя горячую жидкость и осознание того, что Мин в него кончил, уносит его разум куда-то далеко. Он изливается в руку старшего, закатывает глаза и обмякает, не в силах даже пошевелиться. Где-то далеко он чувствует, как его обтирают влажными салфетками, а потом, сгребая в объятия, прижимают к груди. И он проваливается в темноту…