Часть 1. Глава 5 (2/2)

— Я хотела извиниться, — честно признаюсь я, легко пожимая плечами, — мне было стыдно, что я поступила с ним так.

— Как? — он закатывает глаза, дергая плечи. Наверное, одна из самых наших главных проблем в отношениях заключается в том, что мы не проговаривали все то, что нас двоих волновало. Мы умело делали вид, что ничего не случалось. И это вылилось в то, что Рус не доверяет мне, а я ему, — поэтому ты не хотела, чтобы я летел с тобой?

— Да, — вновь говорю я предельно честно. Я смотрю в карие глаза, пытаясь понять то, что чувствует сейчас мой парень, — прекрати меня отчитывать, будто я маленький ребенок.

— Ты и есть пиздючка, — вскипает темноволосый, хмурясь еще сильнее. Но во взгляде что-то меняется в этот момент. Он смотрит на меня так, будто пытается понять.

— Нет, Руслан, пиздючкой я была пару лет назад, — отмечаю я, напрягаясь всем своим телом, — ты знаешь, что я ненавижу ругаться с тобой, — и это правда. Я действительно ненавижу выяснять отношения таким глупым способом. Мы оба можем друг друга слышать и без всех этих повышенных тонов.

— А я, блять, будто бы люблю это делать, барби, — говорит он таким голосом, будто это очевидные факты. Но мне все чаще начинает казаться, что он, как раз-таки, любит ругаться на меня. Любит выводить меня на эмоции, — у нас ахуенный секс, я к тебе испытываю эмоции, ты же все это знаешь, — и я киваю головой на эти слова, — и я ненавижу делать тебе больно, поэтому стараюсь поговорить, — парень даже пытается смягчить свой голос, а для меня это становится чем-то удивительным. Я думала, что темноволосый и дальше будет загонять меня в угол. Он интуитивно делает шаг вперед, протягивая мне руку. Руку для перемирия, если я правильно понимаю.

— Ты тоже знаешь, что я люблю тебя, — выдыхая, говорю я. Я протягиваю руку, кладу ее в ладонь парня и он тут же сжимает ее с силой, что мне даже становится немного больно.

— Знаю, — соглашается Тушенцов, — знаю, поэтому и не собираюсь ебать тебе мозги из-за этой встречи, — я расслабляюсь, когда слышу эти слова. Я смотрю на парня своими голубыми глазами, надеясь, что мы поскорее закроем эту тему. А ведь я хотела поговорить с ним… Но сейчас это будет выглядеть, как самоубийство, поэтому я решаю отложить тему, которая тревожит меня, до лучших времен.

— Мир? — спрашиваю я так по-детски, глупо хлопая своими длинными ресницами. Темноволосый смотрит на меня так пару секунд, а потом на его губах появляется полуулыбка. Он кивает головой на мои слова, а потом притягивает меня к себе. Он тянет меня к себе так легко, будто бы я пушинка. Я даже улыбаюсь, когда оказываюсь в объятиях Тушенцова. Я тут же утыкаюсь своим холодным носом куда-то в шею вечно горячего Руслана. Он расслабляется, когда я делаю это действие, а его руки оказываются на моей талии.

— Надо еще кое-что тебе сказать, — оповещает он меня так нехотя. Я напрягаюсь всем своим телом, вновь поднимая взгляд своих голубых глаз на своего парня.

— Что? — спрашиваю я, вопросительно приподнимая одну бровь вверх.

— Я скоро в тур, — снова?! Мне казалось, что его тур закончился не так давно, а он снова собирается улетать. Я сжимаю губы в тонкую линию, опуская глаза вниз. С моей стороны будет глупо обижаться на это, ведь я прекрасно понимаю, что это неотъемлемая часть его жизни.

— Когда? — интересуюсь я, закидывая обе руки на его шею.

Горячие руки оказываются под моей футболкой, трогая мою спину своими сильными руками. Я покрываюсь мурашками, когда парень старательно вырисовывает узоры на моей нежной коже.

— Через месяц, — парень недовольно морщится, когда говорит это, — полетишь со мной? — и я думаю, что он заранее знает мой ответ на этот вопрос. Руслан не ждет того, что я соглашусь на это. Он знает, что я работаю в Питере, и у меня сложный график.

— Надолго ты? — вновь спрашиваю я, игнорируя предыдущий вопрос. Руслан утыкается своим носом в мою макушку, вдыхая запах яблок.

— Пару месяцев, — спокойно отвечает он, а я закусываю губу. Пару месяцев без Тушенцова слишком много. И пускай у меня было много работы в Питере, но мне вдруг показалось, что я смогу сдвинуть свое расписание. Возможно, если я улечу с Русланом, то мы вновь окунемся в тот период нашей жизни, когда мы только помирились, мы наслаждались друг другом. Нам было комфортно проводить столько времени вместе, разъезжать по разным городам, ночевать в различных отелях. Я, наверное, многое готова отдать за то, чтобы попробовать все исправить. Готова вновь окунуться в те чувства без остатка. Не так, не с головой, но мне хотелось бы хоть отдаленно почувствовать то, что чувствовала я тогда, когда прилетела к нему. Какие же я испытывала тогда эмоции… от этих воспоминаний по спине бегут приятные мурашки. Я жмусь к Тушенцову сильнее, улыбаясь, — че за улыбка? Ты рада, что я съебусь? — парень хитро щурится, а я фыркаю на его слова, закатывая глаза.

— Думаю, как бы мне отложить все дела и улететь с тобой, — честно признаюсь я в своих мыслях. Руслан снова расплывается в довольной полуулыбке, когда слышит эти слова.

— Все-таки чувствуешь себя виноватой, да, барби? — подтрунивает он надо мной. Его рука со спины перемещается на мою грудь. Он наглым образом сжимает ее в лифчике, а его глаза темнеют.

— Может быть, только чуть-чуть, — я вживаюсь в роль виноватой школьницы, игриво хлопая своими глазками. На такую мордашку Тушенцов охотно ведется, он облизывает свои пересохшие губы, а я уже чувствую напряжение в его штанах.

— Чуть-чуть? — переспрашивает он томным голосом. Темноволосый двигается ко мне ближе, едва касаясь моих губ своими. Он задерживается, не целует меня, а его горячее дыхание обдает мое лицо.

— Я больше так не буду, — бормочу я ласковым голосом. Руслан усмехается прямо мне в губы, а потом целует. Целует резко, развязно, наслаждаясь этим моментом. Вторая его рука уже умело расстегивает мой бюстгальтер.

— Запомни, — он резко отрывается от меня, тяжело дыша, — еще раз ты поступишь так, как мне не понравится, и будет другой разговор, — парень пытается говорить это в шуточной интонации, но что-то подсказывает мне, что это правда. Таким способом он пытается предупредить меня, чтобы я поступала обдуманнее. Я делаю вид, что не понимаю этого, хищно улыбаясь.

— Отшлепаешь меня? — глупо переспрашиваю я, закусывая свою нижнюю губу. Карие глаза с усмешкой смотрят на меня, когда мои руки начинают нагло трогать его грудь сквозь домашнюю футболку.

— Отшлепать я тебя сейчас хочу, — хрипло проговаривает он, поддаваясь вперед. Он резко разворачивает меня, прижимая к стене. Я с такой силой вжимаюсь в нее, что невольно становится больно. Руслан всегда был таким. Всегда делал все резко, грубо, не задумываясь о том, что мне может быть больно. Он раздвигает своей коленкой мои ноги, фиксируя меня в одном положении. Одна рука хватает мое запястье, поднимая над головой. Его взгляд еще больше становится темным, в глазах виднеется похоть. Похоть и желание. Дикое желание.

— А если я не согласна на это? — игриво интересуюсь я, когда вторая его рука оказывается на моей шее. Он с силой надавливает на нее, вжимая мою голову еще сильнее в стенку. А прикосновение обжигает мою нежную кожу. Он привык оставлять на мне следы. Привык метить меня, словно свою игрушку.

— А я спрашивал, согласна ли ты? — хищно улыбаясь, спрашивает он с легким прищуром, — главное, что я этого хочу, — его губы касаются моей щеки, потом моей мочки уха, легонько покусывая ее. Я прикрываю глаза от наслаждения.

Прикрываю глаза, забываясь. Он проводит языком, а потом отодвигается от меня, заглядывая в глаза.

— Скажи мне честно, откуда ты узнал про нашу встречу с Колей? — задаю я вопрос. И темноволосый тут же отстраняется от меня, делает шаг назад. Руслан немного хмурится, тут же напрягаясь всем своим телом. От того желания не осталось и следа, — он рассказал? — не унимаюсь я. Мне важно узнать правду. Важно понять мог ли сам кудрявый рассказать все своему другу. Почему-то мне верилось в это с трудом.

— Ты, блять, умеешь задать вопрос в самый нужный момент, барби, — он старается говорить с иронией, но я понимаю, что его злит то, что я спросила это в такой в неподходящий момент, — нет, — тут же отрицательно машет он головой, — я узнал это не от него, — я плотно сжимаю губы, когда слышу это, — бля, а ты когда трахаешься со мной думаешь о других ебырях? — проходит секунда, и он вновь вскипает. Вскипает так, что я интуитивно делаю шаг назад, сильне вжимаясь в стену. Руслан смотрит на меня с презрением, а потом, громко чертыхаясь, оставляет меня одну. Он уходит из комнаты, громко хлопая дверью, а я вздыхаю. Я устала от вечных эмоциональных качелей в нашей паре. Я знаю, что нужно идти сейчас за ним. Попробовать объяснить все. Я не хочу, чтобы Тушенцов злился или ревновал. Именно в этот момент наши отношения пошли окончательно по швам.

Именно этот момент стал началом конца.