13. We were not born in sin (2/2)
- Знаешь, весь этот твой грозный взгляд был бы более устрашающим, будь ты одет.
Дерек, казалось, впервые обратил внимание, что лежит полностью голым, накрытый одним пледом. Его торс был открыт на всеобщее обозрение. И не будь Стайлз так зол, то засмотрелся бы на точеные кубики пресса, волосы на груди и перекатывающиеся от напряжения мускулы на руках. Но парень был зол на этого мохнатого, поэтому лишь пару раз прошелся взглядом.
- Идиот, - беззлобно произносит Хейл и падает обратно головой на диванные подушки, уставившись в потолок, трёт переносицу пальцами. Ясно было, что волк размышляет о чем-то.
Стилински просто сел на ковёр возле дивана, скрестив свои длинные ноги в черных джинсах, и принялся ждать.
- Что будет с чужаком? – вдруг спрашивает Стайлз. Когда запал эмоций прогорел, он вдруг вспомнил об оборотне-чужаке в подвале.
- Не знаю, это территория Авроры, ей решать его судьбу, - спокойным тоном ответил Хейл. Вот так, лежа на диване и прекратив сурово сводить брови, он вдруг стал выглядеть просто чертовски уставшим. Неудивительно, учитывая, что всего несколько часов назад он едва ли не отправился к волчьим праотцам.
- Она убьет его? – буднично спросил парень.
Хейл тяжело выдохнул и серьезно произнес:
- Мы не убийцы, Стайлз.
- Вы – нет, а он – фанатик, поэтому, наверняка, да.
Альфа продолжил задумчиво смотреть в потолок. Стайлз накручивал найденную на полу нитку вокруг пальцев.
- Почему ты не попытался поговорить? – оборотень вдруг подал голос с дивана.
- Ты о чем? – непонимающе уточнил парень.
- О детстве.
Дерек не смотрел на Стилински, но почти на сто процентов был уверен, что его точеные губы растянулись буквой О от удивления.
- Поговорить с тобой? Дерек, ты должно быть шутишь? Ты был патологически не способен к разговорам! – обвиняющее усмехнулся Стайлз.
- Не правда, - отмахнулся волк.
- Правда! – Стайлз закатил глаза, - Каждый раз вместо диалога я получал лишь нахмуренные брови в лучшем случае, а в худшем – ты полировал мной стены.
- Ты раздражал, - пожимает плечами Хейл, от чего плед съезжает на пару сантиметров ниже на тазовых косточках.
Стилински отводит взгляд, но его сердце начинает биться чуть быстрее, а кончики ушей горят.
Дерек хмурится в недоумении на участившееся сердцебиение и поворачивает голову в сторону парня.
В ответ на слова тот лишь комично разводит руками.
- Ладно, может я и правда был немного не в себе, - соглашается Альфа.
- Немного? – уголок длинных губ ползет верх в ухмылке.
- Не нарывайся, - прищуривает глаза Дерек, скорее дразнит, чем угрожает.
- Пф, - беззаботно отмахивается Стилински, - я больше тебя не боюсь.
- Правда? – заинтересованно наклонив голову ближе к плечу, словно пес, спрашивает Дерек с усмешкой и обнажает зубы, будто в оскале.
- Проверь, - хищно прищуривается Стайлза, бросая вызов.
Он с трудом сдерживается, чтобы не выпалить волку, что его оскал сейчас выглядит скорее мило, чем грозно. Особенно, когда тот развалился на диване с растрёпанными волосами и открытым взглядом с длинными черными ресницами.
В этот момент Дерек думает, что несколько лет назад зря отрицал присутствие в подростке темного духа. У Стилински явно что-то всегда было общее с хитрым лисом, потому что в его взгляде сейчас плещется: азарт, огонь, игра.
- Ответь на мой вопрос, - все же просит Хейл, в миг потушив тот самый взгляд.
Стайлз устало вздыхает и серьезнеет. Он ерошит волосы, которые и без того в полном беспорядке, а затем быстро произносит:
- Ты – это детские сказки, Дерек. Вот почему я никогда не говорил с тобой о детстве. Ты был далеким-предалеким воспоминанием, которое мелькало яркими красками в тяжелых и мрачных временах, которые мне хотелось навсегда позабыть. Времена, когда мамы не стало, отец предпочитал проводить время с любимой работой и бутылкой, а я был сам по себе. Это словно те воспоминания, когда ты знаешь, что праздник был отвратительный, но все равно помнишь его ожидание. Ты помнишь яркое: подготовку к нему, как все ждут торт, пластиковые короны и суету. Со временем тебе легче сохранить в своей памяти безопасное. Ты – ожидание праздника в пластиковых коронах. Это всё, что я помню. Это всё, что я сохранил о тебе из детства в своей памяти. И сложно было понять, не выдумал ли я всё это тогда, чтобы оградить себя от плохого.
- Ты не выдумал, - серьёзно отвечает мужчина.
- Отлично, - вдруг громко хлопает в ладоши Стайлз, вмиг становясь веселым, – Я рад, что мы разобрались с этим к моим двадцати пяти годам, а не тянули до чей-нибудь пенсии. Пойду спать.
Стилински подскакивает и шагает в сторону лестницы на второй этаж. Дерек морщится и недовольно хмурит брови. Стайлз снова выстраивает вокруг прошлого ограждения с колючей проволокой наверху, а Хейл почему-то сильно сомневается, что колючки не будут обмазаны аконитом для надежности.
***</p>
Около получаса спустя Дерек лежит на диване, слушая, как огромный дом погружается в сон. Затихли последние шаги, а через сетчатую дверь, ведущую на задний двор, слышно лишь шелест листьев и отдалённый запах сгоревшего леса. Наверняка, пожарные, которых вызвал кто-то из стаи после поимки чужака, уже давно закончили свое дело. Хейл медленно поднимается с дивана, оборачивая бедра пледом на манер полотенца. Он смотрит на свой бок, вдоль живота еще виднеется глубокий порез, едва прикрытый тонким слоем новой кожи.
«Затянется к утру», - решает Дерек.
Он неслышно ступает наверх. Повадки хищника: ночью нужно быть незаметным. Пусть он и знает, что практически все комнаты в доме звукоизолированы, если двери закрыты. Дверь в кабинет открывается без единого скрипа, а закрывает он ее без хлопка.
Стайлз снова расстелил спальник на полу возле дивана. Волк слышит его сердце, поэтому знает, что тот не спит. Хейл открывает комод в углу, куда им было позволено сложить свои немногочисленные вещи, в поисках боксеров и футболки. Чтобы рыться в ящике с волчьим зрением, свет не требуется, но Дерек нарочито обозначает свое присутствие: медленно выдвигает ящик и позволяет ему издать щелчок, когда задвигает обратно. Он слышит, как Стилински замирает на мгновение, перестав дышать, а затем нарочито пытается расслабиться. Парень жил с волками слишком долго и давно понимает, что они слышат и чуют его. Бессмысленно лгать.
Дерек ждет, вдруг он захочет снова начать разговор или повернуться к нему. Но Стайлз упрямо лежит с закрытыми глазами, засунув одну руку под подушку. Тогда Хейл просто скидывает плед на пол, чтобы переодеться.
***</p>
Дыхание Стайлза учащается, слыша, как мужчина натягивает одежду в темноте. Оно сдает его с потрохами, как и блядское сердце, ускорившееся без причины. Стилински мысленно материт свой организм, решивший отреагировать без причины. Окей, возможно, причина была. Например, предположим, Стилински, услышав звук упавшей ткани, случайно на мгновение вспомнил голого оборотня, когда он вернул себе человеческий облик. Он не пялился на умирающего на диване Дерека и быстро накрыл того пледом. Но Стайлз не слепой, ладно?! И именно сейчас его воображение подсказало ему, что можно было увидеть в темноте.
Парню не было за себя стыдно, он чертовски бисексуален еще со школы, но, твою мать, как он был на себя зол прямо сейчас!
- Ты не спишь, - решил подать голос Дерек.
- А ты голый, - едко ответил Стайлз, открывая глаза, – Мы что в комедийной драме от Netflix?
- Вообще-то я уже оделся, - усмехнулся в темноте Хейл.
- Вот и отлично, спокойной ночи и все такое, - быстро протараторил парень, перекатываясь на другой бок.
Дерек едва заметно перешагнул через расстеленный спальник, ложась на диван.
- Ты все еще собираешься уезжать со мной? - вдруг спокойно спросил оборотень, приподнимаясь на локтях и смотря на затылок парня внизу.
- Да, - уверенно произнес Стайлз, ни секунды на размышления, ни одной заминки в биении сердца.
- Зачем? – отчаянно выдохнул Хейл, падая головой на подушку.
Он слышал, как Стайлз обернулся к нему, чтобы ровно произнести:
- Разве ты забыл? Как я вновь и вновь бежал за тобой, а ты по старой привычке бежишь от меня.
- Я был самоуверенным и глупым юнцом, - вспоминая прошлого себя, отвечает Дерек.
- Так не будь им теперь, - ставит точку Стайлз, снова отворачиваясь.
Стайлз ерзает и все не может уснуть, пока волк просто смотрит в темноту перед собой или уже спит, черт его знает. У Стилински целая сумка Гермионы навязчивых мыслей, которые он не способен утихомирить прямо сейчас. Он вымотался и просто хочет заснуть. Что б тебя, мозг!
Через 20 минут возни Дерек поворачивается лицом к чужой спине. Он тоже чертовски устал и хотел бы поспать хоть немного. Поэтому волк тяжело вздыхает и скатывается вниз с дивана рядом с парнем. Он притягивает Стайлза к себе сильной рукой и утыкается носом ему в загривок.
Стилински ожидаемо замирает и настораживается. Сердце колотится, как у загнанного кролика.
- Спи уже, никто не тронет тебя. Я прослежу, - устало бормочет Хейл, голос хрипит от молчания, а затылок парня обдает тёплым дыханием.
Стилински верит ему, поэтому заметно расслабляется. Он чувствует тепло и что-то такое, что было в мамином любимом чае с ромашкой. Неуловимое, но успокаивающее.
Когда дыхание парня наконец становится спокойным и глубоким, то сам он сворачивается в клубок из длинных конечностей под рукой Дерека.
В полудреме мужчина вдруг думает, что их вечная «я тебе не доверяю» ситуация, оказалось, всегда была лишь игрой. Волк уже рвал за бледного мальчишку глотки не единожды. И как-то сам упустил, что зверь давно подпустил парня. Волк – не Дерек – всегда доверял только мальчишке с бесконечными созвездиями родинок, острым языком и ореховой радужкой блестящих глаз. Стайлз – парадокс его жизни, в котором сам альфа пока еще не разобрался.
С этими мыслями Хейл тоже позволяет сну затянуть себя.