5 (2/2)

Но он уже почти смиряется, что видеть с утра Джоша, болтать с ним за, вообще-то, вполне обычным и даже приличным завтраком, и лениво спорить о том, что они будут смотреть – ужасы, или комедии, – это приятно.

И, в общем, Тайлер привыкает.

Привыкает зависать у Джоша чаще, чем под крышей родителей, привыкает к почти постоянному присутствию Дана, куда бы он не пошел, привыкает к тому, какой седативный эффект на него оказывает их общение.

Привыкает к тому, что Джош оказывается чертовски внимательным типом, который, кажется, всегда замечает перемены настроения, связанные с мерзкими голосками в голове Тайлера, и который всегда очень мягко может сместить фокус внимания на что-нибудь другое.

А еще, привыкает к тому, что Джош вообще-то не 24/7 тот улыбчивый, спокойный и уверенный человек-обаяние.

Иногда его друг начинает болезненно походить на самого Тайлера, во всяком случае, смотрит так же затравленно, как его собственное отражение, нервно заламывает пальцы, кусает губы, и очень мало говорит. И в горле под кадыком тогда ворочаются два невыносимых чувства, слишком больших для человека: восторг и ужас. Он совсем не уверен, что смог бы доверять самому себе так же, как ему доверяется Джош.

И тогда Тайлер привыкает еще и к тому, что он сам может помочь кому-то сместить фокус внимания. Тайлер тоже может обладать седативным действием. Ох, вау.

...</p>

– Я долго думал, – говорит Джош, как будто между делом, пока Тайлер обгоняет его в какой-то дешевой подделке на мариокарт, – В общем, мы с тобой скоро станем коллегами.

Машинка Тайлера слетает с трассы. Он сужает глаза и трет подбородок. Это, вообще-то, не его дело. Ну, типа, он же сам блять зарабатывает этим на жизнь, и вообще – вообще! – не жалуется, да? Просто…

Просто что, Тайлер?

Просто ты типа решил, что тебя не жалко? Подсознательно считаешь себя конченным неудачником? Забил хуй на свое будущее? Смирился с тем, что ты – разочарование семьи? Тебе не страшно? Ты стараешься не думать, о том, что будет дальше, и как, если что, вылезти из всего этого? Потому что подсознательно ты знаешь, хоть и не хочешь об этом думать, что кажется, вылезти не получится. Потому что тебе все равно на свою жизнь.

Потому что ты веришь, что Дан заслуживает хорошей жизни, светлого будущего и чего-то большего, чем пихать дурь подросткам за супермаркетом.

Заслуживает, в отличии от тебя.

– Эй, Тайлер, – Джош садится перед ним, пытаясь поймать его взгляд, – Ты чего?

Тайлер молчит.

Он, типа, не знает, как друзья поступают в таких случаях.

Он имеет право отговаривать Джоша? Он имеет право запугивать его перспективами застрять в этом болоте? А если тогда Джош начнет спрашивать, почему сам Тайлер занимается этим? А если после его попыток объяснить, Джош решит, что ему не стоит дружить с таким никчемным придурком? Или, что, если он разозлится, что Тайлер лезет в его жизнь, осуждает его решения, ведет себя как мамка какая-то.

Что блять делать?

– Тайлер, – теперь Джош смотрит обеспокоенно, – Тайлер, прием, вызывает земля. Хьюстон, у нас проблемы?

Тайлеру кажется, что тревога отравляет его вместе с кровью, которую гонит бешено скачущее сердце. Он чувствует себя в ловушке. Он заставляет себя дышать.

– Это… Типа… Делай, как считаешь нужным, – выдавливает из себя Тайлер.

Джош слегка выдыхает, немного успокаиваясь от того, что Тайлер хотя бы говорит. Потом вздыхает и кладет локти на его колени, опуская на сложенные руки лоб.

– Я не идиот, даже если ты другого обо мне мнения, – голос Джоша чуть приглушенный, и Тайлеру кажется, что он вибрирует где-то у него в ногах, – Я понимаю, что в этой работе куда меньше веселого, чем кто-то может подумать. Я взвесил все за и против. Но это выглядит как идеальное место, для таких, как я.

– Для каких, таких как ты? – собственный голос, сдавленный и скрипучий, мысленно он видит, как слова режут по деснам.

– Безнадежных, – глухо отзывается Джош.

Тайлер не помнит, когда последний раз плакал, тем более при ком-то, но тут, в маленькой необжитой гостиной, он не перед /кем-то/, он перед Джошем, и от этого одновременно гораздо стыднее, но при этом, черт, как будто быть даже таким при Джоше – нормально. Но это все проносится где-то дальше, чем внимание Джозефа, потому что он плачет, и обнимает Джоша, хватаясь руками за футболку, и шепчет кажется какой-то настолько плаксивый, сентиментальный бред, что сам бы себе дал по лицу, но он /правда/ говорит, что думает, и ему ужасно больно от мыслей, /как/ о себе думает Дан, и ему больнее еще не было, и он чувствует, как Джош хватается за него в ответ, и гладит по спине, когда дрожащий голос Тайлера все никак не может перестать перечислять, какой Джош потрясающий, замечательный, совершенно точно не безнадежный, и что валил бы он обратно, из этого ебанного города призрака, что лучше бы он вообще никогда не приезжал, потому что блять жил же нахуй Тайлер как-то без этого всего, и что теперь он ненавидит это место еще сильнее, и себя тоже ненавидит, и Джоша, придурка, ненавидит. И просто, блять, срывается в ебучую истерику.

Когда спустя пару минут, они сидят на полу у дивана, Джош все еще прижимает Тайлера к своей груди, легко гладит по спине, и время от времени прижимается губами к его волосам на макушке.

И Тайлера почти физически корежит от пережитой истерики, накатывающего стыда и от того, насколько все вокруг ебанутое. Но он так невыносимо устал, и точно не хочет, чтобы Джош переставал. У Тайлера крепкая зависимость к седативным, а зависимые люди жалкие. А Джош – мощное седативное. И каждый неловкий поцелуй в волосах кажется посылает Тайлеру волну спокойствия.

Человек слаб.

– Я подумаю еще раз, хорошо? – тихо спрашивает Джош, – И Тайлер… Все будет нормально. Обещаю.

Тайлер закрывает глаза и думает, что он не знает, как дружить.