Часть 1: часть машины, а не живой человек (1/2)

Фрэнсис Скотт Фицджеральд однажды сказал: «Им часто бывало хорошо вместе, немало чудесных ночей они провели, чередуя разговоры с любовью, но он, уходя от неё, уходил в себя, а она оставалась ни с чем — держалась за это Ничто, смотрела на него, называла его разными именами, но знала: это всего лишь надежда, что скоро вернется к ней<span class="footnote" id="fn_33010682_0"></span>».

Аннабет знает все о том, как быть лучшей версией себя и оставаться идеальной до самых кончиков пальцев на ногах, но она не красноречива в языках любви. На самом деле, она гораздо больше предпочитает строить планы на будущее, каждый вечер, просматривая каталог занавесок и кресел, и ссорясь с риелторами за самую благоустроенную квартиру возле кампуса Йельского университета.

Она месяцами искала подходящие варианты для нового жилья: на расстоянии двух километров должен быть один круглосуточный супермаркет; в обязательном порядке на одной улице расположены тихие кофейни и пекарни, в которых можно было проводить свободное время за чашкой какао; она даже нашла парк, где могла бегать по утрам.

Аннабет столько времени и сил угробила, чтобы найти самый идеальный дом на ближайшие пять лет учебы, что совсем позабыла о человеке, который должен был с ней этот дом разделить.

От осознания, что распланированная жизнь на годы вперед катится в Тартарары, ей становится плохо. Она сжимает пальцы в кулаки, ощущая, как длинные наращенные ногти впиваются в кожу. Скорее всего, они оставят внушительные следы в виде полумесяцев на ладонях, но это сейчас не особо важно.

До ушей доносятся приглушенные звуки басов, раздаваемые на первом этаже коттеджа. У нее нещадно болят стопы ног от хождения на десятисантиметровых каблуках весь день, и Аннабет подозревает, что одну из них она точно натерла. И она снова говорит себе, что это не важно.

Важна лишь та картинка, что происходит перед ней прямо сейчас. Важно только то лицо, которое искрит жалостливым взглядом и поджатыми губами.

Плевать, все равно Фицджеральд был придурком.

— О чем ты говоришь, Лука? — с гордо выпрямленной спиной переспрашивает Аннабет. — Ты перепил? Я предупреждала, что в том фруктовом пунше водка.

Парень напротив сжимает пшеничные волосы на затылке и отворачивается к широкому окну. Он пару мгновений смотрит на открывающий вид лежащих на лужайке подростков и кучу разбросанных пивных стаканчиков.

Аннабет же смотрит прямо перед собой. В голове злые языки шепчут о принятом решении и его последствиях.

Лука Кастеллан предложил ей расстаться. Нет, не предложил. Поставил перед фактом. Таким жирным, что перечеркивал все планы на ближайшие два месяца. Мечты и цели, которые они достигали совместным путем три года, рассыпались в прах — остались в этой душной комнате на втором этаже загородного коттеджа семьи Грейс.

Когда блондин оборачивается обратно, взгляд Чейз не перестает быть холодным и пустым. Лука несколько секунд внимательно вглядывается в идеально накрашенное лицо, а главное — в полностью безэмоциональное.

— Ты… ты не понимаешь, — обречено вздыхает он.

— Тогда не будь придурком и говори через рот.

Кастеллан глубоко вздыхает (уже в шестой раз за четыре минуты).

— Дело в тебе, — выпаливает он быстрее, прежде чем Аннабет начинает наседать. Единственное, что выдает ее удивление от слов — это чуть приподнятая левая бровь. — Я влюбился в милую, чуть смущающуюся Аннабет четыре года назад, у которой искрились глаза от любой глупой мелочи и мысли, — парень начинает быстро жестикулировать руками, — а сейчас… — он махает одной рукой в ее сторону, — сейчас передо мной стоит… робот?

Аннабет на милю секунды задумывается над последним словом. Робот — насколько это можно считать настоящим оскорблением?

По определению в словаре, робот — это программируемая машина, способная выполнять сложную серию задач. Аннабет была слишком красива для железяки. Значит, бывший парень ее только что оскорбил? Тогда это было грубо с его стороны.

— Робот? — зачем-то переспрашивает она.

— Да, — чуть ли не вскрикивает Кастеллан. Аннабет замечает, как от переполняющих эмоций его волосы окончательно превратились в беспорядок, щеки покраснели, а глаза бегают из стороны в сторону. Выглядело это комично. — Я… я… так не могу. Ты так изменилась за это время, да, безусловно, ты стала более прекрасна… но твоя личность… она будто… испарилась? Исчезла? Ты холодная и пустая, я не могу понять, когда тебе весело, смешно или грустно, все что ты делаешь — это кидаешь взгляд и отворачиваешься, будто мое место рядом с тобой… ошибка?

Девушка тупо моргает.

Лука сам понимает, что говорит?

Чейз столько сделала для них за последние полгода, что Лука должен только кивать и помалкивать, пока они не переедут в Коннектикут. Она морально устала выбивать им квартиру с видом на бухту, драться с женщинами за последнее постельное белье в текстильном магазине и пахать ради цели поступить в один из лучших вузов мира.

Язык прирос к нёбу, и Аннабет не находит слов, чтобы достойно ответить. Она хочет зажмуриться и прибиться в уголок, надеясь, что сейчас на дом упадет метеорит, и ей не придется разбираться с последствиями этого разрыва.

— Но я… — тихо начинает высказываться она, — я столько всего сделала ради нашего будущего, и ты хочешь все это перечеркнуть из-за… своих загонов?

— Вот только не нужно все переворачивать на меня, — вдруг вскрикивает парень. Аннабет против воли вздрагивает, и невольно отходит назад, когда Лука подходит ближе. — Сейчас мы говорим о тебе, Аннабет! О твоем отношении ко мне и наших отношениях.

Чейз берет себя в руки и вновь выпрямляется. Она подавляет стон от внезапной боли натертой ноги, что требовала к себе внимания уже полтора часа.

— Я серьезна в своем выборе, Лука, — уверяет Аннабет.

Что ей нужно сказать, чтобы все исправить?

— Но я этого больше не чувствую. Больше нет, — обреченно произносит Кастеллан.

Его руки свисают по обеим сторонам тела, а взгляд голубых глаз устремлен в пол. Он выглядел таким помятым и несчастным, что если посмотреть со стороны, то можно было подумать, что инициатором расставания стала сама Чейз.

Аннабет подавила резкое желание прикоснуться к его плечу, утешить и сказать, что все будет хорошо: что им осталось доучиться всего два месяца, сдать выпускные экзамены и переехать в новый город, в их новый дом. Теперь с этой минуты они сами по себе. Больше они не имеют права говорить подобное.

Лука поднимает голову и вздыхает, когда не замечает какую-либо реакцию от девушки. Он проходит чуть вперед, стараясь не задеть Аннабет, и вдруг останавливается на полпути к выходу из комнаты.

— Не знаю, имею ли право сейчас это говорить, но… я желаю тебе только счастья, Эн, — когда он договаривает, то тихо выскальзывает из комнаты, прикрыв дверь.

Услышав щелчок двери, Аннабет шумно вздыхает и прикрывает глаза, когда мир начинает кружиться. Еле переставляя ноги, и не обратив внимания на боль, она доходит до кровати и плюхается на ее край. К горлу подкатывает тошнота, и девушка не уверена в точной причине ее появления — из-за расставания или несбыточной мечты переехать из Калифорнии.

Она опускает руку вниз и расстегивает замки туфлей. Снимает их, не подавляя стона на всю комнату от накатившего облегчения. Разминает затекшие пальцы и, нахмурив брови, начинает рассматривать внушительную мозоль с внутренней жидкостью.

Аннабет переводит взгляд на дорогущие туфли, и, с какой-то маниакальной улыбкой, отмечает, что следов крови на них нет. Она откладывала половину собственной зарплаты с подработки, чтобы заказать их, и если бы они были испорчены, Чейз была бы жутко расстроена.

Со стороны выхода слышаться пьяные разборки, и девушка спешит закрыть дверь на замок. Она вновь возвращается к кровати, по пути снимая со себя приталенное голубое платье выше колен. Откидывает одеяло и ложится на холодные подушки.

На первом этаже слышатся приглушенные звуки попсовой музыки и чьи-то выкрики, но Аннабет плевать. Сейчас голова забита совсем другими вещами. Она вновь задумывается о ситуации двадцатиминутной давности, вспоминая разговор в мельчайших деталях. По правилам всех просмотренных мелодрам, после расставания девушка обливается соплями, идет на вечеринку, находит незнакомца и напивается до отключки.

Но Чейз не чувствует ничего, кроме пустоты. В глазах не щиплет, горло не душит, а сердце подозрительно молчит. Возможно, это будет накопительный эффект, и в какой-то момент она взорвется, выпуская все чувства наружу.

Но спустя пару минут бессмысленного взора на белый потолок, Аннабет начинает испытывать одно чувство. Разочарование.

Оно протяжно мычит, обволакивая грудь черными щупальцами и заставляя надумывать худшее.

Это разочарование от несбыточного будущего, которое Аннабет воссоздала в своей голове последний месяц. Она перебирает в голове все, что с ним было связано, но сама боль отзывается только при мысли о собственной квартире в Коннектикуте.

Девушка видела ее только на фотографиях и по видеосвязи, но уже в голове называла своим домом. Она вспоминает большую гостиную, на которую выходит солнечная сторона, кухню, отделяемую от столовой стеклянными перегородками, спальню со собственной гардеробной, и балконом с видом на порт и Йельский университет.

И Чейз понимает, что не потянет ее одна. Эта квартира была слишком дорогая для ее одиночного бюджета. Именно поэтому в глотке наседает разочарование.

Она зажмуривает глаза, поморщившись от ощущения туши на ресницах, и пытается отстраниться от всего, что окружает ее. Тело послушно расслабляется и приветствует в свои объятья долгожданную темноту.

***</p>

Домой Аннабет возвращается под утро. Она старается особо не шуметь, когда проходит через входную дверь, постоянно оглядываясь, будто в шесть утра выходного дня кто-то не может отдыхать в постели. Держа в руках свои туфли, она поднимается по деревянной лестнице, постоянно огибая самые скрипучие ступеньки.

Проходит по коридору, тщательно игнорируя развешанные фотографии семьи на стенах. Ее тошнит от одной мысли, чтобы задержать хоть на одной из них взгляд.

Когда она проходит к самой дальней двери, насильно выкрашенной в белый цвет, она расстегивает вечернюю сумочку и достает связку ключей. Настолько тихо, насколько это вообще возможно, отпирает дверь и проходит внутрь.

Комната встречает ее запахом вишневого пирога из-за ароматического диффузора, стоящего на комоде. Аннабет еле слышно закрывает дверь и вешает аксессуар на напольную вешалку. Она подходит к большому шкафу и, открыв его, начинает аккуратно доставать пижамные вещи.

В комнате задернуты занавески, и, благодаря различным гирляндам над рабочим местом, она приобрела чуть розоватый оттенок. Повсюду развешаны вырезки из модных журналов, полароидные фотографии и искусственные листья. Переодевшись, девушка садится за туалетный столик, который был не убран после сбора на вечеринку Талии.

Аннабет, с чувством странной удовлетворенности, убирает в ящик несколько косметических средств, масла для тела и заколки. Она достает мицеллярное средство и несколько ватных дисков. Начинает медленно проходить ими по коже, смывая слои тонального средства и черной туши.

Спустя несколько минут в отражении Аннабет видит свою настоящую версию. Не прекрасную и идеальную, как ее принято считать.

Она быстро отворачивается от зеркала, подозревая, что если задержится хоть на секунду, то начнет выискивать хоть малейший признак наличия недостатка.

Девушка спешит на двуспальную кровать, укутываясь в одеяло. Она пару минут сидит в полнейшей тишине, прерываемой тиканьем прикроватных часов. Только когда от нее становится почти невыносимо, берет в руки мобильный и включает случайную песню Ланы Дель Рей. Одна из ее популярных песен тихо раздается в колонке, наполняя комнату звуком женского голоса и ритмичной мелодии.

Аннабет заходит в Instagram, сразу же замечая кучу историй ее подруг с вечеринки. Она пролистывает несколько, где Талия и Пайпер пытаются языком поймать выливающееся шампанское из горлышка бутылки. Получилось плохо, ну прям очень ужасно, их майки полностью промокли, открывая вид на нижнее белье. Следующие истории были посвящены школьной футбольной команде<span class="footnote" id="fn_33010682_1"></span>, где спортсмены соревновались в бирпонге<span class="footnote" id="fn_33010682_2"></span>.

Чейз с осознанием наблюдает, как Кастеллан в поражении выпивает что-то из красного стакана, подозревая, что это пиво. Она, не думая, нажимает на профиль парня и переходит на аккаунт. Пролистывает ленту, иногда задерживая взгляд на фотографиях, где они вдвоем или стоят в обнимку вместе с компанией.

Палец задерживается на кнопке «Отписаться».

От понимания, что это детский поступок, она убирает руку и выключает онлайн-платформу. Только войны ей не хватало.

Далее блондинка заходит в общий чат с подругами, подозревая, что те еще спят похмельным сном и не встанут раньше обеда. Она пишет только одно слово «SOS», что означал на их языке срочное собрание.

Аннабет пару минут ждет ответа или хотя бы отметки «прочитано», но когда не дожидается, только тоскливо вздыхает и откладывает телефон на прикроватную тумбочку. Она аккуратно берет серый ноутбук и включает один из вышедших сериалов на этой неделе, надеясь загрузить мозг ненужной информацией.

Сконцентрироваться получалось плохо. В те моменты, когда странные мысли нагоняли ее, девушка несколько раз останавливала серию на паузу и перематывала назад. Все они были связаны с Лукой, и она начала подозревать, что тот самый накопительный эффект уже начинал преследовать ее.

Чейз не чувствовала ничего нового. Грусть, апатия и одиночество преследуют ее уже очень давно. Только сейчас, кажется, будто на нее вылили их в двойном размере. Неужели это называют разбитым сердцем?

Она несколько часов втыкает в одно место на экране ноутбука, пока на первом этаже не раздаются приглушенные голоса. Девушка останавливает серию и, с удивлением, отмечает, что время перевалило за десять часов утра. Лениво встав с постели, она подходит к зеркалу и достает из туалетного ящика консилер. Прихлопывающим движением пальца начинает перекрывать заметные синяки под глазами и следы акне, с которыми она боролась во время полового созревания в тринадцать лет.

Оставляет косметику в стороне, внимательно вглядываясь в отражение напротив.

Румяна то же не помешают, думает она.

И таким образом, на ее лице можно заметить следы карандаша для бровей, черной туши и блеска для губ. Она выходит из комнаты именно в тот момент, когда из соседней комнаты вылетают на лестницу два демона, чуть не сбив ее на полпути.

— Эй, придурки, — кричит она им вслед, — вы так убьете кого-то.

Придурки не обратили на нее никакого внимания, только переглянулись и побежали на кухню под звонкое «кто последний — тот протухший огурец». Аннабет в раздражении закатывает глаза и спокойно спускается по лестнице.

Кухня встречает ее ароматом свежеиспеченных блинчиков. Она останавливается в дверном проеме, когда замечает, как Ева<span class="footnote" id="fn_33010682_3"></span>, в своем дурацком желтом фартуке, бегает по всему помещению, одновременно переворачивая тесто на сковороде и подавая различные топпинги сыновьям.

— И тебе доброго утречка, Энни, — хором произносят братья-близнецы. Это можно было принять за любящее братское приветствие, если бы Аннабет не заметила их злобные одинаковые ухмылки за обеденным столом.

Мерзкие паразиты.

Она полностью игнорирует их, предпочитая уставиться на коробку разноцветных хлопьев в виде пончиков на столешнице. Проходя мимо плиты, Аннабет сразу же начинает чуять что-то горелое. Она кидает беглый взгляд на черные края блина на сковороде и отворачивается, будто ничего не заметила.

Когда запах гари доходит до обеденного стола, Ева выпрямляется и принюхивается. Она мигом оставляет недовольного Мэттью, которому недолили кленового сиропа, и спешит выключить газ, параллельно размахивая кухонным полотенцем в попытках развеять дым.

Женщина устало опирается на столешницу, а после переводит полный взгляд недовольства на стоящую блондинку, что со широкими глазами копошилась в коробке.

— Аннабет, сложно выключить плиту, когда горит еда?

Младшая Чейз медленно поднимает взгляд с пустой коробки из-под хлопьев на взбешенную Еву.

— Ева, сложно сначала приготовить, а потом обслужить?

Блондинистые блохи, которые за две минуты отсутствия матери успели превратить стол в поле боя, на мгновенье притихли.

— Господи, это банальная мера безопасности. А если бы плита загорелась? Ты бы так же стояла и смотрела в коробку? — на последних словах женщина начинает повышать голос.

— Напомни, когда мне было не плевать на твою безопасность? — Аннабет прищуривает глаза, внимательно проследив, как капля пота стекает по виску Евы.

Ева в удивлении охает и несколько секунд молча поджимает губы. Блондинка видит, как карие глаза мгновенно краснеют и стекленеют.

Боги, она же не разрыдается прямо перед ней? Пусть хотя бы дождется, пока Аннабет приготовит себе завтрак и поднимется в комнату, заткнув уши наушниками.

Когда тишина затягивается, и девушке приходится прикусить внутреннюю сторону щеки в попытках не улыбнуться, женщина взрывается. Она кидает уродское голубое полотенце на столешницу и пулей выбегает из кухни в направлении рабочего кабинета отца.

Аннабет открыто усмехается и переводит взгляд на коробку. Пустую коробку. Пустую коробку ее хлопьев, которую она купила лично для себя. Мгновенно ее взгляд темнеет, и она переводит взор на молчавших мальчиков.

— Если кто-то из вас снова тронет мои вещи, — Аннабет специально громко стучит коробкой по столу, — я выпотрошу вас, зажарю в духовке и подам в качестве ужина вашей несносной матери, вам ясно?

Братья молча переглядываются и коротко кивают. Видимо, они сами немного пребывали в шоке от внезапной реакции Евы, хотя, по мнению Аннабет, та должна была привыкнуть слышать подобное в течение одиннадцати лет.

Младшая Чейз бросает пустую коробку в мусорное ведро и подходит к хромированную холодильнику, насильно заставляя себя не оглядываться на манящие ажурные блинчики на столе. Она хватает в морозильной камере пинту мороженого и выходит из кухни.

Поднимаясь по деревянной лестнице, блондинка пытается абстрагироваться от громких криков, раздаваемых чуть дальше по коридору. Она четко может услышать женские вопли «твоя дочь», «неблагодарная» и «я больше так не могу». К счастью или сожалению, с такого расстояния тихие слова отца расслышать не предоставляется возможным.

Аннабет быстро доходит до комнаты и закрывает дверь на замок, предвещая скорое прибытие Фредерика Чейза на свой порог.

Все эти семейные драмы, как кость в горле.

Девушка плюхается на кровать, укрываясь с головы до шеи вязаным серым пледом, и выводит ноутбук из спящего режима. Сразу же перед ней открывается беседа, где проснувшиеся подруги требуют немедленного видеозвонка в ближайшие две минуты.

Она как раз успевает потыкать ложкой в чуть подтаявшее мятное мороженое, когда на экране появляются два раздельных окна. В левой части наблюдалось заспавшее лицо Талии Грейс, чьи черные короткие волосы были направлены во все стороны. Такое чувство, будто она еще не вставала с кровати и только отошла ото сна в своем коттедже.

По другую сторону экрана была собранная Пайпер Маклин. Она ходила по своей комнате и собирала разбросанную одежду, краем глаза посматривая на свой ноутбук.

— Боги, вот это ночка была, — сразу же подлетает к монитору Пайпс. Ее каштановые волосы заплетены в высокую косу, разноцветные глаза блестят каждый раз, когда солнечные лучи пробираются в комнату. На лице ни грамма макияжа, и Аннабет чувствует укол зависти в груди. — В последний раз, когда я так напивалась, это было… в десятом классе?

— Это было на прошлой неделе, — категорично отзывается Талия, натягивая на себя ярко синее одеяло.

— Я так и сказала, — Пайпер показывает розоватый язык, и брюнетка отвечает ей тем же. После она откидывается на спинку стула и призадумывается. Аннабет может поклясться, что слышит через ноутбук, как шестеренки Маклин шевелятся в попытках что-то вспомнить. Через пару секунд ее губы складываются в лодочку, выдавая немую букву «о». — Черт, чуть не забыла! Не поверите, но кажется, вчера я утешала Дрю Танаку в ванной комнате твоих родителей, Талия.

— Что ты сделала? — по слогам произнесла Грейс.

— Утешала нашего врага, тебе не послышалось. Какой-то урод шантажирует ее провокационными фотографиями.

Аннабет безразлично зачерпнула кусок мороженого. В их школе Уитни подобное было не редкость среди старшеклассников, и девушка действительно верила, что Танака была умнее этого<span class="footnote" id="fn_33010682_4"></span>.

— Я не об этом, но это ужасно, — хмурится Талия, — я спрашивала, какого хрена вы делали в ванной родителей? Я запирала дверь.

Пайпер отводит взгляд в окно.

— Не знаю, каким образом ты ее запирала, но после нас туда вошли целующиеся Джексон и Дэр.

Брюнетка поддается вперед после услышанного. Она пару секунд смотрит в экран, после отводит голову и оборачивается к закрытой двери, будто может сквозь стену увидеть комнату родителей. Ее лицо скривилось от отвращения.

— Напомните мне вызвать клининговую компанию.

— Это было жутко странно, — Пайпер начинает крутится на стуле, — типа, вы можете себе это представить? Он же игнорировал ее в течение года. В любом случае, вчера много пар сошлось.

— Например, ты и мой брат? — скучающим тоном спрашивает Талия.

Лицо Маклин густо покраснело. Она панически хмыкнула и отмахнулась, будто Грейс-старшая несет бред.

Аннабет заинтересованно приподняла левую бровь. Уж лучше она будет слушать про безнадежную любовь подруги, чем воображать, как придурок Джексон засовывает кому-то язык в глотку.

Она продолжала молчать и поедать мороженое, пока подруги спорили о младшем брате Талии. Из их разговора блондинка узнала, что Джейсон Грейс весь вечер крутился в их компании (наверное, это было связано с отсутствием его лучшего друга Вальдеса). Обычно они никогда не пересекались в одной компании, поскольку Джейсон учился на класс младше их, но он параллельно ходил на подготовительные уроки французского с Пайпер, где познакомился с ней и начал странную игру под названием «мы будем целоваться на каждой вечеринке, но ответственности за действия от меня не жди».

В конечном итоге, бедная Пайпс влюбилась в безнадежного младшего брата подруги. И жутко не хотела, чтобы Грейс-старшая об этом прознала.

К огромному сожалению первой, Талия всегда об этом подозревала.

— Когда я их застукала, их лица нужно было видеть, — со смехом признается брюнетка. — Джейсон до сих пор не обмолвился со мной словечком за утро. Наверное, забился в угол своей комнаты, и ждет пока злая старшая сестра придет бить ему лицо.

— Только не лицо, — в ужасе вскрикнула шатенка, — оно слишком прекрасно. Давай куда-нибудь ниже, например, под ребра, чтобы не было видно. И вообще за что бить?

— Первый удар будет за ваши девчачьи секретики, а второй за мудозвонство. Какого хрена этот придурок не дает тебе четкой позиции?

— Потому что он… стесняется?

— Нет, потому что он малолетний придурок, Пайпс. Ему семнадцать, а у парней в таком возрасте обычно отсутствуют работающие извилины мозга, — Талия на секунду переводит дух. — Если я собираюсь бить его, то может что-то в его черепной коробке, наконец, появится? Аннабет, как думаешь?

— Для профилактики не помешает, — впервые за все время разговора высказывается Аннабет.

Талия победно хмыкает, когда Пайпер заметно поджимает губы. Будь Чейз в более приподнятом настроении, она бы вызвалась быть видеооператором, монтажером и главным редактором школьной газеты (она боялась, что Лео Вальдес — тот самый редактор газеты, просто не пропустит на главную страницу снимки, как его лучшего друга избивает сестра).

В любом случае сейчас Аннабет вообще не была на что-либо настроена. Она уныло смотрела на стопку дизайнерских каталогов, которые, как подозревала, ей больше никогда не понадобятся.

— Ты какая-то тихая, Бетти. Как тебе вечеринка? — аккуратно спрашивает Пайпс.

— Незабываемая, — безразлично тянет Аннабет, запихивая в рот огромный кусок мороженого. Она морщится от обжигающего холода.

Если опустить сарказм, то вечеринка действительна была незабываемой: ее бросили среди пьяных подростков в доме подруги.

— Как дела у Луки? — продолжает Пайпер.

— Жив, здоров, процветает.

Аннабет краем глаза наблюдает, как спокойное лицо Талии с каждой секундой на ее ответы все больше хмурится.

— Поссорились что ли?

Блондинка глубоко вздыхает. Смотрит на половину съеденную пинту, осознавая, что больше не может прятаться за девчачьими перепалками. Все-таки она созвала это срочное собрание не для того, чтобы есть холодное угощение в одиночестве.

— Лучше, — Аннабет на миг замолкает, подготавливая себя к дальнейшей реакции, — расстались.

Бит тишины.

А затем:

— Сукин сын.

— Ублюдок. Я говорила тебе, что это был он, — раздается одновременно.

Аннабет настолько удивилась, что ложка ненароком выпала в ведерко. После последней сказанной фразы, подруги замолкают.

Блондинка прищуривается, переводя взгляд с одной девушки на другую. Она замечает, как рука Талии тянется к чему-то за экран, и спустя секунду на телефон Пайпс приходит уведомление. Шатенка быстро пробегается глазами по экрану мобильного и строчит ответ. Когда в тот же миг раздается звук на телефоне Талии, Аннабет взрывается:

— Эй, вы, конспираторы хреновы, живо прекратили это дерьмо.

Грейс послушно откладывает смартфон в сторону и пододвигает к себе экран. Она серьезным взглядом смотрит прямо в камеру, и Аннабет может поклясться, что она смотрела прямо на нее.

Чейз пристально уставилась на девушку в ответ, пока Пайпер нервно грызла ногти.

— Это из-за Келли? — без промедлений выкладывает Талия.

На это заявление Пайпс шумно вздыхает и бормочет «о нет, зачем».

Аннабет чувствует, как все вокруг нее замерло. В голове проносились тысячи мыслей, и одна была хуже другой. Кто такая Келли? Кем являлась Луке? Они встречались? Встречаются? Как долго? Она его любовница? Или Аннабет была любовницей?.. Какой-то бред.

— Кто это? — просто отвечает Чейз, когда разум вернулся к экрану ноутбука.

— Вчера мы увидели, как кто-то похожий на Луку целовался с Келли Маршалл на кухне, — отвечает Пайпер, прикрыв глаза. — Было очень темно, мы не разглядели точно.

— Когда это было?

Ей нужно знать время. Было это до или после.

— Ну… э… — замялась Маклин.

— В половине первого, — уверенно отвечает за нее Талия.

После.

Боги, неужели после того, как он бросил ее, то побежал за новой юбкой?

Что-то неприятное опускается в низ живота Аннабет, и ей приходится делать над собой поистине огромное усилие, чтобы не залечь в позе эмбриона и не разрыдаться.

Девушки терпеливо ожидали разъяснений, чтобы накинуться на парня еще больше. Чейз запихивает в себе остатки мороженого, прежде чем приступает к героическому рассказу, как она стояла в гостевой комнате коттеджа Грейс и выслушивала что-то про роботов.

Когда она заканчивает, то устало плюхается на груду подушек позади себя. Девушка запоздало замечает, что ее прикроватная свеча догорела.

— Козлина, — сердечно высказывается Талия. Она стукает кулаком по столу, заставляя Пайпер подпрыгнуть от громкого звука. — Этот ублюдок подавал такие надежды. Я считала его единственным здравомыслящим человеком в школе Уитни. Пусть только попадется мне на глаза в понедельник, я возьму его клюшку…

— Он футболист…

— …возьму мяч, сплющу его и засуну в…

— …это противоречит всем законам физики…

— …посмотрим, как он будет бегать по стадиону с мячом в ж…

— …и законам штата Калифорнии…

Аннабет закрывает глаза, не в силах вынести этот балаган. Она слышит приглушенные крики братьев на первом этаже, которые еще больше начинают вгонять ее в тоску. Девушка уже готова поселиться в картонной коробке из-под холодильника, лишь бы не слышать этого.

— …Аннабет, что ты будешь делать? — она едва слышит обеспокоенный голос Пайпс. — Квартира…