Глава 6: «Медосмотр и воспоминания» (2/2)
«И каким же чудесным образом? Станешь этим самым «шиноби», м? Что за бред. Ты только тратишь время, вместо того, чтобы уже всё узнать и предпринимать попытки возвращения в Тамриэль. Ты хоть имеешь представление, как именно ты будешь возвращаться, а? Будешь снова пытаться построить Врата, как в предыдущем мире? Ну, строить планы, ха. Или будешь уповать на божественный промысел?»
—Завали хлебало, шиза. Мне пока плевать на твои речи. В тонких делах межмировых путешествий спешка может привести к смерти, ты в курсе?
«О, да-а-а… Слышали мы о тех психах, которые жаждали попасть под крыло того же Мехруна или Бала. И что с ними стало, хе-хе-хе… Одних разорвали на части дреморы, другие стали кормом для этих упырей, что родом из Хладной Гавани. Но ты-то у нас уникум, блять. Плани-и-ируешь всё, взве-е-е-шиваешь каждый шаг» - всё не унимался голос, издеваясь над Хаку токсичными интонациями, - «Ты понимаешь, что отвечаешь мне вслух, дебил?»
—Блядь…
***</p>
В больнице уже собралась вся группа потенциальных генинов. Подростки почти равномерно распределились по больничному коридору, и Хакуро успел почти к самому началу осмотра, ведь из первого кабинета уже вышел мужчина средних лет в белых одеждах врача и стал вызывать ребят по списку. Убедившись, что он успел, Хаку устроился на свободном месте и стал ждать своей очереди.
—Амари Рэй, - в очередной раз объявил медик, выглянув из своего кабинета. Указанный парень поднялся на ноги и, смерив Хаку нечитаемым вглядом, удалился.
После ухода Рэя вновь воцарилась тишина, которую нарушало лишь сопение двенадцати человек в коридоре да негромкая речь медика и брюнета за дверью. Судя по всему, кабинеты врачей частично или полностью соединены проходами, так как Амари не выходил из первого кабинета, да и за стеной раздался негромкий хлопок дверью. Спустя пару минут всё тот же врач вызвал уже другого ученика, следуя какому-то списку, который отличался от того, что вели преподаватели в Центре обучения. Через полчаса в коридоре остался только аловолосый, который спокойно сидел ,прислонившись к стене и прикрыв глаза. Он не заметил, как в кабинет прошла уже знакомая ему девушка с розовыми волосами. Сакура, по всей видимости, сопровождала красивую женщину со светлыми волосами и выдающейся фигурой. По прошествии ещё нескольких минут уже Харуно выглянула в коридор.
—Хакуро-сан, пройдите в кабинет, - звонко сказала она, открывая дверь.
Означенный парень наконец открыл глаза и, поднявшись на ноги, пошёл к двери, за которой его уже ждала та самая женщина. Аловолосый даже потратил несколько секунд, рассматривая новое действующее лицо. Помимо вышеуказанной выдающейся фигуры, эта женщина являлась обладательницей элегантного личика, красивых светло-карих глаз, мягких, слегка пухленьких губ, подведённых нежно-розовой помадой, и длинных волос цвета полуденного солнца, забранных на затылке в два хвоста, ниспадающих на спину.
—Ну-с, дорогой пациент, приступим? – с улыбкой произнесла эта женщина интимным голосом с лёгкой хрипотцой, - Снимайте с себя верхнюю одежду.
Пожав плечами, Хакуро принялся раздеваться. Но блондинка вдруг остановила его.
—Эй, эй! Штаны оставь, чудо. Так, теперь садись, - указала она на стул в центре кабинета.
После того, как парень с комфортом угнездился на стуле, женщина кивнула Сакуре, и та, подойдя к парню со спины, положила свои ладони на его плечи. От них стало исходить приятное ощущение, словно на кожу драконорождённого положили что-то тёплое и мягкое, но не противное. Пока Сакура проводила обследование, женщина, сидящая за столом стала задавать свои вопросы, открыв небольшую тетрадку и взяв ручку:
—Жалобы на здоровье есть?
—Нет.
—Как давно пробудили очаг чакры?
—В шесть лет под присмотром наставника, - ответил Хакуро и не солгал. Он действительно начал осваивать искусство магии в детстве, ещё под присмотром матери.
—Знаешь ли ты свои стихии?
—Огонь и Молния, - проговорил парень, опустив то, что может преобразовывать магию в Лёд. Он уже читал про кеккей-генкай, и знал, что лёд встречается очень редко. А поводов для исследования собственной тушки давать как-то не сильно хочется.
Женщина на секунду перевела взгляд с тетрадки на аловолосого, одобрительно хмыкнула и продолжила задавать вопросы, которые никак не вязались с медицинским обследованием.
—Нравится тебе в Конохе?
—Скорее да, чем нет. Большой простор для обучения, как соискателю. Множество людей, магазинов, а это – признак более-менее развитой инфраструктуры. Помимо шиноби, здесь достаточно гражданских, которые позволяют деревне жить и процветать. Также много парков, что тоже не есть плохо.
***</p>
Тьма обволакивала. Укутывала холодным, мягким одеялом, словно старалась спрятать от всего того дерьма, что происходило в мире. Безумцы «Нового Порядка» совсем двинулись головой, открывая портал в Обливион на крохотном островке где-то в Море Призраков. Как хорошо, что мне удалось проникнуть сначала в Мёртвые Земли, потом по желанию Малаката, что бессильно рычал прямо мне в мозг, попасть в Зольник, затем в итоге сломать сигильский камень, удерживающий врата открытыми. И это всё делать, прогрызая себе путь магией и мечом сначала сквозь орды скампов и фей, потом им на смену пришли кинвалы и их начальники – кинривы. Вот эти ребята доставили гораздо больше проблем своей магией Разрушения, которой они владели просто отлично.
Теперь же я просто трясся в повозке, идущей из Данстара в Виндхельм, кутаясь в меховой плащ. Со мной ехали ещё двое: женщина-норд в цветах Братьев Бури и наемник-редгард. Они вели неспешную беседу между собой и пытались втянуть и меня в неё, но оставили свои попытки, как только увидели мои выгоревшие от обливионского жара глаза и местами оплавленные магическим пламенем стальные доспехи. И за то, что оставили меня в покое, я был безмерно благодарен. После долгой битвы я желал лишь отдохнуть, а сделать это я мог только на ферме-усадьбе возле Рифтена, где и расположились мои друзья-знакомые: Анги, Сигунн – матушка Ригмор и, собственно, сама Ригмор.
Спустя три дня спокойной поездки, которую, слава Девяти, никто не прерывал, я прибыл на левый берег озера Хонрик. Осмотрев участок, обжитый Анги, я пошёл к дому, шелестя пожелтевшей осенней травой и опавшими листьями осин, повсеместно растущей в Рифте. Чуть не споткнулся о курицу, важно расхаживающей по двору. И перед тем, как открыть дверь, меня охватила нервная дрожь. Я не знал, как Она себя чувствует. Не знал, как отнесётся ко мне Её матушка, зная, что именно я не уберег Её и позволил Аэдриату выкрасть девушку буквально из моих рук в Форте Хай Рок. Простояв так с минуту, я всё же нашёл в себе силы и переступил порог фермерского дома. Сразу после входа, в гостиной меня уже ждали Сигунн, Анги и Баа’Рен-Дар, старый каджит-эмиссар из Торвала.
Вкратце поведав о своих приключениях на северном островке, я сел за стол и обессиленно уронил голову на столешницу, ведь только сейчас я осознал, насколько я вымотался. И физически, и морально. Тем же временем я понимал, что расслабляться рано. Что-то подсказывало мне, что дальше будет веселее. Несомненно, в самом плохом смысле этого слова.
—Вы опять треплетесь обо мне за моей спиной? – раздался такой родной и любимый голос, который, впрочем, был вдоволь подпитан тоном недовольства. Подняв взгляд, я узрел Ригмор в белом домашнем платье, похоже на те, которые обычно носят повара или трактирщики. Моментально придя в себя, я поднялся на ноги и, словно огретый пыльным мешком по голове, пошёл к девушке. Сигунн тем временем что-то пыталась объяснить своей дочери.
—Хранитель? Я не знаю никаких Хранителей, - тем временем огрызнулась русоволосая девушка, уперев руки в бока.
—Ригмор, ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы вернуть тебя домой, - проговорил я, не узнавая собственного голоса из-за его хрипоты, которая сковала моё горло уж слишком невовремя.
—Домой? Это не мой дом… Это лишь часть кошмара, который, видимо, никогда не закончится. Так что убирайся с глаз моих! – под конец фразы Ригмор сорвалась на крик, а в её глазах проступили крохотные алмазы слёз.
В тот момент мне показалось, что всё. Мир окончательно разломался. Раскололся на части и посыпался вниз, весело звеня и шелестя многочисленными осколками. Ради этого я умер в Форте и был воскрешен Азурой? Ради этого я попёрся сначала в Маркарт за Бичом, а затем шагнул в сам Обливион? И ради этого я пошёл наперекор Даэдрическому Принцу?!
—Хакуро, дай ей время. Она ещё не пришла в себя, - обеспокоенно промурлыкал каджит, положив свою обросшую шерстью лапу мне на плечо. Я же, словно не заметив этого, развернулся и пошёл прочь из дома. В тот момент частью разума я понимал, что, возможно, память Ригмор всего лишь повреждена и восстановится со временем. Но другая часть разума жаждала сорваться. Она желала в красках рассказать о том, через что я прошёл, за что, или вернее – за кого - я проливал свою кровь. Вторую часть я благоразумно затолкал куда подальше в недра разума, понимая, что это приведёт лишь к большей ссоре.
Придя к берегу озера, я присел на лавочку, сиротливо стоящую под одинокой осинкой, и стал смотреть на водную гладь, неосознанно царапая и поддевая пальцами застывшие капли стали на латной перчатке.
—Сложи меч в ножны – и я обещаю тебе долгую жизнь и достойную старость. Я даю тебе своё слово, - пророкотал Малакат, принявший вид здоровенного пятиметрового орка, что восседал на каменном стуле где-то в Зольнике. Я же кивнул, и в следующее мгновение оказался снова перед Сигильским Камнем в Башне Мёртвых Земель. Вот только на этот раз меня сопровождал «эскорт» в виде двух Дремор-Керлов, двух Дремор-Кинрив и также двух фей. Они стояли без единого движения, словно ждали, пока я разобью этот проклятый камушек. Но стоило мне сделать пару шагов в его сторону, как со всех сторон раздался отчаянный рёв Орочьего Бога.
—Убейте его!! Убейте же его, вы, жалкие трусы!
Все порождения Обливиона тут же сорвались с места и понеслись на меня, яростно рыча. Тогда я понял, что Принц Принцу – рознь. Слово одного значит многое, в то время как слово другого – лишь пыль на ветру. Битва с ними была сложной, и именно в ней я и оплавил свои доспехи.
Одержав верх над нечистью, я разбил сигильский камень, и в следующее мгновение я оказался на том же острове. Обернувшись назад, я увидел уже неактивные врата Обливиона, что лежали на земле грудой причудливо украшенных камней. Сплюнув на остатки портала, я побрёл к причалу, где меня дожидался лодочник.