Мы с тобою едины, но ты зачерствел (1/2)

Я стою над тобой, ты забавный зверёк

В клетке мечешься, Слава, лаешь,

И тебя непростительно в это обрек

Вождь еврейской удушливой стаи.

Наша громкая пьеса была так нужна

И на сцену выходят двое,

Здесь один разрывается в полутона,

А другой ему верно вторит.

Мы с тобою едины, но ты зачерствел,

В ароматах не бархат — похоть,

Грязь, наличка, вершины позорный удел,

Ты прижал ко мне длинный ноготь,

Придавил как букашку, мне трудно дышать,

Жаждешь слышать об этом, знаю

Только дух шепчет тихо, придётся сыграть —

Забирай разжиревшую славу.

Только та заблюет непослушной толпой,

Пронесёт сквозь признанье и слабость,

Принесёт покаянье и ватную боль,

И оставит сухую зависть.

И в подъездах прокуренных мне не стоять,

Задыхаясь от зычной вони,

Разрываю себя, но одежда мне мать —

Я живу в безопасной зоне.

Тут не нужно стремиться весь мир покорить,

Он давно уже мой, послушай,

Ты пытаешься грубо меня приструнить,

Но лишь рвется костлявая туша.

Слава. Слава, ты бойкий, знаешь?

Всё пытаешься переиначить,

Непрестанно разбойно стараясь,

Ты и сам здесь застрял, мой мальчик.

Отрываешь идею с мясом

От кроваво-роскошного мира,

Знаешь, я выбираюсь из рясы,

Заебался, когда так красиво.