Интерлюдия. Баланс сил. Часть 6 (2/2)
Ведь я делаю добрые дела, будучи единственным защитником правопорядка в этой анархичной системе, где даже учителям на всё плевать.
…На деле же я просто защищала один вид мусора от другого.
Пока я применяла силу только для самозащиты, все меня любили.
Пока я позволяла слабым прятаться от сильных под своей юбкой, без применения силы, все меня любили.
Но стоило мне применить её для защиты того, кого люблю я… как всеобщая любовь испарилась.
Особенно — если этот кто-то — изгой в этом обществе.
Чувство удовлетворения от постоянной лести и подхалимства сменилось отторжением после одного-единственного диалога с ним.
Никто до него не брал вину на себя.
Все до единого только жаловались и просили защиты. Просили… отмщения. Соразмерного насилия.
Единственный — кто никогда не просил у меня помощи… единственный, кому я помогла и без всяких просьб, и кто сказал, что в этом не было нужды.
То был не первый раз, и, если бы не я, точно не последний.
И тем не менее… не последовало даже обвинений.
Сперва я не понимала, в чём причина, но… спустя время начала поражаться всё больше и больше.
И всё больше и больше испытывала отвращения ко всем остальным.
И к себе.
***
Поскольку папа из-за ночных игр в бейсбол часто выбивал стёкла, дом являлся не самым комфортным местом для сна.
Это явно не звучало как веская причина для того, чтобы ученице средней школы жить отдельно от родителей, однако он согласился на удивление легко, сославшись на «птицы рано или поздно покидают гнездо».
Правда он долго плакал и приказал навещать его хотя бы раз в неделю. И не приводить парней. И ещё кучу всего…
Моя новая квартира находилась в одной минуте ходьбы от школы.
Вся прилегающая территория была отлично видна.
Поначалу было довольно тяжело жить одной: меня ждал сюрприз в виде уборки, стирки, глажки, готовки, планировки бюджета, выноса мусора и прочих бытовых радостей.
Справедливости ради, большинство процессов были автоматизированы, однако времени всё равно постоянно не хватало.
К концу учебного года копились дела в студсовете.
— Точно… уже конец учебного года…
Всего пара месяцев, и я буду уже ученицей старшей школы.
***
Выпускные экзамены, подготовка к фестивалю, различная документация — не было ни одной возможности продохнуть.
Это не считая того, что домашние обязанности теперь тоже целиком на мне.
— Не хочу работать…
Отложив в сторону ручку, я встряхиваю почерневшую от чернил руку.
— …Хочу увидеться с ним…
Но я здесь. Корплю над этими идиотскими бессмысленными бумагами.
Я уже выжала от своего поста всё, что можно было и даже больше.
Эта работа исчерпала себя давным-давно.
Конфликтные ситуации стали происходить настолько редко, что можно сказать, их и не было вовсе.
А моя душа никогда не лежала к монотонной бумажной деятельности.
Перейдя в старшую школу, я перестану быть Президентом Студсовета.
Не сомневаюсь, мне предложат стать им и там…
— …Хочу увидеть его! — незаметно для себя я повысила голос.
Благо, в кабинете никого не было.
Впрочем, все всё знали и так.
Все знали, что мои чувства к Кохай-куну уже давно пересекли ту грань, являющейся лишь желанием Сестрицы Хару.
Постепенно, обычное чувство долга сменилось любопытством, а затем переросло в моё собственное желание.
Защитить.
…Однако он не нуждался в защите. Никогда. Опасения сестрицы не оправдались, и на время моя жизнь словно потеряла всякий смысл.
До тех пор, пока я не осознала одну простую вещь.
«Защита» не обязательно подразумевает охрану от внешних угроз.
Её также можно трактовать как заботу о ком-то.
За каменной маской монотонности скрывается добрый младший братик с огромным чутким сердцем.
А сама маска — всего лишь защитный механизм.
Мне просто нужно стать заменой этому защитному механизму, и тогда потребность в подобной маске отпадёт сама по себе.
И тогда…
…Он наконец улыбнётся.
Улыбнётся так, как никогда не улыбался даже на детских фотографиях.
Я позабочусь об этом.
Я могу это сделать.
И на этот раз моё желание не связано ни с какими обещаниями.
Моё собственное желание.