Эпилог. Обещание (2/2)
— Это такая сказка из одной фантастической книжки. — Она начинает объяснять.
…
……
— А, кажется, я уже слышал эту историю.
— Ты её знаешь?
— Да, там в конце волк спрыгивает с кровати и говорит: «А это чтобы съесть тебя, дитя моё!».
— Э-это не то! Моя история заканчивается на съедении мальчика.
— А, понятно. Там ещё в конце парень говорит: «А кто эта девушка, которую до сих пор несёт ваш добряк?».
— Что? Кто это там такое говорил?!.. И разве я уже не сказала, что моя история заканчивается на том, что мальчика съедают?!
— П-понятно… Мне его жалко. Угодить волку в пасть… Э? Так значит ты и правда потянула ногу?
— С-слава богу, до тебя дошло. Я уже решила, что ты выдашь нечто вроде: «Так, получается, тебя съест волк?».
— Я бы такого не сказал! Н-не волнуйся!
— Я и н-не… ай-й!
— Сестрёнка, тебе нельзя напрягаться.
— Нет… Я в порядке. Должно быть, это божественное возмездие за все мои недавние издевательства над тобой.
— Э-это не так…
— Прости, Акута…
— С-сестрёнка…
— Ой… что же мне делать? идти я не могу.
— …
Я разворачиваюсь к ней спиной и опускаюсь на корточки.
— А?
— З-залезай.
— Т-ты собираешься меня нести?
— Д-да, но… я не слишком сильный и могу заблудиться по дороге… так что… возможно, я не смогу донести тебя до дома в целости и сохранности.
— Акута… — Она словно забыла о боли в ноге, её лицо приобрело счастливое выражение.
— Но… я попытаюсь. Так что залезай.
— Да, спасибо тебе, Акута.
Сестра оказывается на удивление лёгкой. Я без проблем доношу её до дома.
***
После этого сестра начинает относиться ко мне немного иначе.
Она всегда была строгой, но в этот раз заходит ещё дальше.
…
….
…….
— Сестрёнка, это уже не тренировки! Это, это… сплошное издевательство!
— Было больно? Подожди, сейчас я всё исправлю.
Она опустила взгляд на мою талию и высунула кончик языка.
— Ты мой, Акута. Мы всегда будем вместе. Это не изменится независимо от того, что произойдет.
— Н-но… разве ты не собираешься в университет?
— А… Это… Меня это не волнует!
— И что это значит?
….
…….
Я уже говорил, что мне не хватает уверенности в вопросах секса, и в этом почти полностью виновата моя сестра.
Однако я не думаю, что она мучала меня только потому, что ей это нравилось.
И ещё она сказала, что я должен заниматься этим только с человеком, которого люблю.
Она сказала мне это за день до отъезда.
— Ха-а, ха-а…
Я лежу на полу, пытаясь унять дыхание.
— Хехе… тебе понравилось?
— Д-да… но… мне по-прежнему немного больно…
— Вот как… хочешь ещё раз?
— Нет… я в порядке…
Сестра удовлетворенно улыбается и начинает гладить меня по лицу. Я вздрагиваю, когда её тоненький пальчик проходится по щеке и губам.
Я чувствую себя крайне неуверенно.
— С-сестрёнка… почему ты продолжаешь делать это со мной?
— Потому что я вижу, что тебе всё ещё больно.
— Больно?
— Ты ведь всё время говоришь, что боишься по ночам спать один?
— Да… ветер так жутко завывает… и я не могу уснуть без света…
Я по-прежнему не понимаю.
Неужели она занимается со мной таким только потому, что мне страшно?
— Чувства людей управляют их телами.
— Управляют?
Она щипает меня за щеку.
— Ай?!
— Что, больно? Именно это я и имела ввиду.
Потом она перемещает руку с моего лица на промежность.
— …
— А теперь приятно?
— Да, н-но…
— Ты не можешь наслаждаться, потому что у тебя болит щека?
— …
— Смена чувств занимает некоторое время. Идя по жизни, мы испытываем самый широкий диапазон чувств, но все они уживаются в одном теле. Общество накладывает на нас множество ограничений, но самое непреодолимое — это наше тело.
— Что это значит?
— Ах, прости. Именно это я и собираюсь изучать.
Я вспоминаю о скором отъезде, и боль с наслаждением уходят, оставляя одну только грусть.
Грусть и горечь.
Я отвожу взгляд от холодных глаз и нежных рук своей сестры. Сердце разрывается.
Я откровенно рассказываю ей о своих чувствах.
Она вздыхает, и говорит, что ей тоже грустно, но потом добавляет:
— Поэтому люди и выражают сильнейшие чувства, такие, как любовь, посредством тел. Твой партнёр всем телом осознает глубину твоих чувств, и тело будет помнить о тебе, даже если вы расстанетесь.
— …
Я едва не плачу.
— Да шучу я.
Она беспечно смеется.
— На самом деле всё совсем не так сложно. Я делаю это, потому что люблю тебя, вот и всё.
— …
— Что, никакого ответа?
— Я т-тоже тебя люблю, сестрёнка…
— Слава богу, я уж было подумала, что ты скажешь что-то вроде «извини, мои дофаминэргетические парные связи к тебе ещё не сформированы, поэтому я не смогу ответить».
— Д-дофаминергические, с-сестрёнка…
— Ты опять за старое… впрочем, ладно. По крайней мере, это значит, что ты относишься к этому серьёзно. Можно не переживать, что ты станешь бабником, как наш папа.
— Эм…
— Но я всё-таки хотела услышать нормальное признание… — С горечью добавила она.
Сестра кладёт руку мне на голову.
Снисходительно смотрит на меня.
— Я пользовалась только рукой, верно?
— А?
— Тебе доступно куда больше.
Сейчас у неё был самый озорной взгляд, что я когда-либо видел.
— Н-например?..
Получаю увесистый хлопок по голове.
— Этим ты должен заниматься только с тем, кого на самом деле любишь.
— Н-но я люблю тебя, сестрёнка!
— А-а-ах! Я вполне удовлетворена. Даже если Акута займется сексом с другой женщиной, я буду знать, что сначала он прошел через мои руки. Через мои руки? Ох, это уже слишком… Я начинаю возбуждаться…
— С-сестрёнка…?
Что-то странное творится с сестрой. Она начинает вся подрагивать, но потом справляется с собой.
— Акута…
Взгляд у неё серьёзный.
— Я с большим энтузиазмом подошла к твоему закаливанию, но, кажется, ты и так уже очень сильный. Просто переключатель ещё не включен.
— …
— Продолжай в том же духе, хорошо? А я всегда буду рядом.
— Несмотря на то, что уезжаешь?
Я уверен, что она снова надо мной смеётся.
— Я всё равно буду рядом…
Сказав это, она отворачивается.
Я начинаю плакать, даже не осознавая этого.
Всхлипывая, я окликаю её.
Но она уже вышла из комнаты, даже не оглянувшись на меня.
***
На следующий день, рано утром. Мы с сестрой на станции.
Я вышел её проводить.
Проводить с улыбкой…
— Н-не могу поверить, что папа даже из дома не вышел…
— Он мне сказал: «Я буду рыдать в три ручья, так что пойти не могу!».
— Да кому он нужен…!
— Эй, не говори так об отце. У него сейчас много дел.
— Много дел? Я думал, он весь день просто бездельничает дома…
— Однажды ты поймешь…
— А?
— О, мой поезд. Ну, вперёд!
Небо над нами совершенно чистое.
— Пока-пока, Акута…
Скоро Сестра уйдёт…
Продолжай в том же духе. Однажды уже тебе придётся меня защищать, Акута.
— Д-да… я буду стараться.
Я не хочу плакать.
Я не могу расплакаться после того, как она столько сил вложила в мои ежедневные «тренировки».
— Я знаю, что однажды ты будешь стоять передо мной, весь такой надёжный, я буду просто смотреть и смотреть на твою спину… Ради такого и хочется жить.
— Д-да… обещаю.
— Нет нужды в обещаниях. Я уверена, так и будет.
— …
— Не сдавайся, Акута.
— Не сдамся!
— Хехе… хахахаха!
Ветер, в унисон нашему смеху, шелестел деревьями.
— Т-ты ведь вернёшься?
— Ну конечно!
— Я буду ждать тебя.
— Не просто ждать. Твои чувства должны быть достаточно сильны, чтобы ты сам пришёл за мной.
— Т-тогда я приду. Я с-стану гораздо сильнее и выручу тебя!
— Ловлю на слове… Акута.
Сестра напоследок привычно холодно мне улыбается и уже садится на поезд.
— Угх!
— Увидимся!
…
……
……….
Сестра всё дальше и дальше.
Я не смог сдержать слёзы.
Домой я возвращаюсь с опухшими глазами.
***
Уход Сестры стал для меня тяжелым ударом, но я не могу сказать, что именно это послужило причиной моего закрытия ото всех.
Безусловно, лишившись одного из самых близких для себя людей, я изменился, но всё ещё остался добрым общительным мальчиком. Уж явно не тем несносным парнем, питающим ненависть к городу, в котором вырос.
Но это уже совсем другая история.