Глава 1. Полумеры. Часть 1 (2/2)

— Да… моего отца невозможно застать в плохом расположении духа. Он скорее покончит с собой, нежели будет ругаться с семьей. Знаю, не самое удачное сравнение, но… оно, как ни странно, хорошо подходит.

— Вы упоминали об отношении к нему как к человеку.

— Никто не идеален. Хотя мой отец, кажется, приблизился к идеалу настолько, насколько это вообще возможно. Звучит странно, но именно из этого вытекает главный минус.

— …

— …Я только что подумал над этим, и теперь он не кажется мне таким уж хорошим отцом. Всё-таки он совершенно не вписывается в рамки обычных людей.

— Звучит так, словно вы его мистицируете.

— Нет, ни за что на свете… Вы знаете, каково жить в борделе? Вам достаточно просто пожить недолго рядом с моим отцом.

— Он был падок на женщин?

— Ха… это ещё мягко сказано. Скорее, это они были падки на него. Будьте уверены, этот человек способен охмурить всех женщин мира. Для него что трахнуть кого-то, что высморкаться — примерно одинаковой сложности задачи.

— И вам это не нравится.

— Скорее мне просто обидно за маму. Мой отец… очевидно, не пример для подражания. Не имею никаких претензий к своему воспитанию, но он — последний, на кого я хочу равняться.

— …Всё-таки вы его недолюбливаете.

— …

— Понимаю, вы не хотите плохо отзываться о своей семье, но всё же ваши отношения с отцом нельзя назвать… отличными.

— …Да. На самом деле… на самом деле вы чертовски правы. Ненавижу… презираю его похотливую сторону. Он как будто делал всё, чтобы разрушить нашу семью. И спасала его только собственная харизма —«любовницы» … прощали ему любые выходки. Мама исключением не стала…

— …

— …Такое не должно просто сходить с рук.

— Сейчас… вы можете простить его?

— Не я должен его прощать. Я никогда не был среди его фанаток. Лично для меня это форма воспитания. Он показал мне пример, каким человеком быть не нужно, и сделал это более чем успешно. Если я вдруг захочу стать бабником, в голове всплывет его вечно виноватая улыбающаяся рожа, и я тут же отмету эту затею.

— Не иронизируйте, я спрашиваю вполне серьёзно.

Последовал тяжелый вздох, с моей стороны.

— Мне правда не за что его прощать. Каким бы он гнилым человеком не был, отец он хороший. В том плане, наша семья никогда не бедствовала, и даже мои слабые здоровьем сёстры получали своевременное качественное лечение. Со своими обязанностями отца он справлялся, а всё остальное — это его личное дело.

— Это значит «нет»?

— …

— …Значит, всё-таки не простили.

— …Разговоры о моём отце как-то помогут вылечить Котори?

— Всему своё время, Кацураги-сан. Всему своё время.

Абсолютная невозмутимость. Чего ещё ждать от психиатра?

С такой лёгкостью выведал информацию о том, чего я никогда никому бы не рассказал. Я даже не понял, как это произошло.

— Пожалуй, закончим на сегодня. — Сделав ещё несколько пометок в журнале, Доктор Дейвис поправил очки и поднялся.

Небольшими, размеренными шагами он добирается до настенной полки, вскрывает её и достаёт оттуда упаковку лекарств. Которую передаёт мне.

— Всё как обычно. Одна таблетка в день, в период между пробуждением и завтраком. Убедитесь, что всё пройдёт без происшествий.

— Да, спасибо.

Он переводит взгляд на окно.

— Весна. Время цветения сакуры. Чудесная пора, не правда ли?

— Угу…

— Жаль, мне редко удаётся покинуть пределы больницы. В этом году, видимо, придётся пропустить это чудесное явление.

— …

— Кацураги-сан, я прекрасно понимаю ваше беспокойство. Уверяю вас, с вашей девушкой всё будет хорошо. — Доктор заботливо хлопает меня по плечу.

(Как же ты, чёрт побери, ошибаешься…)

— Я попросту себе не прощу, если такая красивая пара распадётся из-за моей некомпетентности. Считайте это профессиональной гордостью.

Это была попытка приободрить, но от этих слов я не чувствую ничего, кроме боли.

«Красивая пара», да?

Чёрта с два я позволю этому фарсу продолжаться.