Chapter I: Низший в Фатуи. (1/2)

Холодно. Ветер пронизывает до самых косточек, и ты можешь ощущать его каждой частичкой тела. Холод этого края передается словно не только физически, но и ментально. С ощущением стужи в тебя как-будто проникает вся злость, обида всего народа на богов Селестии и весь мир за границей страны, таящаяся в душах каждого из Снежной. Однако истинная ярость течет лишь в венах вышестоящих должностей, народ же больше живет по «указанию» Царицы: наша страна велика, значит велик и правитель. А если он велик, то и его идеалы правильны. Если он ненавидит все за стенами Снежной, то и нам стоит придерживаться того же. Люди, проживающие здесь свои жизни, не ведают нравов, идеалов остального Тейвата, и под влиянием Царицы даже не желают этого делать.

Коломбина расслабленно сидела за столом, положив голову на скрещенные руки, мелодия из её уст раздавалась эхом в огромном белокаменном зале, пронизанным колоннами по периметру. Её пение дополняло общую гнетущую атмосферу помещения, где всегда проходили собрания.

— Ты должен знать своё место, — презренно донеслись слова Скарамуччи в сторону Тартальи, — ты низший среди нас, так что твои недовольства совершенно неуместны, заткнись уже.

Скарамучча терпеть не мог Тарталью, это было взаимно. Он никогда не ставил Чайльда себе вровень, и статус этого парня всегда давал повод напомнить об этом парой язвительных фраз. Но на самом деле его слова имели смысл, ведь Тарталья — одиннадцатый, самый последний из Фатуи. Однако это не мешало парню не соблюдать «манер приличия» по отношению к старшим соратникам, ему давно было плевать. Он уже в их числе, и пока что его место не претендовало на замену кем-то более подходящим.

— Ты отправишься в Ли Юэ по той же причине, что и Синьора была направлена в Мондштат. На самом деле если бы она была не родом оттуда, я бы мог направить за сердцем Бога и тебя, однако именно она знала эту местность и личность Архонта, ей это явно далось проще, — медленно покачивая вино в стакане то в одну, то в другую сторону, низким басом проговорил Пьеро.

— Я совершенно не понимаю, как такой безмозглый мальчишка может являться Архонтом. Ах да, это ведь теперь не является таковым. Я справилась с этим слишком легко, — промолвила с издевательским тоном восьмая из предвестников.

— В Ли Юэ спокойная обстановка, и скорее всего Гео Архонт не будет и подозревать, что на его сердце Бога могут посягнуть. Возможно тебе получится и без применения силы добыть его, однако если возникнут проблемы, ничего не мешает тебе забрать его силой, — с наставнической улыбкой сказал Пульчинелла.

— Если не хитростью, то силой он этого точно не сделает. Уже вижу его провал, — стоя, скрестив руки и закинув голову Странник с презрением посмотрел на Чайльда.

Чайльд стоял в стороне ото всех, оперевшись спиной на стену и прикрыв глаза. Он привык к такому отношению. Нахождение в данной организации позволяло выполнять его требования и желания, поэтому он не жаловался. Постоянные сражения, кровопролитные битвы, из которых Тарталья выходит победителем — это в какой-то степени было допингом для него, смыслом продолжать двигаться дальше. Задания от Фатуи, в которых он мог обнажить свои клинки, давали возможность выплеснуть всю бурлящую энергию внутри себя. Царица восхищала его своим могуществом, и его высокая должность льстила ему. Он любил быть в центре внимания, любил публику. И даже презренное отношение некоторых из предвестников нравилось Чайльду.

— Так уж и быть, с тем, что вы направили меня к Архонту, у которого, как вы говорите, легче всего получить сердце Бога, я как нибудь смирюсь.Так когда же я выдвигаюсь? Не терпится поскорее перестать видеть ваши лица, увы, они уже успели мне наскучить, — оттолкнувшись от стены и потянувшись всем телом, громко заявил Чайльд, — одна встреча с вами, а вы уже вгоняете меня в уныние.

— Нелепость. Ты? Уныние? Это сочетание как по мне вообще невозможно представить, — мягким тоном, расстянувшись в улыбке обратился к парню Дотторе.

— Сейчас. Корабль отправляется в Ли Юэ через час. Хотя в принципе у тебя даже есть немного свободного времени чтобы в последний раз повидаться с семьёй. Можешь идти, мы закончим собрание без тебя, — сделав глоток, приказал Пьеро.

— Пха, вы мне дали возможность лишь мимо дома пройти мельком, если смотреть по времени. Не особо пунктуально с вашей стороны. Вы же знали что я не откажусь, да? — достав ручные часы из кармана и увидев время, сказал Тарталья.

— Мне еще раз напомнить тебе о том, что ты в принципе не имеешь права на отказ? — поправив касу, рявкнул Скарамучча.

Тарталья вскинул руки, проигнорировав его слова, и, засунув их в карманы, направился к выходу. Странник лишь недовольно фыркнул на такое поведение, воздержавшись от лишних слов в догонку.

— Если он не справится, думаю, тебе позволят его наказать, — Синьора вальяжно поднесла руку к лицу, наблюдая за происходящим.

— Приказы раздаю здесь я. Оставьте его.

Слова Пьеро были последним, что услышал Тарталья, после чего двери зала с грохотом захлопнулись за его спиной. Он спускался по винтовой лестнице, у которой отсутствовали перила, каждый шаг отдавался эхом. Эта комната словно была тем же залом заседаний одиннадцати предвестников Фатуи, только в несколько раз выше и шире. Здание, отведённое для деятельности данной группировки не являлось Заполярным Дворцом, где проживает и Царица. Оно отведено отдельно для проживания и сборов одиннадцати предвестников. Главная комната совещаний находилась на верхнем этаже башни, а вот весь нижний этаж был отведён под комнаты всех членов из одиннадцати и огромного обеденного зала. Лестница спиралью спускалась словно куда-то в глубину, в саму бездну, и Тарталья бы явно так и думал, если бы был здесь впервые. Каждый раз он уходит с собраний первым, каждый раз в одиночестве и пугающей тишине, прерываемой стуком каблуков. В первые разы парень с детской радостью спускался вниз, и вызваны эти чувства были тем, что он, Аякс, как его назвали при рождении, состоит в самой приближённой к Царице группировке. После своего первого собрания он с неутолимой страстью рассказывал отцу о впечатлениях, и молодой человек видел, что тот был искренне горд за него, хоть и чувствовал некую тревогу в душе за сына. Сейчас же это стало обыденностью.

В отличии от прошлых лет, сейчас вместо всего этого Тарталья испытывал трепещущее чувство от предвкушения поездки: за границей Снежной он побывает впервые. И у него появится много историй, которые он сможет рассказать в кругу семьи, сможет присылать гостинцы своим родным, так же никогда не видившим и не слышавшим ничего кроме родной земли. Дом Тартальи находился на самой окраине города, так как их семья была из числа самых бедных. Раньше их дом стоял на божьем слове и оставлял желать лучшего, но благодаря добротному заработку, юноша смог привести поместье в неплохой вид. Изначально он вообще предлагал всей его семье переехать ближе к центру, в явно дорогой особняк, и казалось бы никто не против, кроме отца. Он не хотел покидать своё место из-за близпротекающей реки сразу за домом, вечно покрытой льдом где все свое детство, что помнил Чайльд, он провел с отцом в процессе подлёдной рыбалки. И семья не стала настаивать на переезде, понимая, что это всё-таки бесполезно.

Сильнее укутавшись в пальто, дойдя слегка заснеженной тропинкой, Чайльд уже приближался к знакомой ограде дома. Было раннее утро, поэтому в их доме вероятнее всего бодрствовала только заботливая мать, готовящая что-нибудь съестное на завтрак. Дом был немаленьким, из-за того что семья у парня большая: четыре брата и две сестры. Их жизнь протекала нелегко, так как отец часто лежал в горячке или страдал мучительными головными болями, и забота о семье легла на мать и старших братьев и сестру. Однако никто не жаловался, им нравилось жить скромно и тихо, как полагалось в основном всем семьям на окраинах города.

— Есть кто неспящий? Ма-атушка, снова трудишься с самого утра, — стараясь как можно тише открыть входную дверь, чтобы не разбудить ненароком младших, Чайльд вошёл в дом. Мама Чайльда уже вовсю бегала по дому, готовя обеденный стол к завтраку.

— Сынок, как давно я тебя не видела. А ты чего так рано? — с улыбкой спросила женщина, не отрываясь от готовки.

— На самом деле мне поступил приказ отправиться за границу на задание, в Ли Юэ. Я пришёл повидаться с родными перед отъездом. Только вот видимо посчастливилось увидеть мне только тебя, это немного грустно, — с печалью в голосе пробормотал Чайльд, садясь за длинный обеденный стол из черного дерева, покрытый скатертью шоколадного цвета. На пустом столе в центре красовались только-только зажжёные свечи, огонёк которых покачивался от выдыхаемого Тартальей воздуха.

— Ты снова надолго пропадёшь? Но ты же обещал почаще приходить и играть с нами, братик… — из-за угла коридора, сонно потирая один глаз, и держа плюшевую игрушку в другой руке, прошептала Тоня, младшая сестра Тартальи. Из-за её спины спотыкаясь выбежал такой же сонный Тевкр, который уже через мгновенье упал в объятья старшего брата. Третий брат, Антон, гордо стоял позади сестры, обиженно скрестив руки и не желая подойти ближе.

— Ты обеща-ал, так почему не держишь своё слово? Ты сам говорил, что это самое плохое, что можно было бы сделать, и говорил такого не делать, но ты такое делаешь — завопил младший, качаясь в крепких руках Чайльда.

— Ну не кричи ты так громко, весь дом на уши поднимешь. Ещё и отца поднимешь, а потом придется слушать его ворчанье. И тогда нас уже никто не спасёт, — смеясь проговорил Тарталья, трепя волосы мальчишки, — я привезу много-много подарков по возвращению, и когда буду в Ли Юэ тоже буду слать гостинцы всем своим младшим. Я же твой самый крутой старший брат, да?

Тевкр обиженно покивал головой, постепенно смиряясь с тем, что он не сможет вот так удержать брата на подольше. Двое младших так же решились подойти к Чайльду, чтобы обнять. Мать смотрела с умилением на своих детей, протирая тарелки, после чего словно опомнившись, взяла приготовленный и уже завернутый обед.

— Мне правда жаль, что я не накормлю тебя хорошенько перед отъездом, но возьми хотя бы это. Хоть я и взяла обед для одного из старших, к моменту когда они пойдут в академию я успею сделать ещё один, — она положила упакованную еду на стол, немного поправив узелок ткани, в которую та была завёрнута. Подобная ткань позволяла сохранить тепло еды в уже привычных холодных условиях Снежной, — не забудь взять с собой побольше теплых вещей.

— Да там же лето круглый год, о какой тёплой одежде может идти речь. Я вообще ничего с собой брать не планирую кроме огро-омного количества моры, на которое я смогу купить всё необходимое уже на месте. Не зря ж я высокая шишка, да, мелкие? — продолжая обнимать младших, с радостью в голосе сказал Чайльд.