Часть 1 (1/2)

Холодные деньки первой половины весны подходят к концу, солнце уже увереннее отстаивает свои права на цветы и растения, покрывая ярким теплым светом землю, что так ждала возвращения своего божества. Юнги любит тепло, но ждал конца весны совсем не из-за этого, а потому что близятся каникулы, и он сможет наконец то забыть на следующие несколько месяцев дорогу до ненавистной школы. Если Юнги спросить, что он ненавидит больше всего в своей жизни, то он мгновенно ответит:

– Школу.

Да, многие подростки в его возрасте ответят именно так, но поверьте, почти все из них преувеличивают. Мин Юнги же буквально домучивает каждую минуту в школе, где у него нет ни друзей, ни интереса к учебе. Не подумайте, Юнги совсем не бездельник – по всем предметам у него стабильно держится балл выше среднего. В своём классе он скорее тень, которую никто не замечает, а не чей-то одноклассник. Уж лучше так, чем когда он только пришел в эту школу: каждый считал своим долгом указать ему, что он «не такой», «неправильный», «странный» и тому подобное. За словами быстро пошли действия, и вот Юнги уже каждый вечер вынимает из своих волос слюнявые комочки бумаги, стирает со школьных брюк жвачки кислотного цвета, достает из портфеля облитые йогуртом тетрадки.

Когда тринадцатилетний Юнги только перешел в эту убогую школу, за обучение в которой всё же просили плату, пусть и не большую, был просто ужасный период в жизни их семьи, но вместе с ним в школу перешли и его братья, и пока они были друг у друга, всё было не так плохо. В столовке у них был свой стол – Тэхён и Чонгук, его хёны, отбили это право у кучки хулиганов и заручились таким образом авторитетом. У Юнги с одноклассниками сразу не задалось, его лучший друг Чимин попал в параллельный класс, и с ним все стали дружить, потому что с красивым милым омежкой можно дружить, а странный и «не такой» никому в друзья не нужен, даже если его сводные братья такие крутые альфы. Юнги и не жаловался, ведь после школы его встречала семья, а с ними можно поговорить и про успехи рассказать, и самым сокровенным поделиться, так зачем нужны какие-то там друзья, если его настоящие друзья живут с ним под одной крышей. За тем, чтобы Юнги не доставали в школе, следил Гук, который знает Юнги с детства, и Тэ, который по праву младшего альфы, держал ответственность за младших омег, да и к младшим был ближе по возрасту. Юнги на хулиганов никогда не жаловался, честное слово, но хёны всегда каким-то образом узнавали про обидчиков и доносили до тех базовые правила приличия. Дрались, одним словом.

Чонгук в скорее выпустился из школы, кое-как сдав экзамены, и присоединился к делам старшего брата: нужно было зарабатывать для их большой семьи. Тогда у оставался еще подрастающий Тэхён, который без Чонгука авторитет свой в школе с трудом удерживал, да и неинтересно ему стало с младшими возиться. Шестнадцать лет, возраст такой, ему бы с братьями Чон бизнес на районе строить и на крутой (на самом деле нет) тачке Хосока разъезжать на всякие взрослые дела. Альфа держал ответ за Чимина и Юнги перед старшим хёном семьи и всегда был наготове кому-нибудь навалять, но Мин уговорил его не вмешиваться, реально беспокоясь за его здоровье. Юнги решил, что обзывательства и тычки он переживет, а выражение лица Джина, когда младший альфа приходил домой в побоях – нет. Поэтому он терпел, хоть иногда и хотелось вечером залезть под одеяло старшего хёна в его теплые объятья и позорно разреветься, уговаривать не отправлять в злую школу, где его обижают. Но Юнги стойко этого не делал, ведь старшему было намного тяжелее: на его широкие, но по- омежьему хрупкие плечи, после ухода Намджуна свалилась забота о доме и содержании всей их семьи. С Чимином обсуждать школьный буллинг было странно как-то: тот был популярным омегой, и такое его не касалось.

Юнги и сам знал, что он «неправильный», но что поделать – над природой он не властен. Речь даже не о том, что Юнги вампир, люди давно научились жить в относительном мире с другими видами, просто он вампир лишь на половину, ведь его папой был человек, так ему сказали. Вот его сводные братья – настоящие вампиры, у них есть клыки и на обед они берут в столовке стакан искусственной крови, хоть и не лучшего качества.

У Юнги даже клыков нет, и вообще он ходит с брекетами, от чего смешно шепелявит. «Полный неудачник» – так он про себя думает, и даже семья каждый день ему об этом напоминает, хоть и совсем не специально. В их полупустом холодильнике, рядом с бутылкой крови и парочкой кусков мяса всегда стоят судочки с тушеными овощами и кимчи для одного только Юнги. Бывают вечера, когда вся семья тоже ест «человеческую» еду, ведь Джин очень любит готовить, но это скорее баловство: для существования вампиров не нужен рис, овощи и прочая чепуха. Даже рисоварку купили когда-то на последние деньги специально, чтобы маленькому Юнги было что есть после школы, ведь рис покупать дешевле, чем овощи.

Сейчас у их семьи дела идут лучше, чем когда три года назад ушёл Намджун – старший альфа, тогда всё было совсем плохо, но благодаря стараниям старших они держатся на плаву. Живут они все вместе в маленький доме, расположенном не в лучшем районе, но зато в своём, даже с небольшим садиком, в котором каждую весну Тэхён и Чимин сажают красивые цветы. У каждого есть комнаты, правда поделенные между омегами и альфами. Например, на втором этаже располагаются три спальни: светлая комната Юнги и Чимина, рядом с ней комната поменьше Чонгука и Тэхёна, и такая же напротив для Джина, а на первом этаже небольшая гостиная с ветхим диваном, кухня с парой стульев и шатающимся столом и «покои» Хосока. Как старшему альфе в доме, ему положена своя комната. Альфы часто шутят, что Хосок может хотя бы омег к себе водить, но никто из домашних не видел, чтобы старший Чон кого-то приводил. Иногда он пропадает на день или два, не приходит ночевать, но чтобы домой прийти с кем-то – никогда.

Так они и живут: Юнги с Чимином еще учатся в школе, им сейчас по шестнадцать, и в делах семьи им категорично запрещено участвовать, Тэхёну девятнадцать, и он домучивает выпускной класс под пристальным надзором Джина, но уже сбегает с уроков, чтобы вместе с братьями Чон что-то «мутить», как высказывается Чимин. Их даже семьей в общепринятом понимании назвать нельзя – они скорее клан, кровные узы связывают лишь некоторых из них, но этот незначительный факт не мешает им называть друг друга братьями и, как завещал Намджун, держаться вместе.

– Эй, Юнги-я! – чей-то звонкий голосок вырывает Юнги из размышлений на пути к выходу из школы. – Да остановись же ты! Вместе пойдем.

Юнги убирает наушники в карман толстовки и поправляет лямку рюкзака, поворачиваясь на звук. К нему бежит Чимин, на ходу заправляя блузку в школьные брюки и ярко улыбаясь.

– А как же Санхёк? – иронично поднимает бровь Юнги, дождавшись, когда друг добежит до него и возьмет под руку, направляясь к автобусной остановке.

– А что Саннхёк? – как бы удивляется Пак, но на его лице появляется смущенная улыбка, а щёки заливает румянец.

– Я думал, ты с ним хотел покататься после школы, – омега указывает в противоположную сторону дороги, где на байк ловко запрыгивает молодой альфа.

– Как-нибудь в следующий раз, – пространно отвечает Чимин и тут же переходит на шепот, как будто их кто-то может услышать. – Не думаю, что у нас что-то получится… Он немного, ну…

– Туповат? – не выдерживает Мин.

– Ага, – со смешком отвечают ему.

– Зачем тогда гуляешь с ним?

– Как же! – такая не проницательность возмущает Чимина до глубины души. – Он красивый сильный альфа, в нашей школе он лучший, а я омега и мне… ну приятно его внимание. Тебе тоже было бы, – ловкий пальчик тычется в чужие ребра, но Юнги на это лишь закатывает глаза. – Тем более, выражение лиц других омег – это надо видеть! Завидуют мне, понимаешь?

– Во-первых, лучший альфа в нашей школе – это Тэхён…

– Появлялся бы он здесь чаще, был бы лучшим, – куксится Чимин с обидой на сводного брата, который вообще-то обещал утром пойти с ними после уроков домой, но свинтил к старшим еще задолго до обеда.

– А во-вторых, – невозмутимо продолжает Юнги. – Ты так доиграешься, Чимини. Он сильный альфа, еще и оборотень, а ты слишком красивый омега, – он разводит руками и принюхивается. – ещё и так ярко пахнешь…

– Слишком заметно, да?

– Ты же не забыл выпить таблетки?!

– Ну, – Чимин роется в своей сумке и виновато выуживает оттуда полный бластер с таблетками, которые следовало выпить еще утром. – Упс…

– Ты такой невозможный! Всё расскажу Джин-хёну!

– Ну же, Юнги-я, это последний раз, обещаю!

– У тебя течка на носу, а ты, – у Юнги злости и слов не хватает, но он достает из рюкзака бутылку воды и протягивает ее непутевому другу. – Ладно, пошли уже, автобус подъехал.

Омеги втискиваются в тесный старый салон, в котором от обилия различных запахов щиплет в носу. Ехать им до конечной, потом еще идти до дома, поэтому они оба достают старенькие наушники и врубают любимые плэйлисты. Чимин всю дорогу переписывается с кем-то, то ярко улыбается, то глаза закатывает. Юнги же свой телефон сразу в карман кладёт и закрывает глаза. Ему нехорошо с самого утра: голова кружится, в груди побаливает, а теперь еще и подташнивает. Погано так, как не было никогда. Кажется, придётся сказать об этом кому-нибудь из старших, но он всё еще надеется, что пройдёт само собой. Человеческое тело такое слабое, Юнги себя за это ненавидит.

В детстве Намджун намучился с ним: сбивал температуру, поил горькими лекарствами, сидел с ним маленьким до поздней ночи и читал книжки, пока омегу не отпускал жар, и тот засыпал под приятный глубокий голос альфы. В такие дни все собирались в комнате Юнги, пока он под действием температуры весь в поту, слабый, бледный и будто полупрозрачный лежал под одеялом с мокрым полотенцем на лбу. Намджун сидел с ним на кровати с какой-то умной книжкой, гладил по волосам, под его боком сопел маленький Чонгук, с появлением в их доме Юнги всегда ревностно относившийся к своим хёнам, но чтения книг никогда не пропускал. Потом к ним присоединялся Хосок, менял полотенце на более холодное, подтыкал одеяло, садился в изножье кровати и тоже слушал, изредка гладя маленькую хрупкую ладошку.

Тогда они жили вчетвером, и пусть Юнги часто болел и был обузой для старших альф, он эти воспоминания из детства считал самыми счастливыми. Он чувствовал себя любимым и защищённым, самым красивым: как единственному омеге в доме, ему дарили всё внимание и заботу, хвалили за любые действия, ведь сам он старался быть полезным и нужным. Даже в свои шесть Юнги отчитывал старших альф, что так поздно приходят с работы, не отдыхают, пытался приготовить что-то вкусное, но пару раз чуть не спалил кухню, после чего Намджун и Хосок (которым на тот момент было по шестнадцать, и они уже работали, чтобы как-то прокормить себя и младших) его не ругали, а с благодарностью ели сгоревшие панкейки, хрустя яичной скорлупой на зубах. Даже Чонгук, которого забрали со школы, с натянутой улыбкой сидел за столом, после подзатыльника от старшего Чона, конечно. Намджун тогда объяснил Юнги, что вампирам не нужно есть, спать и отдыхать так много, как ему, поблагодарил за заботу, объяснил как работает плита и почему опасно зажигать ее, когда ты один дома. После этого плита и не зажигалась вовсе (Ким предусмотрительно отключал ее из розетки, как только уходил куда-либо из дома), а Юнги бросил свои попытки что-либо готовить. Маленький омега убирал все игрушки в своей комнате, и в комнате Чонгука, из-за чего они как-то чуть не подрались, неумело мыл полы и сонно ждал прихода старших альф, когда Намджун подхватит его на сильные руки, обнимет, поцелует в макушку и пойдет укладывать спать. Юнги по своему Намджуну очень скучает. С тех пор их семья стала больше, в доме появились другие омеги, теперь Юнги для своих альф не самый красивый, теперь они заботятся не только о нем, теперь есть те, кто будут ждать их дома, но Юнги не ревнует. У него есть радостные воспоминания, и был когда-то Намджун. А сейчас…

Сейчас Юнги вываливается из автобуса на остановку раньше, и его рвёт прямо под ноги. Голова кружится и живот сводит. Чимин выскакивает вслед за ним, обеспокоенно вертится рядом, держа в руках два школьных рюкзака. Мин отплёвывается, просит достать бутылку воды и осушает ее за один глоток, закашливаясь.

– Что с тобой? Позвонить Джин-хёну? Ну же, Юнги-я!

– Ничего… Не знаю…

– Может, надо в больницу?

– Не надо, – Юнги вытирает рукавом рот, голова всё еще кружится, но он уже может твёрдо стоять на земле. – Пойдём домой, мне надо прилечь.

– Ты весь горишь! А вдруг у тебя тоже… ну, это?