Урок 36. Жар (1/2)

Он был без сознания всего каких-то пару часов, но, почему-то, её сердце и душа не позволяли покинуть его тело, лежащее на кровати, даже на секунду. Тео справился со своей работой довольно быстро : он тщательно исследовал рану Малфоя и произвёл несколько магических манипуляций, чтобы в ране не образовалось заражения, а также предотвратил дальнейшую потерю крови. Он оповестил обеспокоенную девушку, что в данном случае сделал всё, что мог, для того, чтобы, рано или поздно, Драко пришёл в себя.

— Мы ожидали чего-то подобного, — вытерев тыльной стороной ладони пот, который выступил на его коже после нескольких часов работы, произнёс Тео.

— О чём ты? — в какой-то момент она начала осознавать, что реальность и мир, в котором пребывало её сознание, разительно отличались. Всё, что происходило вокруг Гермионы, она видела будто в замедленной съёмке ужасного кино.

— Его рука, — посмотрев на обрубок ярко-красного цвета, скрытый под небольшим слоем бинтов, который раньше был рукой, ответил Тео. Она не желала смотреть на то, что сделала с ним собственными руками, но, в то же время, Гермиона отчётливо понимала – так было нужно! — Драко давно начал искать способы, как избавиться от метки. Он знал, что рано или поздно его раскроют – тёмный лорд не оставит его в покое, пока не убьёт, а метка связывает хозяина с подчинённым.

— Но неужели не было другого способа? — почти шёпотом произнесла она и подняла глаза к потолку, лишь бы не смотреть на отрезанную конечность.

— Нет. Мы пытались, находили новеньких пожирателей, не игравших особой роли, так что их бы не стали усиленно искать. Мы проводили эксперименты с их метками, но, в конце концов, каждого ждала смерть, — опустив голову и устало почесав затылок, взъерошивая и без того разбросанные в разные стороны волосы, ответил Тео.

— Эксперименты? — она не была глупой девчонкой. Гермиона знала, что это была война, она ведь и сама убивала и причиняла вред людям, чтобы выжить, но слышать об этом из уст родного друга до сих пор было дикостью.

— А что ещё оставалось? — он и сам, без посторонней помощи, понял ход её мыслей. Всё буквально написано на испуганном лице девушки. — Он мой друг, Гермиона, не смотри так, — горько усмехнувшись, ответил Тео и отвернулся в другую сторону, лишь бы не смотреть на её презрительное выражение лица.

— Значит, ты тоже, — почти шёпотом добавила она, опустив голову.

— Я делал то, что должен. И я сделал бы это снова, если бы это хоть немного помогло! — устало ответил Тео и нервно засмеялся, опустив взгляд в пол.

— Я не виню тебя, — она понимала, что от осуждения и презрения никому не станет легче, но, всё-таки, одно дело, когда убийства совершают пожиратели или даже сам Малфой, и совсем другое, когда это оказывается её близкий друг. — Мы на войне, а на войне все средства хороши, верно… — издав нервный смешок, заключила Гермиона.

После тяжёлого разговора ни один не решался начать первым. Единожды, Тео поинтересовался её самочувствием, но, получив отстранённый ответ, всё понял и решил сегодня больше не надоедать своим присутствием.

Гермиона понимала, что поступает, как минимум, неправильно, а, как максимум, вовсе эгоистично и даже по-предательски. Тео спас её, он спал Малфоя и помог спасти Гарри. Он был с ней практически с самого начала, ещё со школы, был рядом, когда её заточили в Малфой Меноре против собственной воли, был рядом, когда они перебрались в их маленький, но уютный домик на небольшом островке. Он был рядом каждый раз в нужный момент, всегда поддерживал и старался всеми силами помочь. Она поступила с ним просто отвратительно.

Смахнув стекающие по щекам слёзы, Гермиона громко шмыгнула носом, и, собрав волю в кулак, встала со стула, намереваясь разыскать друга, и, как минимум, извиниться. Но все её планы рухнули в один момент из-за тихого, почти неразличимого человеческим слухом стона. Малфой приходил в себя. Он свёл брови у переносицы, выражая на лице эмоцию боли. Попытавшись поднять здоровую руку, она с тихим хлопком упала назад, его дыхание сбилось, перейдя на рваный ритм.

Вдруг Гермиона подумала : ”Это последний шанс сбежать!” Сейчас ей ничего не мешало воплотить этот план в жизнь. Палочка Малфоя ещё с самого начала, в лесу, была у неё, Драко попросту отшвырнул её в сторону, когда лишился руки, конечно, в тот момент Гермиона забрала её, чтобы не потерять. Пенси не представляла особой угрозы. Даже имея при себе только собственную палочку, Гермиона в два счёта обезоружит её и выведет из строя. С Тео было немного сложнее, но, в этом случае, она понимала, что, после лечения Малфоя, он был истощён как магически, так и физически. Да и не станет Тео мешать её плану, он знал, что она пережила из-за Малфоя и как сильно желала, наконец, сбежать. Гарри даже уговаривать не придётся, он сразу же согласится бежать как можно дальше, так как слишком плохо знал слизеринцев и отказывался им доверять. Она заберёт палочку Драко, и, возможно, палочку Пенси, чтобы, на всякий случай, была запасная. Хижина, в которой они находились, не была защищена волшебными барьерами, она не чувствовала магии, когда входила в дом. Выбраться из леса не так уж и сложно, с палочками они могут превратить любую ветку в метлу и взлететь над деревьями, а дальше лететь, куда глаза глядят. Пожиратели… Да, это было проблемой. Но об этом она будет думать потом, сначала нужно сбежать от Малфоя.

Обратив внимание на виновника её горя, Гермиона с отвращением стала рассматривать парня. Он издевался над ней с самого первого дня знакомства, он презирал и ненавидел её, пытался изнасиловать, чтобы еще сильнее унизить. Он нашёл и поймал её, заточив в золотую клетку, он силой заставил её подчиниться его желанию… но он также спас её, спас ценой собственной жизни. На самом деле, она просто пыталась заставить себя проявить к нему ту ненависть и злость, что раньше служили для Гермионы двигателем к борьбе и выживанию. Но даже это Малфой отобрал у неё, заменив обиду и горечь на радость и подобие любви.

Да, она любила его.</p>

Признаться в этом самой себе было так же тяжело, как и заставить себя снова ненавидеть. Она любила его ещё в школе, и она полюбила его снова, когда он её спас. Гермиона любила его сейчас.

Предательское чувство собственной беспомощности перед его неподвижным и измождённым телом, тупым ножом вонзилось в сердце, заставляя открыть давно затянувшиеся раны. Она злилась на саму себя за эти чувства. Он не заслуживал её любви, он просто не имел на неё права. Он был убийцей, монстром, пожирателем смерти! Но она любила его даже таким. Наверное, судьба решила, что будет забавно наблюдать за её терзаниями из-за этих чувств, которые, наверняка, никогда не будут взаимными. А даже если и случится чудо, и окажется, что у этой любви есть продолжение в его сердце, она будет страдать намного сильнее, осознавая, что все его жертвы были сделаны не ради собственной выгоды, из-за пресловутой Малфоевской предусмотрительности, а из-за его чувств. На тот случай, если Гарри всё-таки выиграет эту войну, тогда, в свою защиту, Малфой сможет выставить им долг за спасения Золотой пары, и, в конце концов, выйдет сухим из воды, даже в этой ситуации. Всё это время она предпочитала придерживаться именно этой мысли, когда в очередной раз задавалась вопросом, зачем всё это Малфою. Но, в конце концов, все её догадки и домыслы могли оказаться лишь её собственной фантазией. Малфой никогда прямо не отвечал на этот вопрос, она не знала, что творится в его голове, чего нельзя было сказать о нём. Как же в его случае это было удобно, он всегда знал, о чём она думает…

Вновь издав непонятный стон, Малфой предпринял попытку подняться на локтях, но болезненно вскрикнул, когда отрезанная рука коснулась кровати.

— Нет, тебе нужно лежать! — она не стала думать о последствиях этого действия, всё произошло слишком стремительно. И вот, она стояла у его кровати, крепко держа парня за плечи и заставляя лечь обратно на спину.

— Дай мне встать! — злобно прорычал Малфой, предприняв очередную неудачную попытку встать. Его тело было настолько слабо, что даже глаза до сих пор оставались закрытыми, но это не мешало его лицу выразить эмоцию ужасного гнева.

— Ты должен лежать! — приложив больше усилий, она поставила колено на кровать и стала вдавливать сопротивляющегося парня обратно в постель. — Не будь идиотом, ты потерял слишком много крови! Рана до сих пор затягивается, даже магией не получилось это исправить! — ей пришлось прикрикнуть на него, чтобы, наконец, усмирить недовольного парня. Тяжело вздохнув, он прекратил сопротивляться и устало откинул голову на подушку, наконец, открыв глаза.

— Это ты, — тихо прошептал Малфой, полуоткрытыми глазами рассматривая девушку перед собой. — Я думал, это кто-то другой, — наконец, он снова закрыл глаза, и, подняв целую руку, положил её на ладонь Гермионы на собственном плече. Она так и не убрала руки, когда пыталась вернуть его обратно в постель.

— А кто же ещё! — тихо произнесла девушка и испуганно отдёрнула руки, прижав их к груди. Он отлично почувствовал этот жест и слегка приоткрыл глаза, наблюдая за ней.

— Кто знает ,— почти прошептал ответ парень, и, наконец, его тело полностью расслабилось в кровати. — Сколько времени прошло? — устало поинтересовался Малфой, продолжая наблюдать за своей спасительницей.

— Всего пару часов, не переживай об этом, — она виновато опустила глаза в пол, всё ещё прижимая собственные руки к груди, словно от этого прикосновения она обожгла их сильнее, чем от огня.

— Спасибо, — на выдохе ответил Малфой, и, наконец, закрыл глаза, от чего она облегчённо, почти беззвучно выдохнула.

— Это ещё за что? — с подозрением поинтересовалась Гермиона.

— За то, что спасла мою жизнь, — с иронией сказал Малфой и приподнял отрезанную «культю».

— Разве это спасение? — шёпотом ответила Гермиона. Она лишила его руки в такое непростое время, за это просто невозможно благодарить.