Глава 3. Сети для игр. (1/2)
Они ехали быстро. По вечернему Нью-Йорку, который играл пестрыми огнями бесконечных реклам, городских украшений и витрин. Воздух практически не бил в лицо, просто не в состоянии коснуться ее кожи через широкую спину, что почти благородно брала весь удар холодных потоков на себя. Лишь шум мелькающих машин, фары, светофоры и странный, естественный мужской запах. Словно поляны с травой, где-то вдали от такого душного города. Душного людьми, автомобилями и словами. Бесполезными и никому ненужными лишними фразами о вещах, что имеют столь незначительный смысл для них сейчас.
Он был спокоен и сосредоточен на дороге. Слишком привык к безответственной, быстрой и бесконтрольной езде в одиночку. Уэйд будто заново учился думать о ком-то помимо себя. И от этого его нутро покрывалось лишним слоем иронии и сарказма. Настолько сильно ему не хотелось привязывать к кому-то вновь.
Дэдпул не герой. Просто наемник в масках красного цвета и шута, за которыми никто и никогда не увидит немного свехнувшегося созерцателя, знавшего этого мир, пожалуй, лучше, чем тот знал его. Чем дальше годы уходили в осознании своего бессмертия, тем больше он задумывался над тем, что Уэйд Уилсон умер от рака простаты, легких и мозга, несколько лет назад и сейчас он лишь некая тень, оставшаяся от него. Отголосок манерного общения и вечного желания утопить себя в безответственном времяпровождении.Единственная, кто придавала ему ощущения жизни, присутствия, некой истинности – была Ванесса. Ее голос, дыхание, игривость, непосредственность и такая любимая им красота давали веру, которая не могла сравниться ни с одной верой в божественные образы и подобия. Она действительно стала для него слабым светом в, казалось бы, бесконечном вакууме тьмы, в которой он погряз. И сейчас, когда скорость нельзя разогнать до привычного максимума, ведь смерть с ним теперь на ты, Уэйд чувствовал себя так, будто на нем вновь эта утомляющая ответственность, заставляющая пылать жизнью куда сильнее любого адреналина. Ведь последний скорее был лишь жалкой пародией на это удушающее и почти неощутимое желание защищать кого-то помимо себя.
А ее теплые руки, что держались за торс, трепетно подрагивая от любого поворота сладко напоминали ему то время, когда его жизнь представляла ценность для него самого. Он слышал дыхание Элли, чувствовал сердцебиение и легко улыбался от ощущения сжимающих тонких пальцев грубую ткань костюма. Она тоже была такой волнующе живой. Такой же, какой была Ванесса.
И как же быстро билось его сердце от осознание того, что от любого его кувета, давка на газ он может манипулировать ею, словно марионеткой. Ведь страх смерти, боли, опасности разгоняет ее кровь в жилах, повышает температуру, заставляет также упорно задерживать дыхание, как и потом жадно глотать воздух. Которого ей, пока она жива, всегда будет мало. Он упивался этим чувством определенного рода власти над смертными. Но редко встречались людей, что могли заставить того еще и еще раз водить их по лезвию ножа. Так он чувствовал себя с Ванессой, так ему было мало мучений Френсиса, так кадрами в его сознании оставались ускользающие вспышки жизни в глазах им убитых. И сейчас Дэд так подпитывался желаниями Элли, чьи руки совершенно по-девичьи сжимали его туловище сильнее, но не спешили просить ехать медленнее или остановиться вовсе.
Он усмехнулся. Вместо дороги сейчас перед его глазами появился образ воспоминаний, что были еще с пол часа назад. Ее совсем немного распахнувшиеся глаза, практически незаметно приоткрывшийся рот, вздымающаяся грудь,развевшиеся назад плечи и жилка пульса, проступившая на шее. Такая нежно синяя, пульсирующая и гоняющая по крове адреналин, что выбросился без ее разрешение. А потом эти карие, практически черные глаза, блеснувшие в его сторону угрозой. Словно Элли была уверенна в том, что при желании напомнит ему, что такое не то, чтобы бояться смерти, а хотеть ее. И естественно доказала это Уэйду выпадом катаны в ответ.Живая.Боеголовка крепко держалась за его туловище, действительно вздрагивая от каждого резкого поворота, скрипа шин и сигналов других машин. Она словно, сквозь его маску видела легкую ухмылку, что проступила сквозь маску складками на ткани. Это словно вынуло ее из мира собственного инстинктивного страха за жизнь. Элли ощутило его наслаждение тем, что он таким извращенным образом ощущает свое существование, через нее.
Садист.Руки аккуратно отпустили его туловище и развились в сторону, а голова откинулась чуть назад, позволяя ветру обдувать каждый сантиметр ее кожи. Вдох, такой глубокий и смелый, позволяющий кислороду резко прорваться в кровеносные сосуды, гоня жизнь по телу быстрее и быстрее. Он перестал улыбаться, чуть посмотрев на нее и приняв такой поворот, как форму вызова. Она манипулировала его наркотической зависимостью – желанием управлять другими. Но вдруг Уэйд осознал ее посыл. В такие моменты грань между страхом и удовольствием смешались в ней, тем самым делая ее настолько живой и ходящей по тонкой грани, что он словно начал захлебываться. Ему никогда не проходило в голову, никогда не замечал, какие люди настоящие в тот момент, когда делают что-то желанное и опасное, нужное и запретное. Эта девчонка, словно утерла его в собственной игре. Но это лишь первая партия, а теперь ему скорее открылся новый способ, который до сели был ему неизвестен.
Однако она находила в этом особую философию. Лишенный самого главного в жизни – возможности смерти, ищет замену этому в ощущениях других, которые утратил сам. Он -Уэид Уокерс, самый одинокий наемный убийца в мире, на самом деле самый зависимых от окружающих человек. Их жизни не дают смерти напомнить ему о том, что он давно мертв. Его убил рак. Еще несколько лет назад. Так думала Элли Фимистер о нем в тот момент, когда ее глаза медленно приоткрылись наблюдая за светом фонарей, которые мелькали перед глазами настолько быстро, что превратились в одну полоску. Полосу длинною в целую вечность.
Глупая.
Мертвый.***- Приехали, - сказал Уэид, после чего мотоцикл, наконец, принял стоящее положение. Они оказались у какого-то довольно старого здания, напоминающего огромный склад. Но теперь-то было украшено лишь разбитыми стеклами и мусором, раскиданным тут и там.
- И что мы тут будем делать? – спросила Элли, с легким меланхолизмом, что часто был присущ в ее речи.- Мне позвал сюда один парень, которому я должен. Скажем так, обычно благотворительностью я не занимаюсь, но сегодня ему понадобилась моя помощь в его супергеройских делишках и мне пришлось согласиться. Ну, и чтобы ты не скучала, я решил взять тебя с собой. Уверен, ты несказанно рада, да, засранка? – спросил Дэдпул, как и всегда относясь ко всему поверхностно и саркастично.
- Все лучше, чем сидеть в четырех стенах с бессмертным хамом, - сказала та в ответ, после чего чуть потерла веки и обратила уже более внимательный взор на мужчину, - ну и где твой друг, или супергерой. Я его знаю?
- Думаю да, этого говнюка знают все! – ответил тот бодро. А виновник торжества не заставил себя ждать. Спустился прыжком с неба по щелчку пальцев, не забыв прибавить звук натянувшейся и треснувшей паутины.