Глава 7.2 (1/2)
От автора: огромное спасибо за поддержку и донат. И конечно, за то, что делитесь своими впечатлениями. #Этот_автор_вас_любит
***
Кровь была на полу и на стенах, пропитала простыни на кровати. Лир сидел, прислонившись спиной к изголовью, и задумчиво облизывал когти. И его душная, тяжелая сила пропитывала всю комнату, смешивалась с металлическим запахом.
Бриз невольно отступил назад, зажал рот ладонью.
Лир не реагировал. И казался чужим. Монстром, от которого хотелось лететь без оглядки.
Бриз подумал: он меня разорвет. Я окликну его, и он убьет меня.
И кто-то шепнул внутри голосом Ламмара: и ему понравится.
Так же как ему нравилось слизывать кровь — сыто, довольно.
Лир, которого Бриз знал, исчез. И на его месте, в комнате, пропитавшейся ужасом и металлом, остался только монстр.
Он убьет.
Меня.
Бриз медленно повернулся, посмотрел на Ламмара.
У того светились глаза, будто янтарь на свету.
— Он страшный, верно? — губы изгибались в улыбке. Острой, как лезвие. — Но такой красивый. Иди к нему, что же ты застыл?
Бриз посмотрел на Лира снова. Боялся до дрожи, что тот заметит его, что раздавит его — плотной, тяжелой пеленой ужаса.
Бриз всегда думал — страх, что же в нем плохого? Он же не приносит настоящего вреда.
А теперь понял, что такой страх — эта безграничная сила ужаса — мог его уничтожить.
Невозможно было переступить порог, заставить себя зайти в эту комнату.
Калем молчал у Бриза за спиной.
«Лира нет дома».
Мысль пришла, обожгла изнутри — будто ее шепнул ветер над лесным пожаром.
Нет. Его нет.
Только монстр.
Бриз шагнул вперед, под ногами было скользко и мокро, и он зажмурился.
Надо было лететь, но пригибала к земле сила в воздухе, давила как камни.
— Ты как мышь, которая сама лезет к кошке, — Ламмар рассмеялся у него за спиной. — Позови его.
И что-то в его словах, что-то, что Владыка сам наверняка не вкладывал, отдалось внутри, прошлось ветром под кожей.
Лира не было, его место занял монстр. Но где-то, где-то Лир должен был быть.
— Лир, — тихо окликнул Бриз.
Монстр на кровати замер, повернул к Бризу голову — глаза были черные, совершенно пустые, как два черных провала.
— Лир, это я.
Бриз пошел вперед, протянул руку.
Вернись. Вернись ко мне, пожалуйста.
Монстр растянул губы в улыбке — как Ламмар, в точности как Ламмар. Зубы были как иглы.
— Лир, я…
Монстр протянул ему руку, кончики когтей влажно блестели. И он знал, точно знал, что Бриз подойдет, потому что ему некуда было бежать.
Бриз подошел, чувствуя, как нарастает внутри страх — пропитывает насквозь, невыносимый, выворачивающий наизнанку страх.
Перед глазами все расплывалось от слез. Сердце колотилось так, будто хотело выломать ребра изнутри.
Черная ладонь с длинными пальцами тянулась к Бризу. И он думал: я не хочу. Не хочу здесь быть, не хочу, не хочу.
Страшно.
Как же страшно.
Он вложил руку в ладонь Лира, медленно опустился на колени — ноги не держали. Сила ужаса давила, уничтожала изнутри все, чем он был.
Монстр смотрел с улыбкой. С удовольствием и интересом.
— Лир, — Бриз кое-как потянулся, прижался губами к его руке и позвал. — Вернись. Вернись, пожалуйста, ты нам нужен.
Страх отступил — медленно, понемногу. Монстр застыл, но больше не улыбался.
И где-то там, внутри него — Лир, настоящий Лир, с которым Бризу было хорошо, и к которому он хотел быть ближе — тот Лир услышал.
— Пушок без тебя не сможет. Он же совсем маленький еще. И я, я не хочу без тебя быть, — слова рождались внутри, струились потоком, как ветер. — И ты… Ты не монстр. Ты пафосный. И постоянно не считаешься с опасностью. И любишь шоколад. И ты хотел, чтобы я запомнил тебя. Я тебя помню. Я тебя знаю. Вернись ко мне.
Лир моргнул, будто проснулся, медленно обвел комнату взглядом.
Не выпускал руку Бриза из ладони, и пальцы были как железные прутья. Держали крепко.
Но он возвращался.
— Лир, — тихо позвал его Бриз. Вложил в голос силу, как когда звал ветер, как когда тянул к себе запахи и звуки. — Лир, пожалуйста, не делай мне больно.
Потянулся и коснулся губами его лба.
Лир замер, напрягся.
И Бриз сжался, подумал — он ударит. Воткнет когти, как в Ламмара, вырвет сердце.
Лир не шевелился, потом потянул его на себя, вдохнул, шумно, выдохнул.
Коснулся волос, и сказал хрипло и низко:
— Принеси моего сына.
***
В спальне Пушок притих, сжался на руках у Бриза и беспокойно оглядывался по сторонам — смотрел на окровавленные стены.
«Пап?»
Бриз осторожно протянул его Лиру, и тот зарылся когтями в туман у Пушка на загривке, сказал бесстрастно:
— Ты в безопасности.
Пушок нервно дернул лапами, напрягся — туман встопорщился на мгновение, как шерсть у собаки, а потом улегся как прежде, мягкими завитками.
«Мне не нравится. Не кровь людей, чужая. Неприятно».
— Калем позже уберет, — Лир говорил все еще отстраненно, словно не вернулся до конца, но он был рядом, и он больше не был монстром. И гладил Пушка все еще очень бережно.
Бриз вдруг почувствовал себя лишним. Не знал, что ему делать.
Лир посмотрел на него, потом выдохнул едва заметно, и протянул вторую руку к нему:
— Иди сюда.
Он уже много раз это говорил, и много раз — усаживал Бриза на колени, делился теплом, и чувством, что все правильно.
Чужие прикосновения заставляли Бриза напрягаться, и только Лир умел прикасаться так, что все становилось легко и естественно.
— Если сам хочешь, — сказал Лир. — Если нет, я тебя отпущу.
Бриз замер, совсем не ожидал этого. Едва не обернулся на Ламмара, и как-то почувствовал — вот чего вы добивались. Вот ради чего все это было.
Он лег на воздух, скользнул к Лиру и ухватился за его ладонь — горячую и сухую, и держать его было совсем не так, как монстра. Ощущение силы ослабло, больше не давило. Вызывало легкий страх, на который легко было не обращать внимания — просто так ощущалось присутствие Лира, Бриз уже привык.
— Не отпускай, — попросил он.
И подумал: если ты отпустишь, я больше не смогу позвать тебя, если появится монстр.
Ламмар делал Лира чудовищем, и хотел видеть его чудовищем.
Но рядом с Бризом, рядом с Пушком, даже рядом с Маликой и Калемом, Лир становился другим, таким, каким сам хотел быть.
И чтобы дать ему эту возможность — быть просто Лиром, Бриз готов был остаться с ним, где угодно. Даже в этой комнате, насквозь пропитавшейся кровью.
«Пап, мама так тебя любит», — сказал Пушок Лиру. — «Вы сейчас будете целоваться? Тогда можно я пока пойду ножку от кровати погрызу?»
Бриз уставился вниз, на руку Лира, и почувствовал, что горит лицо. Почему-то стало очень стыдно.
Он просто кожей чувствовал, как с усмешкой смотрит на него Лир.
— Я… не уверен, что я тебя люблю. Знаешь, ты очень хороший. Ну, пока не принимаешься разбрызгивать кровь по стенам и не вырываешь сердца голыми руками, но… я мало знаю о любви. Только то, что видел в фильмах. Мне кажется, это все-таки не она.