Глава 17. Суицид не в нашем духе. (1/2)

— Тпппррр, стоять, старая! — столичный мужик остановил свою телегу на противоположной стороне дороги и начал что-то делать со своими свёртками и мешками.

Я, не замечая ничего, а если точнее, то замечая всё, но не задерживая ни на чём внимания, брёл, волоча за собой ноги по грязным подворотням столицы. Голова опущена, спина согнута, движения неуверенные и заторможенные, в чем-то даже дёрганные.

Меня явно подкосило недавнее развитие событий...

***

— Мотоясу, ты дисквалифицирован за нарушение правил ведения дуэли, — эти слова принадлежали Рену, Герою Меча, противному Ноктису, строящему из себя что-то стоящее. Ну-ну...

— Чего?! — Мотоясу был потрясён словами Рена.

— Мы все отлично видели, твоя спутница атаковала Героя Огнестрела магией издалека, — уже Герой Огнестрела? А куда делся псевдогерой?

— Неправда! Никто не сказал ни слова! — Мотоясу указал на дворян и слуг, которые вдруг отвели взгляд куда-то в сторону.

— Король приказал им молчать. Тебя это так удивляет? — Рен с явно скучающим видом положил руку на рукоять меча в ножнах.

— Н-но он... — пока Мотоясу оправдывался, я только лишь успел подумать, почему сижу, когда эти мешки из костей и крови стоят, как весь, извалянный в пыли, осевшей на пот, Наофуми свалил Мотоясу с ног и со всей силы ударил ему по лицу.

Как можно было предсказать, урон оказался мизерным, но я не просто так напрягался пару минут назад – Герой Копья взвыл от касаний к ноющим ушибам и шишкам, переставшим набухать после помощи медиков.

Я попытался подняться, но лишь плюхнулся на зад, в то же положение, которое попытался покинуть. Рафталия все ещё держала меня за руку, и я ощущал, как гнев и жажда крови уверенно сходят на нет, оставляя лишь невероятную усталость.

Мне все казалось странным — почему я не могу подняться, ведь моя рана не так уж страшна. Ответ в сильнейшей усталости, словно что-то выкачало все силы. Мне хотелось только лечь и лежать вплоть до судного дня.

Позади Наофуми лежало около пятнадцати тел рыцарей и магов, которые пытались остановить его от вмешательства в дуэль. Смогли лишь задержать.

Сейчас другой отряд рыцарей пытается отцепить моего спутника от Мотоясу, но учитывая недавний опыт, это предприятие было изначально обречено на провал.

Меня ощутимо разрывали противоречия – с одной стороны, после дуэли атаковать победителя, это далеко не самый гордый поступок, с другой...

С другой, дуэль шла нечестно. Вспоминая вмешательство Героя Меча, я стал постепенно успокаиваться, но осадок после пережитого ещё давал о себе знать – из меня словно высосали всё содержимое.

Наофуми с криками об обмане тряс лежащего Мотоясу, на какое-то время внимание всех присутствующих было приковано к ним.

Отпустившая меня из своих объятий Рафталия села рядом и положила мою голову себе на колени.

Я внимательно разглядывал черты её лица, пока усталость все накатывала, волной за волной захлёстывала меня, утягивая в пучину забвения...

***

Я уснул или же потерял сознание на коленях Рафталии. Не знаю, сколько я так лежал, но Наофуми, явно разбитый не меньше меня, уже успел притащить нам завтрак из остатков еды со вчерашнего банкета; всё верно, уже встало солнце, так что минимум часов пять я не давал Рафталии расслабиться – она всю ночь держала мою голову, не ложась, хотя могла бы откинуться назад, на короткую траву королевского парка.

Состояние было похуже сильного похмелья – голова раскалывалась, тело ломило и отсутствовала всякая воля к жизни.

***

— Тебе не нравится этот мир? — раздался голос, подозрительно молчавший весь вчерашний вечер после дуэли.

— Предлагаешь отправиться домой? А потом в новый мир? — думал я так же вяло и неохотно, как и шёл.

— Для этого только один способ, но ты на него не пойдешь, ведь...

— Ведь суицид – до ужаса непрофессионально и лишено всякой любви к себе. И абсолютно не в нашем духе, так?

— Так. Кстати, идеи касательно вчерашнего?

— Просто. Оружие впитало мою злость, как компонент, и поглотило её. Отсюда и новая кобура, но тут дело ещё кое в чем, — я вспоминал вчерашние ощущения.

— В момент, когда гнев начал неконтролируемо расти и перекрывать связь между сознательностью и характером, ты попытался выплеснуть всю ту ярость, мгновенно закипевшую в тебе, — он правильно говорит, так и было.

— Но тогда я смог сдержать её внутри, не выплёскивая наружу.

— И я это почувствовал. Перед тем, как потерять к тебе полный доступ, я прекрасно смог понять, что представляет из тебя та часть, с которой я не имею никаких связей.

— Верно, это воплощение моих пороков – жадности, похоти, тщеславия и лицемерия, но в первую очередь, гордыни и жестокости.

Всегда знал, что у меня будет этакий рейдж-мод* в этом мире. Каждый раз до этого приключения были аналоги, дающие огромную силу, которую очень тяжело сдержать в руках.

— Куда мы идём? — разговор внутри черепной коробки придал мне немного былой прыти, и я обратился к своим спутникам.

Лицо Наофуми было омрачено болью, словно его терзало что-то изнутри, но он это скрывал. Хе-хе, он так разозлился, когда меня обманом вывели из дуэли.

Рафталия была спокойна, но лишь на первый взгляд. Её глаза бегали быстрее обычного, она старалась дышать тише, а её лоб заблестел от пота, не смотря на то, что утро стояло прохладное.

— Виктор-сама, вы были вчера так недовольны... Я решила, что хочу вновь стать вашим рабом, ведь только так мы восстановим наши прежние отношения? — осторожно спросила она.

— Чего? — Наофуми вдруг остановился, а после запустил пятерню в волосы и шумно выдохнул.

— Рафталия, стать рабом – это тебе не новую рубашку надеть, сейчас ты абсолютно свободна и вольна выбрать свой будущий жизненный путь, — я не особо задумывался, что говорю, недавнее истощение позволило мне выдавить из себя только вот это вот подобие мотивации к самостоятельной жизни.

- Я знаю. И я выбираю жизнь с вами.

А, понял, она меня любит.

***

Я только сейчас понял, что, как и Наофуми, бессознательно иду вслед за Рафталией. Не знаю, как моя бывшая рабыня, но наш трезвенник был не столько омрачен, сколько озадачен - когда он поднимал взгляд, я видел, что Нао переводит глаза с меня на тануки, при этом всё его естество излучало удивление.

— Так, а куда мы идём? — я прервал молчание немного хриплым голосом.

— К продавцу рабов, там мы восстановим наши предыдущие отношения, Виктор-сама.

— Какие отношения? Ты хочешь снова стать рабом? — что-то такое она говорила и раньше, но я не обратил на это внимания.

— Да, она мне все рассказала, Рафталия хорошо обдумала этот поступок, — внёс свою лепту Герой Щита.

— Я решила, что если и хочу как-то провести эту жизнь – то в роли вашего клинка, Виктор-сама. Знаю, знаю, это опасно и тяжело. Но если и погибать, то не от рук тех тварей, которые убили мою семью, а с мечом в руках, сражаясь против них бок о бок с двумя легендарными Героями! — вот так, она душу вложила в этот монолог. А чего тут думать? Проблемы проблемами, плохие люди плохими людьми, а жить надо.

И она мне в этом поможет.

Рафталия, она ведь последнее время поменялась со мной ролями – теперь она поддерживает меня и даёт сил.

Чем меньше следов от недавнего происшествия, тем ярче мне кажется жизнь.

И тем красивее видится мне Рафталия.

Чмок!

Я шумно чмокнул девушку в щёчку и подмигнул ей. Глядя на её ошарашенное лицо, я искренне улыбнулся и потрепал её по голове.

— Спасибо, Рафталия, — я слегка кивнул головой.

Что-то она побледнела.

— А-а-а-а-а-а-а! Я-я...! — закричала Рафталия, мотая головой из стороны в сторону, прижимая руки к груди.

Хм, может, сейчас она и выглядит старше меня, внутри она всё-таки десятилетняя девочка, прямо как я люблю.

— Что, так неприятно? Эх ты, стрелок, — с усмешкой хлопнул меня по спине Наофуми и улыбаясь пошёл вперёд.

— Эй, Нао, надеюсь, ты хорошенько ему врезал?

— Не лучше тебя, — мы многозначительно посмотрели друг другу в глаза, а после быстро, еле заметно кивнули.

И эта пара мгновений продвинули наши с ним взаимоотношения на новый уровень.

***

— Рафталия, подожди, — я взял свою подругу за локоть и отвёл подальше от торгующихся Наофуми и Пингвина.

— Виктор-сама? Что, хотите украсть мой первый поцелуй? — лицо Рафталии исказилось в насмешливом выражении, и это не смотря на то, что она недавно визжала от поцелуя в щёчку. И в кого она такая? На Наофуми точно не похоже.

— Продолжишь так шутить – поступлю как ты мечтаешь, — я мягко осадил её в своей манере, но я отвел Рафталию в сторону для серьезного разговора. — Рафталия, сейчас подумай и скажи мне правду...

— Да, Виктор-сама, я хочу стать вашей рабыней, да, я все обдумала, нет, я потом не буду сожалеть об этом, - ого, я горжусь ей. Обычную десятилетнюю девочку в данной ситуации я бы заставил на коленях умолять меня сделать себя моей рабыней до конца жизни, но наша ситуация немного выбивается из общих правил.

— Хм, я тебя понял. А теперь давай я немного пошатну твою уверенность. Расскажи мне, что было после того, как ты поднялась на тот утёс. В мельчайших подробностях.

— Я уже не тот ребенок, которого вы помните в пещере с Двухголовым Псом.

***

— Я пошла!

— Возвращайся к обеду! — мама помахала мне на прощание.

— Хорошо-о!

Сегодня такая прекрасная погода!

Попрощавшись с мамой, я отправилась на деревенскую площадь, где меня уже ждал Кил-кун и остальные.

— О-о, пришла всё-таки. — Кил-кун нетерпеливо ждал меня, подёргивая похожими на собачьи ушами.

Остальные уже собрались.

— Ага, я уже тут.

— Сегодня сестрицы Садины нет, поэтому к морю идти нельзя... хотя она и говорила, что можно, — один из мальчишек повертел головой в поиске ещё одного ребенка.

— Так ведь ты в прошлый раз чуть не утонул, и ты тоже, Кил-кун, - я наклонила голову, ожидая их реакции.

— З-замолчи. Короче, сегодня идём играть на лугу! — он такой милый, когда злится.

— Хорошо! — все дружно кивнули.

— Тогда вперед! И не вздумай отставать, — я подшутила над ним, весело смеясь с его лица.

— Ты за кого меня принимаешь? Я вообще-то быстро бегаю!

Мы побежали в сторону луга наперегонки.

И всё-таки бегала я очень хорошо. Кил-кун был лучшим бегуном среди нас, но я бегала не хуже.

Только я тронулась с места, как остальные тут же остались позади.

— А ты и правда быстрая, Рафталия-тян... — сказала одна из девочек, бегущих за мной.

— Надо выставить руки перед собой и думать о том, чтобы двигаться вперёд – тогда и бежать будешь быстро-быстро, — пока я рассказывала отстающим, как правильно бегать, мы добрались до луга.

Папа сказал мне быть осторожной, потому что там могут быть монстры, но ведь они мне никогда не попадались.

— Что сегодня делать будем?

— Бли-ин, проиграл. В следующий раз обязательно догоню, — Кил-кун смотрел на меня с обидой.

Хи-хи. Я себя сегодня чувствую замечательно как никогда.

— Тогда может сегодня в догонялки поиграем?! — я предложила простую, но веселую игру.

— О, да!

— Ага!

Все тут же поддержали мою идею.

— Я буду водить! Я же пообещал догнать тебя! — Кил-кун страшно не любил проигрывать, но в этом и был его шарм.

— Попробуй, догони!

— А-ха-ха-ха-ха.

— Чёрт. Да стой же ты! - Кил-кун так разозлился, что гонялся только за мной.

В конце концов, даже мы устали и дружно решили сделать перерыв.

— Во что ещё поиграем?

— А никому никуда не надо?

— Мне помогать не надо, так что я могу, - иногда кто-то уходил пораньше, чтобы помочь родителям. Я сама иногда помогаю маме готовить.

— Может, ещё раз в догонялки?

— Мы устали, дай отдохнуть, - Кил-куна так и переполняла энергия. Мальчик, что с него взять.

— Эх, вы... ну тогда все, кто ещё не устал, давайте в прятки.

— Ага! - мальчики дружно встали и продолжили играть.

— Они такие бодрые.

— Ага…

Мы с Лифаной-тян сидели подле друг друга и с улыбкой наблюдали за мальчиками.

— Слушай. Тебе в деревне кто-нибудь нравится?

В какой-то момент мы с ней достигли того возраста, в котором начали задумываться о любви.

— Хм-м...

Девушки постарше из деревни постоянно перешёптывались о том, кто с кем встречается, кто с кем помолвлен, и эти истории всегда пробуждали в нас интерес.

— Мне нравятся люди вроде папы…

— Да нет же, нашего с тобой возраста.

— Хм-м.

Я посмотрела на Кил-куна и остальных мальчиков, самозабвенно игравших в прятки.

Всё-таки самым симпатичным из них был Кил-кун. И лицо у него приятное. А вот меня, как бы неприятно это ни было признавать, фигура из зеркала не обнадеживала.

В соседнем городе было множество симпатичных девочек, которые становились только краше с каждым годом.

Я слышала, что моя раса особой красотой не отличается…

Но папа у меня красивый и обаятельный. Я хочу быть как он.

А мама считает красивыми всех. Она такая добрая, и готовит хорошо…

Однажды я спросила ее: «А когда я вырасту, буду красивой?»

В ответ мама с улыбкой кивнула.

Значит, когда подрасту — стану красоткой.

Позже я спросила её, а как это, влюбляться в кого-то? Это похоже на ту любовь, что я знаю? Вопрос её озадачил.

Похоже, это не совсем та «любовь», к которой я привыкла.

— Знаешь, похоже, что любовь – она разная, так что я не уверена. Мама сказала, это не та любовь, которую я знаю, — я медленно кивнула, убеждаясь в неоспоримости своих выводов.

— Ясненько. А я, знаешь, хочу выйти за кого-нибудь, похожего на Героя Щита из легенды! — Лифана-тян – моя лучшая подруга в деревне. Она женственней меня и очень любит поговорить о любви и возлюбленных. Больше всего её восхищали четыре Героя из древних легенд… а среди них – Герой Щита, ценивший полулюдей.

— Я…

Она продолжала рассказывать.

До этого самого момента я никогда не сомневалась в том, что эти мирные деньки будут продолжаться вечность.

Пыщ!

Рядом с нами раздался громкий звук.

Стоило мне задуматься о том, что произошло, как воздух вдруг задрожал, а затем нас едва не сдул ветер.

Все тут же пригнулись и стали ждать, пока ветер не утихнет.

Вскоре он и правда стих, и вновь стало тихо.

— Ч-что это было?

***

— Это я уже слышал, но... Неоспоримость моих выводов? Возьму на вооружение, — я кивнул Рафталии, предлагая ей продолжить.

— Кстати, я уверена, Наофуми-доно понравился бы Лифане-тян.

Ага, вот только он не лоликонщик. Ну что сказать, вкус есть не у всех.

— Всё-таки, красавицей ты выросла. Мои поздравления, - я улыбнулся, глядя как Рафталия покраснела, но свой рассказ она все же продолжила.

***

Меня уносило течением, но я сопротивлялась из последних сил.

В конце концов, мне всё же удалось добраться до берега, но к тому времени уже полностью стемнело.

— Ха-а… ха-а… — мое тяжёлое дыхание и стук сердца ударами молотка отзывались в ушах.

На берегу было ещё несколько выживших жителей… но были и трупы, которые течение выбросило на берег.

Небо уже окрасилось в привычные цвета.

На тот момент я ещё не знала, что произошло.

Я побежала к тому самому обрыву, думая лишь о том, что хочу как можно скорее вновь встретиться с папой и мамой.

Вокруг валялись разбросанные кости скелетов. Похоже, здесь уже были авантюристы и подкрепление из замка, прогнавшие монстров.

И затем… я… вернулась на обрыв.

Там были… куски мяса… и труп того чудовища. Его как раз уносили рыцари и авантюристы.

И тогда я начала понимать, что произошло.

— Повезло нам, что он был таким слабым.

— Похоже, его до нас ранили, это сильно помогло, - тут авантюристы и воины заметили меня, стоявшую на месте столбом.

— Это что за малявка? Может, в плен её?

— Погоди, это ведь земля полулюдей?

— О чём ты? Местный феодал мёртв. Нам же недавно сообщили.

— Ясно.

— Не, давайте не будем её трогать, а то мало ли что, — я не знаю, о чем они, не хочу даже думать об этом.

Я шагнула вперёд, и воины с авантюристами расступились.

Тогда я прошла на край обрыва… и увидела то, что осталось от моих родителей. Меня обуяла дрожь, и я разревелась.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! — а потом темнота.

Я не знаю, сколько времени прошло.

Я опомнилась уже после того, как похоронила папу и маму.

«Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?»

«Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя».

— Угу… — Мама и папа доверили мне тех людей, которых спасли ценой собственных жизней.

Поэтому… я обязательно буду следовать словам своего папы!

Если я так и буду продолжать плакать, мама и папа рассердятся.

— Больше плакать не буду… ну что, я пошла.

Я выдвинулась в сторону деревни.

— А-а-а-а-а-а…

— Папа, мама... — в деревне собрались все выжившие. Взрослых было немного, в основном дети. Повсюду был слышен плач.

— Это ты, Рафталия?

— Да…

— Твои папа и мама в порядке? — обеспокоенно спросил меня живший по соседству дедушка.

Я изо всех сил постаралась не заплакать и покачала головой.

— Ясно… прости… — дедушка стушевался. Он подумал, что если скажет что-то ещё, то доведёт меня до слёз.

— Всё в порядке. Папа дал мне задание — он сказал, что сейчас именно то время, когда я должна подбадривать остальных.

— Ясно… ты сильная.

— Э-хе-хе... — я что, улыбаюсь?

Вот и хорошо. Если бы я плакала, папа и мама рассердились бы.

— Ребята! — громко воскликнула я, привлекая внимание детей. — Я знаю, что вы грустите. Я тоже… но подумайте. Разве ваши папы, мамы, братья, сёстры и друзья хотели бы, чтобы вы плакали?

От моих слов скривились и дети, и взрослые. Некоторые посмотрели на меня с неодобрением.

Я положила руку на грудь и шагнула вперед.

— Я обращаюсь и к тем, кто до сих пор не верит в то, что их близкие умерли. Что они скажут, когда вернутся и увидят деревню в таком состоянии?

Да. Эта деревня – наш дом. Сейчас её состояние не могло устроить никого.

И мой отец, и правитель-сама говорили, что деревня — это наша общая семья, — я говорила громко, чётко, так, чтобы все поняли мою мысль.

— Я знаю, вы очень горюете. Но я считаю, что именно поэтому мы, выжившие, должны отстроить всё заново. Ведь все мы – одна семья.

Да, мой отец всегда говорил, что каждый житель деревни ему дорог, словно родственник.

Поэтому я тоже хочу жить его словами и ценить всех жителей деревни.

— Хорошо? Пожалуйста, — сказала я им, улыбаясь изо всех сил. Слёзы комом подкатывали к горлу.

— Рафталия-тян…

— Рафталия-тян, ты что, не грустишь?!

— Как ты можешь улыбаться, когда твои родители погибли?! - от слов детей моя улыбка немного угасла.

Но я не буду плакать. Ведь если я начну, то уже не смогу остановиться.

— Да… мне вовсе не… грустно.

Мне нельзя плакать. Ведь если начну я, то не остановится уже никто.

— П-понятно.

— Смотрите – эта маленькая девочка старается изо всех сил! Народ! Так может, и мы напряжёмся и попробуем пережить это?!

— Ага!

— Да!

— Правильно! Рафталия-тян! Мы тоже не сдадимся! — воскликнул Кил-кун, который до того был готов вот-вот разреветься.

— Хорошо! — а затем прямо перед нами на землю спланировал символ нашей деревни, подаренный нам правителем-самой — флаг.