11. Хочешь вслух рассказов длинных? (1/2)

Целовать Лёшу в машине было неудобно, приходилось перегибаться через коробку передач. А так хотелось притянуть пацана к себе, усадить на колени и обнимать крепко-крепко. Но такой возможности у них не было.

Кирилл припарковался в одном из спальных районов, встав под неработающий фонарь. Освещение здесь было отвратительное, а проходимость — низкая, так что можно было не переживать, что их увидят. Но все равно Лёша потребовал открыть окно и вздрагивал при каждом шорохе. Вот как сейчас, например, когда кто-то громко заругался на «бездельников и ничтожеств». Макаров сразу же отпрянул, делая максимально невинное выражение лица. Он даже не догадывался, что его с головой выдавали раскрасневшиеся губы, розовые щёки и затуманенный взгляд. Кирилл откинулся на водительское кресло, глядя на него и весело улыбаясь.

— Лёш, это телек был. Кто-то шоу смотрит, — сказал он, протягивая руку к парню и сжимая его колено пальцами, — вернись ко мне, м?

Лёша на всякий случай всё равно оглядел переулок, в который они заехали. Что он мог увидеть в такой темноте — загадка, но, видимо, его это удовлетворило, потому что он придвинулся обратно к Кириллу и потянулся за поцелуем. Целовался он уже немного лучше, но всё равно как-то скованно, зажато, будто стеснялся или боялся чего-то. Кирилл хотел ему пообещать, что уж его точно опасаться Лёше не стоит, он не сделает ничего плохого, но он боялся засмущать пацана. Всё-таки тот старался подать себя бесстрашным, сам первым лез целоваться. Только вот делал это робко. Но Гречкин давал парню пробовать вести самому, целовать так, как ему нравится. И постепенно Лёша раскрепощался, действуя уже смелее, позволяя себе больше.

Лёша положил ладонь на шею Кирилла и притянул парня к себе. Ему явно нравилось, как Кирилл покорно выполнял его пожелания, подставлялся под прикосновения и все ласки, что мог получить. Кириллу же просто нравилось всё: внимание, Лёшины поцелуи, касания. Он бы вечность провёл так, в полной темноте в каком-то закоулке, но главное — рядом с Лёшей. Но вечности у них пока не было, только минуты до звонка будильника, оповещающего о необходимости выезжать. Но пока раздражающая мелодия не зазвучала, пока момент не нарушен, можно зажмуриться, раствориться в Лёшкином запахе и забыть обо всём.

Звонок заставил их вздрогнуть. Кирилл вслепую нащупал телефон в отделении у коробки передач и отключил будильник. Пора ехать, возвращать Лёшу в «Радугу». Но оторваться от его губ оказалось чертовски трудной задачкой. Гречкин не мог остановиться, он ласкал искусанные губы, пытаясь залечить все ранки лёгкими касаниями своих губ и языка. Ладони мягко давили на Лёшину спину в районе лопаток, прижимая его ближе. Пальцы скользили, сминая футболку, будто проверяя, а вдруг ангельские крылья обнаружатся? Хотя Лёша с влажными после поцелуев губами и затуманенным взглядом на ангела вот вообще не был похож, скорее уж на суккуба.

Макаров упёрся ладонями в грудь Кирилла, отталкивая.

— Пора, — твёрдо заявил он. Даже нахмурился, чтобы придать лицу серьёзности, но всё же смягчился, когда Кирилл притворно надулся. Лёша улыбнулся, подарил ему ещё поцелуй, совсем уж лёгкий, быстрый, прямо в оттопыренную нижнюю губу, — теперь точно пора. Мы и так опаздываем, а кому-то завтра на уроки.

Как бы ни хотелось Кириллу не отпускать пацана от себя, тот был прав. Они и без того засиделись, а Лёше спать пора, чтобы завтра не клевать носом весь день.

Дорога до «Радуги» не заняла много времени, они уехали от неё совсем недалеко, предпочтя потратить время на поцелуи, а не на длительную поездку. На обратном пути Лёша уже привычно подпевал песням из своего же плейлиста, но в этот раз что-то выдавало в нём усталость. Дело ли в ленивых движениях или в менее задорном голосе, чем обычно, но Кирилл заметил перемены.

— Ты бы отдыхал больше, шапочка, — заметил Кирилл, сворачивая к знакомому парку. Ехать осталось считанные минуты.

— Обязательно отдохну, как всё сдам, — Лёша усмехнулся, пытаясь выдать слова за шутку, но Гречкин ему не поверил. Он покачал головой. Так дело не пойдет.

— Знаешь же, что отдых важен, да? — Кирилл, судя по интонации, больше утверждал, чем спрашивал. Но говорить не продолжил, пока не дождался от Лёши кивка (который сопровождался театрально закатанными глазами). — Не грузись ты так, это всего лишь экзамены. Ты справишься, умник.

Лёша хмыкнул, натягивая поверх футболки красную толстовку и застёгивая её наполовину. Хотя с одеждой он и расправился, бегунок из пальцев не выпустил, нервно его теребил. Этот жест выдавал пессимистичный настрой парня, а ещё напомнил Кириллу, что он вообще-то связался с подростком. Пусть умным, ответственным и самостоятельным, но всё же подростком. Лёша как-то сжался весь, став непривычно неуверенным и печальным.

— А если нет? Если меня в армию заберут? Как же Лиза тут сама, без меня, — Лёша говорил тихо, будто и не с Кириллом вовсе, а сам с собой. Но всё же Гречкин его услышал. Он потянулся к руке Лёши, теребящей замок, и отнял её от молнии, крепко сжимая тёплую Лёшину ладонь.

— Всё будет хорошо, ты ведь занимаешься, готовишься. Плюс у тебя же льготы будут. Ты всё сдашь, я в тебя верю, — Кириллу пришлось ненадолго отпустить его ладонь, чтобы нормально припарковаться недалеко от детского дома. Заглушив мотор, он двумя руками перехватил ладони Лёши, ласково их поглаживая пальцами. — И не такие поступали, Лёш. Всё получится. Ты останешься в Питере, заберёшь Лизу, и всё наладится. Я помогу.

Кирилл верил, что Лёша сможет поступить и сам, но в случае необходимости он был готов оплатить ему обучение. Для Гречкиных это мелочь, отец даже и не заметит. Лёша же воспринял его слова иначе, он и не подумал, что речь шла о финансовой, а не психологической поддержке. Пацан расплылся в улыбке и отнял ладони, перехватывая инициативу. Теперь уже его руки были поверх Кирилловых.

— Спасибо. Мне нужно было высказать это хоть кому-то. После… легче. Когда уже не держишь в себе.

Они бы могли так долго просидеть, глядя друг на друга и улыбаясь, если бы Лёша неожиданно для обоих не зевнул.

— Оп, всё, спать, — Кирилл резко убрал свои руки, поднимая их в сдающемся жесте, — иди, пацан, кроватка зовёт.

— Вот так сразу выгоняешь? — Лёша хитро прищурился, — Даже поцелуя на прощание не будет? Что ж, ладно…

Он отвернулся, потянулся к двери, чтобы открыть, но почти сразу же был возвращён в прежнее положение. Кирилл обхватил его лицо ладонями, разворачивая к себе.

— Без этого никак, шапочка, — он подмигнул прежде, чем приблизиться и звонко чмокнуть Лёшу в лоб. Макаров недовольно скривился. Уж не такого поцелуя он ждал. Это заставило Кирилла в голос заржать, за что он получил несильный тычок в плечо от Лёши.

— Хуяпочка, Кирь, — И он сам поцеловал манящие губы, сжимая свободную рубаху в кулаке, чтобы удержать Кирилла в нужном положении. Так бы и остался в этом мгновении, но нельзя. Нужно идти. Лёша отстранился и в этот раз всё же открыл дверь, — спокойной ночи.

— Сладких снов, — Кирилл облизнул губы, разъехавшиеся в пошлой улыбке. Сразу стало ясно, какие сны подразумевались под «сладкими». Гречкин явно желал быть в них в главной роли, — напиши, когда сможем ещё встретиться.

— Обязательно.

Лёша стремительно ушёл. Кирилл не стал ждать, пока пацан исчезнет с поля зрения, и выехал на дорогу, направляясь домой.

После душа он завалился в постель. Спускаться вниз было слишком лениво да и в сон тянуло неслабо. Намокшая от волос, с которых стекала вода, подушка неприятно холодила. Кирилл коротко взмахнул головой, отряхиваясь, и перевалился на соседнюю подушку, утыкаясь в мягкую поверхность лицом. Время близилось уже к половине третьего, долгий день и изнурительная тренировка давали о себе знать — глаза закрывались сами по себе. Но Кирилл упорно продолжал разлеплять веки. Отпускать этот день не хотелось. Он понимал, что завтра с утра придётся писать преподам, умоляя принять задержанные работы; что Лёша, вероятно, не сможет с ним встретиться; что завтрашний день обещал стать унылым и безрадостным. Он желал остаться в уходящем дне. Пусть тело ныло после тренировки, зато он чувствовал каждую мышцу, он чувствовал себя, и это было здорово. Сегодня он живой, он всё ещё чувствует тепло Лёши на своей коже и фантомные поцелуи на губах. Сон это всё у него отберёт, сбросит ощущения. А потому Гречкин сопротивлялся соблазну прикрыть глаза хотя бы на минуточку.

Он полез в соцсети. В сообщениях его ждали несколько мемов, один готовый проект, который он сдаст завтра, и настойчивые призывы друзей пойти с ними в клуб.

«Кир, заебал сливаться».

«Погнали с нами».

«Бля, да где ты пропадаешь, сука?»

«С братишками так не поступают».

И ещё десяток подобных сообщений в общей беседе от разных пользователей. Кирилл криво усмехнулся. «С братишками», ага. В гробу он видал таких братишек. Конечно, видеться с ними было периодически весело, они скрашивали его одиночество, пока не появился Лёша, да и полезные контакты они ему предоставляли иногда, но всё же считать их настоящими друзьями не выходило. Таким доверять нельзя. Засмеют, если им что-то серьёзное высказать, отмахнутся. Их не интересовал Кирилл как личность. Только собутыльник, только «братишка» на вечер. Но случись что — они и пальцем не пошевелят, чтобы помочь. Кирилл был в этом уверен. Он даже не стал отвечать. Просто закрыл мессенджер, отвлекаясь на ленту новостей. Но экран перед глазами медленно стал размываться, голова потяжелела, вдавливаясь в подушку. И Кирилл даже не успел заблокировать телефон, когда незаметно для себя провалился в сон.

Кирилл ненавидел писать преподавателям. Это всё ещё было лучше, чем ехать к ним в университет, но всё равно как-то унизительно. Он чувствовал себя в заведомо проигрышном положении, оказываясь в котором Кирилл привык вести себя дерзко и нагло. Но с некоторыми преподавателями так было нельзя. Они могли и на принцип пойти, отправив самого Гречкина на пересдачу. А потому приходилось усмирять гордость и писать с выражением максимального уважения и раскаяния за задержку работы. Излив в письме все тяготы своей жизни — заранее придуманные — и через строчку указывая «прошу прощения» и «извините», он прикрепил работу. Отправленное сообщение он проводил двумя поднятыми вверх средними пальцами. И плевать, что кроме него и несчастного экрана ноутбука его маленький протест никто не заметил. Зато на душе легче стало.

Он убрал ноутбук в сторону, поднимаясь с дивана. С утра на телефон пришло уведомление, что его заказ поступил в пункт выдачи, и ему хотелось поскорее его получить. Красивая кукла с множеством функций, как, например, чтение сказок и простое общение, порадовала бы и самого Кирилла, будь он пятилеткой. Ну, ему так казалось. Он не очень хорошо помнил свои детские пристрастия к игрушкам, в голове всё затмили воспоминания ярче. Но он был уверен, что уж не избалованной подарками Лизе кукла придётся по душе. Кирилл напечатал Лёше короткое сообщение с предложением встретиться сегодня прежде, чем вступить в душевую кабину. Звука ответного сообщения он уже не услышал за шумом воды.

«Сегодня никак».

Коротко и ясно. В принципе, такого ответа Кирилл и ожидал, но сдаваться не планировал. Ему нужно было заполучить парня всего лишь на несколько минут, чтобы передать подарок. Тянуть с ним он не собирался. Вытирая полотенцем влагу с волос одной рукой, другой он набирал сообщение.

«Это быстро».</p>

«Всего минута, шапочка».</p>

«Твои слова не внушают доверия».

</p>

«Это с какого?» «Я тебя разве обманывал?» </p>

«Да».

Кирилл призадумался, вспоминая. Ну нет, в последние дни он точно был честен с пацаном. Вероятно, тот имел в виду первые дни их знакомства, когда Гречкин ещё пытался избавиться от ответственности за ночное происшествие.

«Пизда».</p>

«Это было давно».</p>

«Честно, всего пять минут».</p>

«А начинал с минуты».

Кирилл цокнул языком. Ну вот же… Прицепился к словам.

«Лёш».</p>

«Клянусь, пять минут».</p>

«Можешь даже время засечь».</p>

Ответа не было несколько минут, хотя сообщения отметились прочитанными мгновенно. Гречкин уже решил, что переговоры провалены и придётся кукле ждать встречи с истинной хозяйкой ещё долгие дни, однако Лёша всё же ответил.

«Пять минут».

«Подъезжай к одиннадцати».

Кирилл торжественно вскинул руки вверх, вытягиваясь всем телом. Победа! Но миг триумфа был испорчен сползшим с бедер полотенцем. Гречкин сумел поймать его за секунду до падения на пол. Осознав, насколько комично получилось — он, полностью обнажённый, радуется сообщению от, мать его, школьника, — Кирилл засмеялся. Смех стремительно наполнялся истеричными нотками. И как так получилось? Кто мог бы предположить, что та ночь обернётся для них отношениями? Уж точно не Кирилл. Он вообще не был уверен, что способен на такие чувства. Да и к кому? К пацану, которого сбил по пьяни. Это же бред! И тем не менее, они в этой точке, где Кирилл искренне радуется возможности, хоть и недолго, но видеть Лёшу. И самое страшное в этом, вероятно, то, что Гречкина это так, черт возьми, устраивает. Он в кои-то веке снова способен на эмоции, стимулированные чем-то помимо алкоголя. Потрясающе.

Лёша назначил местом встречи двор дома неподалеку от «Радуги». Хотя слухи по детскому дому о «хмыре на ламбе», приезжающему к Макарову, активно распространялись — видимо, глаза у воспитанников были везде, — подпитывать парень их не стремился. Поводов болтать лишнее о нём и Кирилле у детдомовцев и без того было много. Кирилл приехал за несколько минут до оговоренного времени, чтобы в случае чего не заставлять пацана ждать и не тратить их время впустую. Но Лёша вновь задержался, пусть и слегка.

Заметив приближение высокой фигуры в хорошо знакомой красной толстовке, Кирилл мигнул фарами. Так его будет проще заметить. И Макаров среагировал на это моментально, прекратив оглядывать парковку у парадных и направившись к нужному месту. Найти здесь столь дорогое и вычурное авто он смог бы быстро и без подсказок, но всё же Кирилл решил помочь. Да и привлекать к себе внимание он любил.

Лёша открыл дверь со стороны пассажира, уже приготовившись запрыгивать внутрь, но застопорился. Коробку заметил. Кирилл убрал её с сидения и махнул на него рукой. Мол, садись. Макаров послушался.

— Нет, — строго и недовольно. Прямо с «порога». Догадался, что коробка ожидала тут его.

— Это и не тебе, — хмыкнул Кирилл, протягивая ему презент, — для Лизы, извинения от меня.

Лёша скрестил руки на груди, показывая, что брать ничего не собирается. Ну хорошо хоть из машины не вылез. А то пришлось бы гоняться за ним по двору.

— Ей это не нужно. Сдай назад.

— А ты её спросил? Нужно или нет? — Кирилл вздёрнул бровь, внимательно разглядывая Лёшу. Но тот показательно игнорировал направленный на него взгляд. — Да брось, я хоть и тупой, но в жизни не поведусь на ложь, что пятилетка отказалась бы от крутой куклы. Бери!

Лёша закатил глаза, но всё же подарок принял. Он повертел коробку в руках, пытаясь рассмотреть значки на упаковке. Они коротко расписывали основные функции.

— Её можно кормить, поить, усаживать на горшок, она умеет петь песни, отвечать на вопросы, поддерживает несколько развивающих игр, — Кирилл перечислял особо запомнившиеся функции, которые прочитал ещё на сайте, при выборе игрушки. Он едва ли не шептал заговорщицки, с каждым словом склоняясь ближе к Лёше. Макаров улыбнулся, заметив эти уловки «змея-искусителя».

— Она наверняка дорогая, не стоило.

— Зато Лиза будет рада, — Кирилл положил голову на Лёшино плечо, глядя на него снизу вверх с мягкой улыбкой на губах. По взгляду стало понятно: Лёша сдался.

— Спасибо, — он прижал к себе коробку, щекой притираясь к Кириллу, — ей понравится, это точно.